Наталья Поваляева - Рассказы о привидениях

— Смею вас заверить, — скрипел, словно старая калитка, мистер Рейвик, — что «Петух и сырная голова» — заведение во всех отношениях достойное, так что пальто это принадлежало, несомненно, настоящему джентльмену! Какая шерсть, какая выделка, вы только пощупайте!

Вилли с удовольствием щупал. Затем был долгий торг — мистер Рейвик, тот еще выжига, поначалу просил аж двадцать шиллингов и три пенса! Но Вилли тоже был не дурак поторговаться, и в итоге пальто сменило хозяина за шестнадцать шиллингов и пять пенсов, к обоюдному удовлетворению всех сторон.

Придя домой, в свою тесную каморку с одним окном, выходящим во внутренний двор с сараем для угля и дров, Вилли первым делом примерил пальто. Зеркала у него не было, поэтому он снова вышел на улицу и, словно поджидая кого-то, несколько раз прошелся мимо витрины табачной лавки. Один раз так залюбовался собой, что застыл перед витриной, разинув рот, так что хозяйка лавки решила выйти на улицу и узнать, чего надобно этому странному господину в пальто и почему он вот уже пятнадцать минут без дела отирается возле ее витрины.

Вернувшись в свою каморку, Вилли снял пальто, бережно разложил его на кровати и стал поглаживать ткань. Шерсть была мягкая, гладкая, очень приятная на ощупь, и поэтому Вилли насторожился, когда под его рукой что-то звучно хрустнуло. Вот здесь, справа, в подоле, в самом низу! Руки явно нащупали что-то между тканью и подкладкой. Вилли сунул руку в правый карман пальто и обнаружил там дыру. Вот, значит, что! Сунул руку поглубже в дыру, и вскоре выудил оттуда старый помятый конверт.

— Ну и дела! — воскликнул Вилли и принялся осматривать находку. Конверт был надписан, но не заклеен — так, словно кто-то собирался отправить письмо, но забыл это сделать. Надпись на конверте гласила:

От кого: мистер Фредерик Риз-Джонз, эсквайр (адрес не указан).

Кому: Миссис Мэри Тингхэм, Сидни-Стрит, 18/2.

Поколебавшись немного, Вилли открыл конверт и вынул сложенный вчетверо листок. Конечно, читать чужие письма не хорошо — он знал это. Но любопытство оказалось сильнее. «Прочту только самое начало — просто, чтобы понять, о чем речь», — убедил себя Вилли и развернул письмо.

Дорогая Мэри!

Вот уже год и пять месяцев минули со времени нашей последней встречи, закончившейся столь печально, и чем больше я думаю об этом, тем явственнее понимаю, что виноват во всем лишь я, я один. Пойми, моя дорогая — отцы порой теряют голову, когда речь заходит о судьбе их дочерей. Признаю, я говорил непростительные вещи, и все мои нападки в адрес мистера Тингхэма были лишены всяких оснований. Не знаю, сможешь ли ты простить меня, Мэри, но возможно, наша встреча могла бы…

Вилли сложил письмо и задумался. Конечно, все это его совершенно не касается, и если рассудить здраво, то следовало бы просто сжечь письмо, да и забыть о нем поскорее. Но почему-то Вилли не торопился уничтожать листок. Он посмотрел на пальто, висящее на крючке возле входной двери, и вдруг явственно увидел Фредерика Риз-Джонза, эсквайра. Пышные седые волосы, высокий лоб, вокруг рта — глубокие морщины, придающие лицу строгость, настороженный взгляд темных глаз. Вилли моргнул, и видение исчезло. Конечно, завтра воскресенье, и можно было бы с утра прогуляться в Кенсингтон и отыскать эту миссис Тингхэм. Может, за доставку этого письма будет какое-либо вознаграждение… Но, с другой стороны, они ведь собирались с ребятами потолкаться с утра на Рождественской ярмарке в Челси, а потом выпить эля в «Рожке и утке»…

«Ладно, — решил Вилли, — выйду пораньше, заскочу на почту да и отправлю письмо. И сразу на встречу к ребятам!»

Однако поутру Вилли ни на какую почту не пошел, а вместо этого наскоро выпил чаю, натянул новое пальто, сунул в левый (не порванный) карман письмо и отправился прямиком в Кенсингтон. Если бы его спросили, почему он изменил решение, принятое накануне, он не смог бы ответить внятно — словно какая-то сила вела его этим утром, и противиться ей он не мог.

Дом номер восемнадцать на Сидни-Стрит оказался внушительным двухэтажным особняком на две семьи. У каждой был свой отдельный вход, и Вилли в нерешительности остановился перед той дверью, к которой была прибита медная цифра «2». Наконец, собравшись с духом, он взял до блеска начищенный дверной молоток и постучал.

Дверь открыла миловидная женщина лет тридцати. Взгляд ее остановился на новом пальто Вилли — но не долее, чем на пару секунд.

— Что вам угодно? — приветливо спросила она.

Вилли судорожно сглотнул и робко спросил:

— Миссис…э… могу ли я видеть миссис Мэри Тингхэм?

— Это я, — ответила женщина и с интересом уставилась на Вилли. — Чем могу служить?

— Кто там, Мэри? — из глубины дома послышался мужской голос, и Вилли чуть было не рванул с крыльца и не припустил бегом, вниз по улице.

— Здесь какой-то молодой человек! — ответила Мэри Тингхэм, обернувшись, а затем добавила, снова глядя на Вилли:

— Это мой муж, Гарри. Я думаю, вам лучше войти в дом.

Вилли решил, что все равно уже пропадать, и последовал в прихожую, но Мэри повела его дальше — в комнату, которую Вилли, не очень хорошо разбиравшийся в планировке богатых домов, определил для себя как «салон».

— Мой муж, Гарри Тингхэм, — представила Мэри.

— Вилли. Вилли Фиббз! — ответил Вилли.

Последовало рукопожатие и предложение присесть.

— У меня есть для вас письмо, — сказал Вилли и, достав из кармана конверт, передал его Мэри.

Ей хватило мимолетного взгляда на конверт, чтобы понять, от кого он. На лице Мэри Тингхэм отразились смятение и испуг. Муж взял ее за руку.

— Откуда у вас это письмо? — севшим голосом спросила женщина.

И Вилли стал рассказывать — он хотел, чтобы вышло подробно и обстоятельно, но получалось довольно сумбурно и сбивчиво. Однако никто не прерывал его, не задавал вопросов — Мэри и ее муж жадно ловили каждое слово.

Затем Мэри развернула письмо.

Пока она читала, слезы текли по ее щекам. Дочитав, она выпрямилась, передала письмо своему мужу, а затем посмотрела на Вилли:

— Это ведь его пальто, моего отца?

— Да, мэм. То самое, которое нашел хозяин паба…

— Знаете, Вилли, полтора года назад мы с отцом очень сильно поссорились. Я повстречала Гарри, мы хотели пожениться, но отец был категорически против! Гарри был небогат, и отец считал, что он охотится за приданым. Это были несправедливые, ни на чем не основанные обвинения, и я пыталась защитить Гарри… Во время последней встречи мы с отцом наговорили друг другу кучу ужасных вещей, и с тех пор больше не виделись. Я вышла замуж, дела Гарри пошли в гору, мы купили этот дом… Но отец не знал ничего этого, — Мэри всхлипнула, но быстро взяла себя в руки и продолжила: