Владимир Покровский - Планета отложенной смерти (сборник)

Мысль эта пришла ему в голову от настоящего отчаяния, с которым воспринимал он свое участие в разработке плана. Им с Антоном единственным было хорошо известно, что планируемый бунт есть не более чем прикрытие, необходимое для подготовки той настоящей бойни, той страшной мести, которую определили они для Аугусто Благородного и его мамутов.

Но они продолжали работать над мнимой для себя задачей со всеми вместе — нельзя было допустить, чтобы куаферы, профессионально чуткие к любой фальши, вдруг перестали им доверять.

Федер лишь на секунду поверил в реальность задуманного восстания, да и то потому, что сильно того хотел, а секунда выдалась на удивление безысходная. Он знал, что Аугусто имеет среди куаферов своих людей либо свои «стрекозы» в их помещениях, а скорее всего и то и другое; ему известно обо всех деталях, которыми быстро обрастал план. Собственные «стрекозы» Федера уже начали передавать информацию. Она была обрывочной, но даже из нее становилось ясно, что Аугусто обо всем превосходно осведомлен.

«Стрекозы» не были средством, доступным только куаферам, — их можно было купить задешево на любой, самой периферийной, планете, в любой лавочке. Они были очень удобны во всех ситуациях, когда необходим контроль на расстоянии. Однако куаферские «стрекозы» сильно отличались от стандартных — вот почему всегда возникали проблемы с их доставкой в нужном количестве. Отличались они многим — размерами, способностью к мимикрии, увеличенным набором рецепторов и многофункциональностью. Во времена первых проборов их изготовляли две фабрики на Импатрио и Белом Небе. После запрета обработки планет владельцы фабрик попробовали выйти со своей продукцией на оборонный, экологический и общекоммерческий рынки, но потерпели неудачу — проборные «стрекозы» оказались слишком дорогими и специализированными, чтобы заинтересовать некуафера. Поэтому вскоре производство их было свернуто, почти все производственные линии перепрофилированы. Теперь они изготовлялись там же, но только по особому, как правило, тайному заказу.

Заказ, который Федер сделал через Аугусто, был невелик и дополнен большим заказом на абсолютно ненужных для пробора обычных «стрекоз». Федер считал тогда, что ему удалось отвлечь внимание Аугусто, — он хорошо понимал, насколько важными могут оказаться «стрекозы» при неблагоприятном развитии событий.

Он и не рассчитывал никогда, что заказанных специальных «стрекоз» ему хватит, — знал наверняка, что не хватит. Как и всякий опытный командир, за свою жизнь Федер сумел скопить и хорошо припрятать большую коллекцию куаферского расходного оборудования, которое всегда приходится на проборах просить дополнительно, через отчаянное сопротивление официальных поставщиков. В коллекцию эту входил и огромный запас «стрекоз» — самых редких, самых мелких, самых разумных. Именно из этого запаса и послал Федер «стрекоз» наблюдать за территорией Аугусто.

Потом он будет клясть себя за то, что пожалел время на тщательный и детальный просмотр поступающей от них информации. Он будет клясть себя, не принимая в расчет даже то, что в принципе не смог бы все просмотреть — не было у него на то ни времени, ни сил. Все делалось урывками, включая анализ шпионских сведений. «Стрекозы», например, помогли обнаружить немногочисленных и неуклюжих соглядатаев Аугусто, которых Федер из присущего куаферам снобизма «стрекозами» называть отказывался, а называл «воронами». Также помогли они ему подтвердить его подозрения, что кроме «ворон» Аугусто располагает и стукачами. Одного из них удалось почти сразу вычислить — им оказался новичок из обслуги вивария Мери-Мо Красни. Он был дважды засечен входящим в плохо выращенный особнячок Аугусто.

И еще дали понять «стрекозы» — Мери-Мо был у главного бандита отнюдь не единственным стукачом. Других, однако, вычислить с такой очевидностью не удалось.

И еще очень много важной информации не попало к Федеру. Например, то, что истории с гексхузе мамуты куаферам прощать вовсе не собирались. Узнал он об этом тогда, когда уже поздно было что-нибудь узнавать.

Мамуты отомстили в тот самый момент, когда Федору с грехом пополам удалось уговорить куаферов подождать с диверсиями до конечной стадии пробора — его приемки.

Они собрались взорвать дом Аугусто и, надо сказать, операцию эту продумали досконально. Чтобы отговорить их, Федеру пришлось выдержать целую бурю.

— Это очень подозрительно, Ант, что ты заставляешь нас тратить время на болтовню и делаешь все, чтобы мы не переходили к акциям, — заявил ему Бамбалак Джентрей, узкоглазый гигант с Сорбонны, который умудрился сохранить с Федором приятельские отношения.

— Бамба, ты меня обижаешь, — ответил на это Федер, укоризненно качнув головой.

Но Бамбалака поддержали другие:

— Ты что-то крутишь, Федер, это каждому видно…

— Может, и вообще нам не стоило с тобой связываться…

— Ты не можешь не понимать, что сейчас очень выгодный момент для вылазки. Ну что они будут без Аугусто! Это и правда подозрительно, что ты…

Даже Мери-Мо, выявленный стукач, очень ядовито на Федора напал и обвинил, собака, в двойной игре.

В маленькой прачечной, где они обычно собирались для обсуждений, обстановка накалилась до уровня «вот-вот сейчас кого-нибудь убью!».

Со странным, горьким чувством самоуничижения пополам с гордостью долго будет потом вспоминать Федер, как он переиграл куаферов, как использовал свое необыкновенное умение уговаривать. Их напряженные позы. Их попытки что-то противопоставить доводам командира. Их взгляды — мол, ну ладно, но как-то все это…

Кондиционер почему-то вырубился, и все они жутко потели — все одиннадцать, которым остальные куаферы доверили детальную разработку плана.

Сбоку сидел Антон и тоже вроде как подавал голос — нет, ну правда, ну на самом деле… Они с самого начала договорились с Федером, что напрямую Антон его поддерживать не будет, потому что слишком важно было скрыть от Мери-Мо и прочих стукачей их тайный сговор.

Федер превзошел самого себя. Убедительный голос, решительные жесты, идеально подобранная поза — все это просто не позволяло присутствующим хотя бы на секунду усомниться в вескости его доводов. Он говорил им, что немедленная месть — просто безумие, что они все погубят, что удар должен быть абсолютно неожиданным и абсолютно подготовленным, что партизанщина в данной ситуации неизбежно приведет к противостоянию в момент, когда еще ничего к бою с мамутами толком не подготовлено…

Ответом ему было тяжелое молчание. Им хотелось одного — немедленного действия. Они хорошо понимали резоны Федора о том, что время еще не настало, что удар должен быть беспроигрышным, но очень хотелось действовать прямо сейчас.