Брайан Герберт - Дюна: Дом Харконненов

Стоял жаркий день, солнце беспощадно жгло скалу, и Пардот вспомнил, как они с Фриет бежали в поисках убежища, спасаясь от огня патрульных орнитоптеров. Сколько лет назад это было? Кинес и фримены ступили на широкую платформу, обогнули выступ темно-коричневой скалы и увидели замаскированный вход в пещеру и ворота, которые препятствовали утечке влаги изнутри оазиса. Команда вошла в пещеру.

Кинес, Оммум и пятнадцать рабочих усердно потопали на месте, стряхивая с башмаков пыль пустыни, по которой они странствовали много дней и ночей. Кинес машинально извлек из носа затычки; другие фримены сделали то же самое. Все вдохнули непривычный запах влаги и растений. Прикрыв глаза, Кинес с наслаждением вдыхал аромат цветов и фруктов, свежий запах удобрений, сочных зеленых листьев и рассеянной в воздухе пыльцы.

Четверо фрименских помощников попали сюда впервые и бросились к растениям с восторгом пилигримов, достигших наконец вожделенной святыни. Оммум огляделся и с удовольствием втянул носом воздух. Его распирала гордость от того, что он участвовал в этом великом деле с самого начала, стоя у истоков грандиозного начинания уммы Кинеса. Оммум обращался с планетологом как с престарелой матерью, стараясь выполнить любое его желание.

— Эти рабочие заменят тех, кто работает в пещере сейчас, — сказал Оммум. — Мы уменьшили численность смен, потому что эта оранжерея, как вы и говорили, стала существовать самостоятельно. Гипсовый Бассейн превратился в самодостаточную экосистему. Для ее поддержания требуется все меньше и меньше работы.

Кинес гордо улыбнулся.

— Так и должно быть. Настанет день, когда вся Дюна станет такой же, как эта пещера, — она станет самоподдерживающейся и самообновляющейся планетой. — Он коротко рассмеялся. — Чем тогда будут заниматься фримены?

Оммум вспыхнул. Ноздри его раздулись.

— Пока это не наша планета, умма Кинес. Она станет нашей только тогда, когда мы сбросим с плеч иго ненавистных Харконненов.

Кинес смущенно кивнул. Как мало думал он о политическом аспекте происходящих процессов. Он видел только экологические проблемы, оставляя за скобками общественные. Это еще одна сторона жизни, которую он упустил из виду. Сын прав. У Пардота зашоренный взгляд. Он видит только то, что находится впереди, видит свет в конце туннеля, но не обращает ни малейшего внимания на опасности и ловушки, подстерегающие идущих по этому тяжкому пути.

Но тем не менее ему удалось сделать громадную, экологически важную и беспримерную работу. Он запустил цепь событий, которые теперь, лавинообразно ускоряясь, последуют одно за другим, преобразуя лицо планеты.

— Как бы мне хотелось увидеть всю Дюну, опоясанную лесами и реками, — сказал он. Оммум, не говоря ни слова, молча кивнул в знак согласия. Все, что говорил пророк Кинес, было важно и достойно памяти. Люди спустились глубже в пещеру, чтобы осмотреть сады.

Фримены осознали задачу и, если потребуется, будут работать для достижения цели столетиями. Люди на Дюне употребляют много пряности, которая обладает чудодейственными гериатрическими свойствами, поэтому самые молодые фримены, возможно, увидят плоды беспримерного труда. Кинесу же было достаточно видеть начало пути.

Гипсовый Бассейн стал метафорой будущей Дюны. Его план настолько прочно утвердился в сознании фрименов, что они продолжат дело и без его неусыпного руководства. Эти упорные суровые люди заразились его мечтой, и теперь ей не суждено погибнуть.

С этого дня Кинес станет не более чем символом перемен, пророком экологического преображения Дюны. Он незаметно улыбнулся. Теперь он найдет время рассмотреть людей, окружающих его, больше общаться с женщиной, которая прожила с ним двадцать лет, заниматься образованием сына…

В глубине пещеры Кинес внимательно осмотрел карликовые деревья, буквально увешанные лимонами, лаймами и маленькими апельсинами со свежей, необычайно сладкой мякотью. Оммум шел рядом, придирчиво разглядывая систему орошения, склады удобрений и новые посадки.

Кинес вспомнил, как он первый раз показал Фриет сладкие апельсины, вспомнил, какая радость осветила ее лицо, когда она попробовала сладкие как мед плоды. То было самое чудесное воспоминание его жизни. Пардот смотрел на плоды, понимая, что должен отвезти их Фриет.

Когда я последний раз делал ей подарки? Он не смог ответить на этот вопрос.

Оммум подошел к известняковой стене и потрогал ее пальцами. Меловая стена оказалась мягкой и пропитанной водой. Влажность в пещере была слишком высокой для рыхлого камня. Острым взглядом Оммум рассмотрел трещины и разломы в стенах и потолках. Раньше их здесь не было.

— Умма Кинес, — сказал он, — эти трещины мне очень не Нравятся. Прочность пещеры, полагаю, находится под большим вопросом.

Они оба внимательно посмотрели на потолок, и на их глазах одна из трещин, резко увеличившись, поползла вправо, потом, ветвясь с быстротой черной молнии, влево.

— Ты прав. Накопившаяся вода расширяет камень. Сколько лет все это продолжается? — Планетолог наморщил лоб. Оммум быстро прикинул в уме.

— Двадцать, умма Кинес.

С громким треском новая трещина рассекла потолок пополам, потом появилась еще одна. Это было похоже на цепную реакцию. Фримены в страхе подняли глаза, потом уставились на Кинеса, словно надеясь, что этот великий человек каким-то чудодейственным способом сможет предотвратить несчастье.

— Думаю, что нам надо немедленно покинуть пещеру. — Оммум взял планетолога за руку. — Мы должны уйти, пока потолок держится.

Раздался протяжный гул, сотрясший чрево горы, обломки нависавшей над пещерой скалы громко заскрежетали друг о друга, словно стараясь найти новую точку опоры. Оммум потянул за собой Кинеса, в то время как остальные фримены без команды бросились к выходу.

Но Пардот, помедлив, высвободил руку из мертвой хватки своего лейтенанта. Он же дал себе обещание, что привезет Фриет апельсины, чтобы показать ей свою любовь и преданность, которые он носил в душе всю жизнь, хотя и проявлял по отношению к ней так мало внимания и заботы…

Он поспешил к маленькому деревцу и сорвал с него оранжевый плод. Оммум бросился к Кинесу и снова схватил его за руку, чтобы увести из пещеры. Пардот же прижимал апельсин к груди, счастливый от сознания того, что на этот раз не упустил из виду такую важную вещь.

Стилгар был первым, кто принес Листу страшную весть.

Фарула сидела за столом рядом со своим сыном, Лиетчихом, и занималась сортировкой целебных трав. Она проверяла их действенность, раскладывала по кувшинам и запечатывала смолой. Лиет же внимательно читал похищенный у Харконненов документ с точным указанием мест размещения складов пряности и расположения военных складов.