Брайан Герберт - Дюна: Дом Харконненов

Лето смерил тлейлакса высокомерным взглядом.

— Я очень сожалею, но такой мост никогда не будет построен.

Гават насторожился, когда герцог шагнул вперед и вплотную приблизился к тлейлаксу. Гурни Халлек тоже приготовился к схватке, переглянувшись с Гаватом и Джессикой. Когда телохранители Заафа приняли боевую стойку, старый воин Туфир Гават окинул зал взглядом, составляя в уме план атаки.

Лицо мастера Тлейлаксу исказилось от злобы.

— Вы отказываетесь соблюдать соглашение?

— Я не заключал никакого соглашения, которое мог бы нарушить. Я решил, что ваша цена непомерно высока. Для Ромбура, для Виктора и для моей души. Ваше путешествие сюда оказалось напрасным. — Голос герцога звучал твердо и уверенно. — Вы не сделаете гхола из моего сына и не получите моего друга принца Верниуса.

Туфир, Гурни и Джессика изумленно воззрились на Лето. Лицо его сделалось жестким и решительным.

— Я понимаю, что вы продолжаете свою бессмысленную и мелкую возню, стараясь отомстить мне, хотя конфискационный суд оправдал меня и снял с меня все обвинения. Я поклялся, что не нападал на ваши корабли в лайнере Гильдии, а слово Атрейдеса стоит дороже всех законов империи. Ваш отказ поверить мне говорит о вашей собственной глупости.

Тлейлакс был вне себя от ярости, но Лето продолжал говорить, холодно и резко, не давая Заафу вставить слово:

— Я изучил обстоятельства нападения. Я знаю, кто и как это сделал. Но поскольку у меня нет доказательств, то мое утверждение для вас лишь пустой звук. Бене Тлейлакс не заинтересован в истине, а только в цене, которую хочет получить с меня. Но я не стану платить.

По свистку Гавата в зал ворвались гвардейцы и нейтрализовали телохранителей, а он сам и Гурни Халлек встали по обе стороны шипящего от бессильной злобы мастера Заафа.

— Боюсь, что нам не потребуются услуги тлейлаксов. Ни сегодня, ни когда-либо в будущем, — произнес Лето и, повернувшись, грубо добавил:

— Убирайтесь.

Гават с превеликим удовольствием проводил возмущенного Заафа и его телохранителей из замка в космопорт.

~ ~ ~

Каждый индивид бывает однажды в жизни потрясен ошеломляющим открытием неизбежности смерти. Другое дело — вид. Он может и должен избежать гибели.

Из всех показательных экологических достижений Пардота Кинеса самым любимым его детищем был спрятанный в пещере Гипсового Бассейна оазис жизни, прообраз будущей Дюны. На этот раз Кинес вызвал своего верного лейтенанта Оммума и пятнадцать своих трудолюбивых фрименских последователей, чтобы посетить скрытый от посторонних глаз цветущий островок.

Эта экспедиция не предусматривалась никакими планами и не была инспекционной поездкой. Пардот просто захотел еще раз увидеть пещеру, в которой журчали ручейки, пели птицы, росли удивительные фрукты и цвели яркие цветы. Планетологу хотелось наяву посмотреть на ту будущую Дюну, которая столько лет существовала только перед его мысленным взором.

Группа фрименов вызвала червя, и экспедиция отправилась на нем на восток вдоль шестидесятой параллели — северной границы населенной суши. За долгие годы, проведенные на Дюне, Пардот Кинес так и не стал наездником. Оммум изобрел для планетолога специальный паланкин, и Кинес путешествовал как старуха, не испытывая при этом никакого смущения. Ему не надо было ничего доказывать.

Однажды, много лет назад, когда Лиету исполнился всего один год, Пардот отвез его и свою жену Фриет в Гипсовый Бассейн. Удивление и восторг редко отражались на лице этой сдержанной и немногословной женщины. Но в пещере Фриет буквально онемела от потрясения, когда увидела созданную мужем оранжерею, сочные зеленые листья, цветы и поющих птиц. Правда, по пути в пещеру они тогда были атакованы харконненовским патрулем, и если бы не решительность и фрименская стойкость Фриет, неизбежно погибли бы. Женщина в тот раз спасла мужа и сына.

Кинес отвлекся от своих экологических размышлений и задумчиво почесал бороду. За все время он так и не удосужился поблагодарить Фриет за свое спасение…

Со дня свадьбы его сына и Фарулы, когда сын отчитал его за отчужденность и холодность, Пардот много думал о том, чего он достиг в жизни. Он провел много лет на Салусе Секундус и на Бела Тегез; потом был головокружительный взлет карьеры — вызов в Кайтэйн ко двору старого Эльруда и два десятилетия службы в должности имперского планетолога здесь, на Арракисе…

Всю свою сознательную жизнь он искал объяснений, разыскивал под внешней пестротой железные закономерности свернутых до поры возможностей. Он понял, каким образом взаимодействуют силы воды, солнца и климата, как они влияют на живущие в почве организмы — на планктон, лишайники, насекомых… как все это связано с жизнью человеческого общества. Кинес понял, как сложить кусочки в общую картину, и поэтому стал одним из лучших планетологов империи. Его называли «читающим миры», и сам император заметил его гений.

Но как может он считать себя отчужденным наблюдателем? Как мог он стоять в стороне от сложного переплетения интересов и сил, пронизывающего любую планету, любое живущее на ней общество? Он сам был одним из элементов великого плана, а не безучастным экспериментатором. Во вселенной нет случайных прохожих и сторонних наблюдателей. На протяжении тысячелетий ученые знали, что наблюдатель непосредственно влияет на результаты своих опытов. Но Пардот Кинес чувствовал, что изменения на Дюне подействовали на него самого.

Как мог он забыть об этом?

Когда Гипсовый Бассейн оказался на расстоянии прямой видимости, Оммум остановил червя и помог Пардоту спуститься на землю. Фримены повели планетолога к черно-зеленому гребню, под которым была скрыта заветная пещера. Кинес подражал замысловатой походке своих людей, и вскоре у него заболели ноги. В отличие от своего сына он так и не стал настоящим фрименом. Лиет прекрасно усвоил все знания, которые передал ему отец, но, кроме того, понимал и чувствовал жизнь фрименского сообщества. Лиет был лучшим представителем обоих миров. Пардот же хотел, чтобы они лишь мирно уживались друг с другом.

Широко шагая, Оммум поднимался по неровному склону. Пардот так и не научился выбирать в скалах верный путь и различать проложенные в камнях тропинки, но старался просто ставить ноги на те же расщелинки и выступы, что и его лейтенант.

— Скорее, умма Кинес. — Оммум оглянулся и протянул руку планетологу. — Нельзя долго задерживаться на открытом месте.