Журнал «Если» - «Если», 2012 № 01

Я вызвал метапоисковую программу. Поднял руки, чтобы напечатать команду, но заколебался. Если в моей системе АБД действительно есть жучок, то хочу ли я, чтобы те, кто подслушивает, зарегистрировали точный вектор моих подозрений? Мне необходимо выбрать не столь прямой путь. Принимая во внимание то, что Смит и компания не позволили мне записать нашу беседу, не будет ли более разумным провести исследование связанных с этим статей закона, и надо узнать, нет ли случайно поблизости той информации, которая мне нужна.

Сообразив, что мне лучше всего было бы найти сборник подобных документов, предназначенный для юридических библиотек, я раскошелился на двадцать пять баксов за одну сессию с ЛексНекс и — внимание! — распахнулся занавес. Появилась дама с повязкой на глазах и с весами в руке. Благодаря нервным импульсам АБД я ощущал пальцами проекцию клавиш, когда набирал параметры поиска.

Более миллиона вариантов, но ЛексНекс так замечательно рассортировал их, что ответ на мой вопрос ждал меня в самом первом документе. То, чего я боялся, называлось «прослушиванием мыслей» и было строго запрещено, за исключением тех случаев, когда это разрешалось особым законом Конгресса.

Это меня почти убедило. Я ликвидировал свои игрушки, закрыл глаза, и, разумеется, проклятый листок с инструкциями, на который я смотрел весь день, снова всплыл. Удивительно ясное изображение, учитывая то, что моя зрительная память обычно не так уж хороша. Я практически видел все детали, но мне пришло в голову, что одна деталь, возможно, отсутствует.

Где источник энергии?

Конечно, у робота имелись всевозможные таинственные части, но ничего такого, что выглядело бы достаточно крупным для обеспечения количества энергии, способного приводить в движение такую массивную машину… разве что в одной из загадочных частей находится ядерный реактор. Это казалось совершенно невероятным, но, несомненно, такой робот должен двигаться.

Если задуматься: где у этой штуки силовая установка?

Инструкция начала бледнеть перед моим внутренним взором, детали расплывались, поэтому я рассматривал туманное изображение в целом. Именно в тот момент меня осенило, и мои губы беззвучно произнесли классическое: «Боже мой!». Мог бы поклясться, что не дернулся и не шевельнулся, но Санни повернулась ко мне и спросила: «Что смешного?».

Я не удержался и принялся хохотать. Я пытался объяснить ей, почему, но не мог выговорить ни слова. Через минуту Санни тоже начала смеяться, потому что я хохотал так безудержно.

— Ш-ш-ш, — предостерегающе прошипела она между приступами смеха. — Ты разбудишь мальчика.

Я наконец овладел собой, хотя слезы еще текли из глаз.

— Я тебе рассказывал, как мы пытались заставить этого робота работать. — Эта мысль чуть не вызвала у меня новый приступ смеха.

— Угу. Ты и тот торговец.

Теперь я всего лишь улыбался.

— Вот именно. Твой башковитый муж и еще более башковитый тсф потратили на это почти целый день. То собирали, то разбирали. Следовали инструкциям в картинках не просто тщательно, прямо-таки дотошно.

— И что?

— Мы кое-что забыли. — Меня снова затрясло от утробного смеха. — И не мы первые сделали эту ошибку. Команда ученых тсф упустила то же самое.

— Так что же?

Я рассказал ей, и теперь пришла ее очередь смеяться.

— Это забавно, — согласилась она.

Мои щеки болели от смеха.

— Просто в то время это казалось неважным.

Утром те же два копа отвезли меня на работу, но на этот раз не стали заходить внутрь вместе со мной. Мой секретарь возвышался за своей стойкой как обычно, но больше никого не было, если не учитывать робота-уборщика, стоящего у стены.

— Доброе утро, Л, — поприветствовал я.

Он вырастил комок ткани, похожий на цилиндр образца примерно 1800 года на тонком стебельке, и помахал им в мою сторону.

— И вам краешек утра, доктор.

— Сделка-всех-десяти-жизней еще здесь?

Цилиндр погрузился в небытие.

— Это почти уверенность. После вашего последнего ухода она возобновила эксперименты с роботехникой, потом одолжила комнату номер шесть для длительного сеанса лечения гравитацией. Кажется, она вчера провела ненадлежащее время в земных условиях и страдала от потери плотности костей. Метаболизм тсф, если вы этого не знаете, значительно более быстрый, чем у вас, и даже чем у меня.

— С ней все будет в порядке?

— Она меня в этом заверила, но упомянула, что потребуются около десяти земных часов и две трапезы, пока она сможет прийти в норму.

— Это хорошо. — Я придвинулся ближе к Л и понизил голос: — Фактически, ее отсутствие будет нам на руку. Вы видели сегодня Тад или Гару?

— Обеих. Они вам зачем-то понадобились?

— Думаю, вчера они избегали встречи со Сделкой, и я хочу знать почему. Одно время наша любимая вити притворялась моей тенью.

— Это у нее хорошо получается.

Я кивнул в знак согласия.

— Вы отменили какие-нибудь мероприятия на сегодня?

— Я еще не приступал к изменению расписания.

— Тогда я постараюсь выяснить, где прячется Тара.

Л вырастил тонкую конечность и воспользовался ею как указкой.

— Ее кабинет — подходящее место для начала ваших поисков.

Приняв на веру его галактическую мудрость, я направился к кабинету моего физиотерапевта и тихо постучал в дверь. У вити отсутствуют глаза, но эти существа изначально снабжены фантастически острым органом чувств, сочетающим слух и осязание.

После открытия клиники я попросил моих работодателей внести в список сотрудников физиотерапевта и физиолога-аналитика. Они прислали мне Гару, имеющую обе квалификации.

— Входите, Ал, — ответила она контральто, голосом, который всегда использовала, когда мы оставались наедине. Несомненно, она знала, кто стучит, поняла по звуку моих шагов. Лишенная зрения, она не обернулась, когда я вошел, но я ощутил на своем лице легкое дуновение. Конечно, она использовала свой сонар для того, чтобы оценить выражение моего лица, мимику и кровяное давление.

Гара расположилась позади своего акустического АБД, ее темное тело было вытянуто в прямоугольную диафрагму, тонкую как бумага, примерно моего роста и шириной в четыре фута. Ее администратор базы данных был полностью внешним, и от этого образчика техники у меня мурашки шли по телу. Он напоминал неглубокую круглую битумную яму, подвешенную в воздухе вертикально, это был компьютерный монитор, сконструированный «Хьюлет Паккард Лавкрафт». По пересекающимся паутинкам ряби в этой маслянистой луже я понял, что Гара издает звуки, не доступные слуху людей, и улавливает ответ своего АБД по движениям воздуха настолько слабым, что они не потревожили бы и комара.