Виктор Сапарин - Удивительное путешествие (сборник)

Этот заяц… бегающая машина? Я ошеломленно переводил взгляд с Николая Степановича на игрушку, которую он держал в руках.

— В чем отличительное свойство природы как конструктора? — разглагольствовал между тем оратор, сев, по-видимому, на любимого конька. — В массовой, хотя и бессознательной постановке экспериментов и, заметьте, в строгой отбраковке всего неудачного. Ведь плохо «сконструированный» заяц легче других становится добычей волка или охотника. Так, постепенно, путем отбора, вырабатывались те замечательные конструкции, которые мы наблюдаем повседневно вокруг нас. Вот, например, кузнечик…

Николай Степанович поймал довольно крупного кузнечика, что-то делавшего на травинке, и посадил его на камень.

— Обратите внимание на задние ноги!

Но мне не удалось подвергнуть изучению ноги этого непоседливого представителя класса насекомых. Кузнечик прыгнул так высоко, что это, несомненно, было бы зачтено ему за рекорд, если бы происходило на официальных соревнованиях, и исчез по ту сторону палатки.

— Какое сооружение, созданное руками конструктора, способно делать такие прыжки? — воскликнул Николай Степанович с восхищением. — Представьте себе вездеход, одним махом преодолевающий препятствия, которые в двадцать или сорок раз выше него самого!

— Но… — продолжал он уже более спокойным тоном, — здесь вступают в силу законы веса. Только некрупные сравнительно животные так хорошо скачут. Слоны, например, не прыгают, а идут напролом.

Он снова открыл крышку и показал мне с полдюжины рычажков и кнопок в голове зайца.

— Этот заяц, — усмехнулся Николай Степанович, — бежит туда, куда ведет его курсоуказатель. А это, — Николай Степанович указал на какой-то рычажок, — магнитный ориентир: нажмете кнопку, и заяц будет стремиться ко всем железным и стальным предметам, например к трактору или экскаватору, просто к лопате, воткнутой в землю. Вообще-то этот механизм, как вы сами понимаете, не обязательно должен иметь форму зверя. Это для примера.

Николай Степанович открыл другую крышку — на спине своего искусственного зайца. Там было довольно емкое вместилище.

— Этот милый зверек, которого не надо кормить и дрессировать, может доставить донесение, инструменты, любую мелкую посылку. Он бегает быстрее обыкновенного зайца и прыгает в три раза лучше, причем всегда, как кошка, падает на ноги. Главное, конечно, в источнике энергии: тут пружиной, как сами понимаете, не обойдешься. Но это особая статья…

— Почему же он такого странного цвета: яркооранжевый? — спросил я, чтобы хоть что-нибудь спросить. Я был серьезно удивлен тем, что рассказывал Николай Степанович, и не знал еще, верить мне ему или признать все это мистификацией.

— Чтобы был заметнее! — засмеялся Николай Степанович и поставил своего зайца на землю. — Думаю, пригодится не только геолого-разведчикам…

— Но что он может делать?

— Многое. Доставить газеты на полевой стан в колхозе. Притащить инструмент или запасную часть для остановившегося в поле трактора. Оказать срочную медицинскую помощь, то есть примчать аптечку и бинты. Вообще: заяц — на побегушках.

— А на охоте?

— Ну, сегодня он испытывается. Приучается к лесу и вообще к трудным условиям. Вот, например…

Николай Степанович вырвал листок из блокнота, написал карандашом: «Ребята! До смерти хочется курить. Пришлите папирос!» — и сунул записку в коробку на спине зайца. Затем он повернул его носом к противоположной сопке, отрегулировал рычажки и нажал пусковую кнопку.

Заяц мгновение помедлил, затем рванул как-то сразу с места, как бегун на старте, и помчался вниз по склону горы. Раза три он перевернулся кубарем, но каждый раз падал на ноги и, не переводя дыхания, которого у него не было, продолжал нестись среди стволов и камней. Я ожидал, что он налетит на первое же попавшееся дерево, но он огибал растущие деревья и перепрыгивал через лежачие.

— Миниатюрный локатор, — сказал Николай Степанович, угадав мои мысли. — Обходит препятствия. Но курс выдерживает.

Оранжевое пятно мелькало уже у того края пади. Нам сверху хорошо была видна эта прыгающая машинка.

Но вот заяц, выскочив на поляну, сделал прыжок и вдруг исчез.

— Попал в яму, — сказал Николай Степанович.

— И, должно быть, глубокую, — добавил я. — Вашему косому оттуда не выбраться. А живой ушел бы.

«Представление» окончилась. Я посмотрел на Николая Степановича. Но он продолжал глядеть на то место, где так внезапно оборвался путь оранжевого пятнышка.

Прошло, должно быть, секунд пять, как вдруг заяц, вылетел откуда-то из-под земли наподобие ракеты и быстрыми скачками стал взбираться в гору.

— Накопление энергии, — пояснил Николай Степанович, не оборачиваясь ко мне. — Это, знаете, вроде постепенного закручивания пружины. Потом — прыжок четырех-пятикратной силы. Пришлось повозиться с этим механизмом. Не я один, целая группа работала. Вообще — это не самодвижущееся пресс-папье…

Охотники напротив нас уже заметили мчавшегося прямо на них оранжевого зайца. Из палатки стали вылезать люди. Видимо, там была поднята тревога.

«Это почище всех охотничьих историй, — подумал я. — которые, конечно, рассказывали сегодня и у того костра. И это лучше выдуманного Николаем Степановичем пресс-папье. Они примут зайца за привидение».

Но, наверное, был там еще кто-нибудь из сообщников, или, правильнее сказать, помощников, Николая Степановича, потому что очень скоро заяц примчался обратно, доставив требуемые папиросы. Он уткнулся с размаху в ружье, которое я прислонил к пню, и замер, как собака в стойке.

— Нюх на железо, — сказал Николай Степанович, — так обучен.

И он выключил механизм. В записках, которые были присланы вместе с папиросами, содержались замечания технического характера. По-видимому, испытание «зайца» было запланировано заранее, и вся наша «охота», возможно, была использована как подходящий для этого случай.

Затем мы присутствовали при великолепном солнечном закате; по сравнению с ним все чудеса светотехники, которыми я любовался в театрах, показались мне не заслуживающими внимания. Обсудив тысячу всяких вещей, мы легли спать, но очень скоро, как мне показалось, кто-то стал толкать меня в плечо.

Это был охотник. Он уже все разузнал, составил план действий и сейчас объяснял нам нашу задачу. Потом он исчез, ступая какой-то особенной охотничьей походкой среди тонких стволов берез и могучих лиственниц.

Мы вздремнули еще часа два, не больше, поднялись, свернули палатку и, возбужденные предутренним холодом и ожиданием событий, двинулись в путь.