Ринат Мусин - Любви все роботы покорны (сборник)

– Говори, смертный, зачем призвал меня? – спрашивает демонесса.

А князь ей отвечает:

– Хочу, – говорит, – пережить страсть яростную, блаженство неземное и ощущения удивительные и неизведанные. Ублажишь меня на ложе по-демонически – отпущу на все четыре стороны!

– Ну что ж, – сказала суккуба, – пусть будет так, как ты сказал. И неизведанное тебе будет, и демоническое…

Щелкнула в воздухе пальцами с длинными изогнутыми ногтями и вытащила, словно из ниоткуда, алый шелковый шарфик. И игриво так бедрами поводит да губки алые язычком облизывает.

Князь от страсти уже сам не свой, а суккуба к нему на ложе взошла, ласками дразнится, а в руки не дается. Обмотала шарфик вокруг столбиков от балдахина да руки князя этим шарфиком и привязала. Князь сомлел слегка, расслабился, ждет, что демоница еще учинит.

А демонесса плавно так поднялась, сладострастно изогнулась… да и превратилась в кривоногого рогатого инкуба со здоровенным членом…

О том, что было дальше, князь никогда никому не рассказывал…

– У нас вообще-то эту историю рассказывают по-другому, – хмыкнул варвар.

– Как? – полюбопытствовал эльф.

– Поймала как-то демонесса эльфа… Что вы ржете? Я еще не начал!

– Давай, давай, рассказывай!

– Ну, в общем…

Поймала как-то демонесса эльфа. Эльф как эльф – ушки острые, волосы золотистые, курточка зеленая, лук… где-то там, в лесу остался…

Затащила она эльфа на ложе, вьется вокруг него и говорит:

– Ах, мой хорошенький, ах, мой тоненький, лапочка остроухая, ну иди же ко мне!

– Не могу, – жалобно мотает головой эльф, а сам в угол постели отползает.

– Ну что же ты! – говорит демонесса и вплотную к эльфу подходит. – Посмотри, какая у меня нежная кожа, – и кладет ладошку эльфа себе на грудь. А грудки-то, словно персики наливные, так и колышутся.

– Чудесная кожа, – соглашается эльф, – гладкая и горячая, как нежный бархат.

– А потрогай, какой у меня животик! – говорит суккуба, накрывает руку эльфа своей и ласково так вокруг пупочка с золотым колечком проводит…

– Великолепный животик, – признается эльф, – плоский и мягкий, как подушечка…

– Ну а посмотри, какие у меня ножки! – продолжает демонесса, и бедрами так плавно поводит.

– Славные ножки, – кивает эльф, – длинные и стройные, как молодые деревца.

– Чудесно! А знаешь, какая горячая пещерка прячется между ними! – подмигивая, продолжает дама, и губки так язычком облизывает, дразнится, а ладошку эльфа не отпускает, а слегка вниз подталкивает.

– Догадываюсь! – смущенно признается эльф.

– Ну что же ты медлишь?! – восклицает демонесса. – Неужели я тебе не нравлюсь?!

– Нравишься, – честно отвечает эльф.

– Так что же ты ждешь, милый? Доставай же из ножен свой нефритовый меч и входи смелей в мой чертог наслаждений!

– Не могу, – вздыхает эльф, – я девушка…

Олег Мюллер

Плата за красоту

– Ну! Давайте! – проорал Йот, подпрыгивая от нетерпения.

– Не веди ты себя как придурок! – шепнул я, вернее, булькнул – пасть переполнилась слюной.

Еще бы слюнкам не закапать – существо на той стороне дороги сбросило с себя зеленый плащик и привольно раскинулось на траве. Длиннющие ноги, а между…

«Ой, папенька!» – в портках стало тесно.

Тяжело задышал Йот.

Вторая девчонка, сверкнув зеленющими глазами сквозь спутанную гриву волос, тоже сбросила с себя нехитрую одежку. И… Пошла в танце по самой границе блестящего металлического полотна. На цыпочках, изящно подрагивая всем телом… Хотелось разорваться – одним глазом наблюдать за тем, сокровенным, что наши девчонки никогда не показывают, дуры комплекснутые, но танец двух упругих мячиков тоже не давал отвлечься…

А потом все кончилось. Сразу. Ножки сомкнулись, танец погас. И снова сидят напротив нас две лохматые глазастые девчонки, закутанные в плащи, да сопит рядом Йот.

– Ну как? – хихикнули с той стороны.

– Здорово! – выдохнули мы с Йотом одновременно.

– И? – требовательно протянула одна из них, кажется, та, что показывала нам… ну эту свою штучку.

– Сейчас, – я заторопился.

Привычно свистнула праща. Сверток пролетел над ровно блестящим полотном дороги и упал к ногам девчонок. Как же я завидовал сейчас подарку, он смог преодолеть непреодолимую для нас преграду.

– Ой, кисонька, – верещали с той стороны границы.

Очумевший щен боевого кота – неплохая плата за красоту.

Когда-нибудь я сделаю огромный лук – и… Вот только нужно первым Йота запустить. Мало ли…

Снежана Тиге, Олег Мюллер

Эльфийская охота

Еще не раз эпоха то радостью, то больюНаполнит наши струны и наши голоса.И будем мы друг друга дарить своей любовью,Пока своей любовью нас дарят небеса.

Смутно знакомый запах кружил голову, пробуждая где-то внутри совершенно дикие инстинкты. Йокерит фыркнул, пытаясь пошевелиться, и дернулся. Мягкая эльфийская веревка врезалась в запястье. Легкая боль выдернула молодого орка из сладкого плена запахов. Йоки попытался осмотреться. Руки и ноги орчика были врастяжку привязаны к четырем деревьям. Бедняга Йокерит походил на распятую на траве морскую звезду, вроде тех, что показывали на ярмарке морские варвары. «Никак к эльфам попался?! Ну, все…» Орк похолодел. В голове, словно громыхающие по городскому булыжнику повозки, пронеслись жуткие рассказы о мучительных пытках, которые эльфы, а особенно эльфийки-амазонки, любят устраивать пленникам. Правдивость этих историй юному орку, похоже, предстояло оценить на собственной зеленой шкуре.

«Ох, едрень твою копалки! Как же это я, а?! И где дядюшка?» – Йокерит вертел головой и так, и этак, но, кроме него на полянке никого не было видно.

Срочно надо было что-то предпринять. Он снова попытался освободиться. Напрягая и расслабляя мышцы, орчик пытался хоть ненамного ослабить узлы, но… Эльфийские мягкие веревки, больше ничего не скажешь. Без шансов… Орк усилием воли заставил себя успокоиться. Силы ему могут еще понадобиться, надежда не умирает, а он пока жив…

«Вот и порыбачили…» – Он попытался вытолкнуть из пасти забитую туда знакомо пахнущую тряпку. Орк вспомнил, что же напомнил ему этот запах, и его снова затошнило… Забивая запах сочной женской плоти, в пасти появился кислый привкус пивной отрыжки… Словно разбуженная этим противным вкусом память услужливо подкинула орчику картинку. Как же безобидно начиналось то, что заканчивается так ужасно…