Эволюция «Андромеды» - Дэниел Уилсон
Через одиннадцать минут все противники пали замертво.
Семь трупов растянулись среди деревьев: пять из них оказались телами мачадо, еще два принадлежали индейцам матис. Несмотря на потери, миссия закончилась удовлетворительно.
Испуганным ученым больше ничего не угрожало. Они могли продолжать операцию и наконец-то добраться до места назначения к полуденной встрече. При этой мысли Бринк с облегчением прислонился к дереву. Опустив винтовку, он позволил себе улыбнуться.
Как обычно, сержанту удалось обмануть смерть.
Когда двадцать минут спустя рассвет пронзил темноту джунглей, на лице Эдуардо Бринка по-прежнему оставалась печальная улыбка. Тело мирно стояло у забрызганного кровью ствола, а пальцы были сцеплены на рукояти винтовки.
Альфа и омега
В предрассветной темноте Пенг Ву внимательно слушала из укрытия, как трое остальных ученых пробирались в безопасное место среди бесчисленных корней сократеи. Когда началась атака, Пенг выскользнула из гамака и направилась к большому ореховому дереву на краю поляны. Схватив боевой нож, выданный Народно-освободительной армией Китая, она присела на корточки, прячась за сплошной стеной из деревьев. С этой стратегической позиции она решила наносить удар по каждому, кто осмелится приблизиться.
Пенг прекрасно понимала, что в случае поражения проводников заключительная атака уничтожит группу беспомощных ученых. Тем не менее она не намеревалась становиться жертвой, поэтому сидела одна, всматриваясь в темноту и пытаясь разглядеть детали сквозь вспышки выстрелов.
Густая листва джунглей заглушала лай пальбы. Случайные крики, казалось, доносились из ниоткуда. Совсем скоро звуки приобрели спорадический характер, а через десять долгих минут и вовсе исчезли. Пенг изо всех сил напрягала уши, но расслышать сумела лишь вздох удивления сержанта Бринка.
Что бы ни произошло, Пенг была полна решимости разобраться с этим.
Как только ученые принялись собираться вместе, освещенные первыми лучами солнца, Пенг осторожно вышла из укрытия. Спустя миг ей на глаза попался светлый клочок коры, изрытый промахнувшейся стрелой. Быстро и тихо она приблизилась на корточках к периметру лагеря. Нож оставался прямо перед ней.
По пути Пенг заметила несколько трупов, лежащих среди подлеска и корявых корней. Стволы деревьев и листва были уничтожены пулями; листья пестрели кровавыми брызгами и кусками плоти – настоящий фильм ужасов! Без всяких сомнений, тела в скором времени подвергнутся доскональному исследованию, ведь даже невооруженным взглядом можно было заметить на коже красноватый пигмент.
Пенг двигалась, стараясь обходить стороной изувеченные тела. Откуда-то издали до нее доносились приглушенные голоса полевой команды.
Через несколько секунд она заметила крепкий силуэт Бринка, небрежно прислонившийся к толстому стволу каучукового дерева. В руках он держал винтовку. Ночной прицел по-прежнему проецировал на бицепс зеленый круг света.
– Бринк, – прошептала Пенг.
Приближаясь к спине сержанта, Пенг протянула палец, однако в последний момент остановилась – что-то было не так. Он выглядел слишком неестественно.
Перед ней стоял не Эдуардо Бринк. Не совсем он.
Пенг старалась сдержать волнение. Ей вдруг показалось, что она превратилась в маленькую девочку, чьи родители уехали по делам Народной освободительной армии Китая, оставив ее наедине с неизвестными правилами и последствиями. Она научилась ограждать себя от всепоглощающих чувств и рассматривать мир как игру. Именно умение справляться с тревогами превратило Пенг в хладнокровного, последовательного человека.
Она умела бороться и никогда не проигрывать.
Контролируя дыхание, Пенг Ву осторожно отступила и оглянулась по сторонам. Она все еще была одна.
Медленно она обошла Бринка.
Покойник по-прежнему улыбался, а глаза его затуманились серыми, похожими на металл пятнами. Видимо, Бринк прислонился к дереву, чтобы отдышаться, но затем каким-то непонятным образом застыл навечно. Коричневая рубашка на широких плечах была разорвана, и оттуда проглядывала небольшая рваная рана, частично скрытая в месте соприкосновения с пятнистой корой каучукового дерева.
И хотя тело обмякло, что-то удерживало его в вертикальном положении.
За столь короткий миг Пенг Ву поняла, что касаться тела нельзя. Вместо этого она поспешно расстегнула внутренние карманы сумки Бринка. Будучи солдатом, она знала, что в этом отсеке спецназовцы хранили памятные вещи, карты и текущие заметки.
Среди личных вещей Пенг обнаружила небольшой водонепроницаемый пакет с надписью:
– СТРАХОВКА –
Развязав мешочек, она вытащила оттуда черный пластиковый контейнер размером с зажигалку. Внутри защитного чехла находился флакон с неприятного вида янтарной жидкостью. Пенг Ву узнала нервно-паралитическое отравляющее вещество.
На стеклянном флаконе стояло кодовое слово: ОМЕГА. Последняя буква греческого алфавита, обозначающая конец всего.
Растущее недоверие между Пенг Ву и остальной частью команды в одночасье переродилось в полномасштабную паранойю. За несколько оставшихся секунд она приняла непростые решения. Неясно, кто из коллег-ученых вызывал у нее доверие – если такой вообще был.
Когда позже утром остальные члены команды нашли и обыскали улыбающийся труп Бринка, флакона при нем уже не оказалось.
В утреннем свете
– Мы столкнулись с простыми людьми. С коренным народом, – мрачным голосом констатировал Гарольд Одиамбо. – Они тоже стали жертвами.
Надев фиолетовые экзаменационные перчатки, кенийский ученый поднялся над замаранным трупом одного из мачадо, растянувшимся вниз лицом в мокром от росы подлеске. Одиамбо осторожно перевернул тело.
Щеки индейца были вымазаны красным урукумом; ноздри и нижняя губа пробиты побегами бамбука, напоминающими страшную имитацию усов ягуара. Традиционные украшения, слегка отличающиеся от тех, что носили матисы, подтвердили племенную принадлежность тела.
Однако Одиамбо волновало не это.
Верхняя губа открытого рта была покрыта сероватым пеплообразным веществом, а кожу лица устилали похожие на металл шестиугольные пятна.
– Судя по всему, это же вещество мы обнаружили у ревунов, – предположила Пенг, наблюдая издали. – Что-то их заразило. Вероятно, аномалия. И не только их, но и целые джунгли.
Глядя на верхнюю часть обнаженной груди мачадо, Одиамбо сделал второе ужасающее открытие – кровавое пулевое ранение.
– Подстрелили, как шавку! – возгласил Одиамбо дрожащим от эмоций голосом. – Всех их. Это Бринк сделал.
– А вы бы предпочли, чтобы он воздержался? – возмутилась Ведала.
В голосе Одиамбо прогремел глубокий гнев:
– Если бы Бринк действительно был членом фонда индейцев, он бы никогда их не тронул. Уж точно не всех! Защитники индейцев никогда не причинят вреда коренному населению. Максимум, на что они способны, – отпугнуть! – Одиамбо отвел усталые глаза. – Они умрут за них, если того требует долг, – буркнул он под нос, – но не навредят.
– Вы правы, Гарольд, – признала Ведала. – Пора выдвинуть предположения насчет сержанта Бринка. Мне нужно, чтобы вы оба помогли с осмотром.
Нидхи Ведала чувствовала, что команда находилась на грани паники. Все они поняли, что остались без проводников; все думали об угрозе очередной атаки. Ситуация сама по себе удручала, даже без учета вероятного смертельного заражения.
Ведала обдумывала последствия, с которыми они столкнутся в случае опоздания на полуденную встречу с генералом Стерном. Она предположила, что двенадцатичасовое отсутствие, скорее всего, повлечет за собой изменение планов. Таким образом, команде предстояло до наступления полуночи добраться до аномалии и связаться с генералом. В ином случае их посчитают убитыми,
