Василий Криптонов - Ты можешь идти один

— Боря, это бред. Что ты с ним собрался делать? Убить?

— Нет, убивать я его не буду. Я изменю его сознание. Он станет другим.

— Это как?

— Доверься мне. Сегодня мы можем сходить в библиотеку?

— Куда?

— В библиотеку. Я хочу взять книгу «О дивный новый мир». У нас же в среду литературный клуб!

— Ах, да. Да, конечно, сходим. Только сразу после уроков. Библиотека до трех по субботам.

Тут в класс зашла Софья Николаевна, и начался второй урок литературы.

После уроков мы с Борей пошли в библиотеку. Помимо романа Хаксли, он взял еще добрый десяток книжек, среди которых был учебник по самбо, сборник лекций по психологии, несколько сомнительных эзотерических трудов и весьма потрепанное пособие по технике секса.

— Это тебе зачем? — удивился я.

— Насколько я успел понять, секс занимает очень существенное место в жизни людей. Я должен с этим разобраться! — заявил Брик и грохнул стопку книг перед библиотекаршей.

Пожилая женщина с волосами, окрашенными в голубоватый оттенок, добралась до «Техники секса» и, сдвинув очки на нос, посмотрела на Бориса. Он спокойно выдержал этот взгляд, а я не знал, куда деваться от смущения.

— Вам, молодой человек, не рановато? — проскрипела библиотекарша.

— Думаю, нет. В школе нас постоянно заставляют этим заниматься.

— В школе? — поразилась женщина. — Заставляют?

— Ну да, — пожал плечами Брик. — На всех уроках, в большей или меньшей степени. Наверное, это один из лучших способов обучения. Во всяком случае, более совершенного я не знаю.

— Ты сейчас о чем? — спросил я Борю, опасаясь, что женщину хватит удар.

— О чтении, о чем же еще!

— Ах, о чтении…

С грехом пополам нам удалось убедить библиотекаршу, что книга необходима для реферата по биологии.

— Не пойму, что в этом такого? — разорялся Брик, макушка которого еле виднелась из-за стопки книг. — Секс — точно такая же деятельность, как и любая другая. Наверняка есть какие-то тонкости, хитрости и приемы, которые следует знать. Почему же их изучение настолько предосудительно?

В общении с Борей меня раздражал и радовал один момент: его непонимание привычных вещей. Чтобы ему объяснить что-либо, мне приходилось задумываться об этом самому и выстраивать логическую цепочку. С одной стороны, это очень нервировало, потому что я чувствовал себя идиотом. Но с другой стороны я ощущал, что и сам начинаю лучше понимать окружающий мир.

— Просто это очень личное дело, — начал я объяснять. — Для пожилых людей, например, секс — это нечто постыдное. Ну, вроде как, если очень надо, то можно быстренько. Раз — и забыл. А для молодых секс — повод для гордости. Считается, что каждый нормальный пацан должен сам все знать, а учиться — это для ботаников. Поэтому, наверное, мало кто может понять человека, берущего такую книгу в библиотеке.

— Судя по всему, ее брало уже немало людей, — заметил Брик.

— Ну да. Только они никому об этом не говорили.

Возле моего дома мы расстались. Брик пошел домой, а я отправился к себе.

— Как в школе? Чего наполучал? — спросила мама.

— Нормально. Ничего не получал.

— Почему?

— Не спрашивали.

— А сам почему не отвечал?

— Не знаю…

Папа тоже был дома. Сидел в комнате с бутылкой пива и смотрел «Бандитский Петербург». Подталкиваемый внезапным желанием осуществить контакт поколений, я сел на диван рядом с ним.

— Здравствуй, папа.

— Привет, — отозвался он. — Как дела?

— Да нормально. Слушай, я хотел с тобой поговорить.

Папа отхлебнул пива, взял пульт и убавил громкость телевизора.

— Что случилось? — негромко спросил он, покосившись на дверь.

В этот момент я почувствовал к нему расположение. Папа сразу понял, что я не хочу посвящать маму в свои проблемы. И он искренне хотел помочь.

— Да ничего особенного не случилось.

— Из-за этого? — он указал мне на лицо.

— Нет, другое. В общем, есть одна девочка, которая мне нравится, — выдавил я, чувствуя, что окончательно и бесповоротно заливаюсь краской. — И она согласилась пойти со мной на осенний бал.

— Так, — кивнул папа. — Презик дать?

— А? — Я поднял на него взгляд.

— Ну, презерватив есть у тебя? Могу дать.

Мне потребовалось время, чтобы осознать смысл услышанных слов. Смысл меня ошеломил. О сексе с Жанной я не мечтал даже в самых романтических своих фантазиях. Хотя эротические мысли меня порой и посещали, но они были очень абстрактными и Жанна в них не фигурировала. Она была чем-то вроде божества — эфемерной, воздушной, идеальной. Пределом мечтаний был поцелуй — нежное и едва ощутимое касание губ, не имеющее ничего общего с теми страстными засосами, которые частенько демонстрировались в кинофильмах.

— Пап, я не об этом.

— Хм… А о чем тогда?

— Понимаешь, я попросил другую девчонку научить меня танцевать. А она подумала, что я ее приглашаю на бал. Я не знаю, что теперь делать.

Папа на несколько секунд задумался, попутно опустошив бутылку.

— Вот что я тебе скажу, Дима, — отрыгнул он. — И рыбку съесть и на х… сесть у тебя не выйдет. Поэтому выбери ту, что тебе ближе к сердцу, и иди с ней. И презик возьми. У меня в тумбочке, в верхнем ящике.

— Но если я выберу Жанну, то кто же научит меня танцевать?

— Жанну? Львову, что ли?

— Ну, да.

— Вот уж она-то, по-моему, меньше всех будет страдать, если ты с другой пойдешь.

— Но ведь…

— Да без всяких «но». Я, конечно, не буду тебе на мозги капать. Через это каждый сам должен пройти: несчастная любовь, разбитое сердце, грустные стихи, бутылка водки и пачка сигарет… Только вот со временем ты поймешь, что рядом с тобой должен быть понимающий и близкий сердцу человек, который не бросит, не предаст. А все остальные — это так, для разнообразия. Когда жена уже совсем наскучит.

Я понял, что папу понесло на откровенность — видимо, бутылка пива была не первой. Меньше всего мне хотелось слышать, как он ходит «на сторону». Не то что бы я об этом не догадывался, но… все же он мой отец. Наверное, такие разговоры не очень правильны.

— Спасибо, пап, — сказал я, поднимаясь с дивана.

— Да пожалуйста, обращайся.

И он прибавил звук на телевизоре.

Глава 6

Я принял решение

Поскольку я полночи не мог заснуть, думая то о Маше, то о Жанне, утро у меня началось в полдень. Завтрак остыл, родители вяло переругивались у себя в комнате. Когда я дожевывал яичницу, напоминавшую по консистенции стирательную резинку, раздался телефонный звонок.

— Дима! — крикнул из прихожей папа, взявший трубку. — Тебя!