Василий Криптонов - Ты можешь идти один

— На вот, держи. — Мужчина протянул платок. — Вытри лицо. До дома доберешься?

— Доберусь, — сказал я. — Спасибо.

Ноги дрожали от пережитого кошмара, но идти я был вполне способен. Машинально протянул мужчине обратно окровавленный платок.

— Оставь себе или выброси, — махнул тот рукой. — И запомни: когда тебя бьют — это не стыдно. Стыдно, когда ты бьешь слабого.

Может быть, в его мире так оно и было. А в моем мире все наоборот. Никто не осудит поступка Рыбы. Так, пожурят немного, если узнают. А вот я для всех теперь стану ничтожеством. Кроме, может быть, Маши. И Брика.

Дома с моим приходом началась паника. Мама кинулась промывать мои ссадины и заклеивать их лейкопластырем, а папа требовал назвать имена виновников. Почему они не желали понимать, что этим делают мне только больнее? Своей заботой заставляют меня чувствовать себя еще более маленьким и несчастным.

Суббота — день особенный. Из каких-то непонятных соображений его в прошлом году сделали учебным, но примерно половина учеников продолжала привычно его игнорировать. Да и уроки-то были такие, пропустить которые можно без особого вреда здоровью: литература и английский язык.

Соблазн пропустить субботу и залечить раны был велик, но я преодолел его. Во-первых, мама по субботам была дома и продолжала бы кудахтать надо мной весь день, а во-вторых, я должен был предупредить Борю о грозящей ему опасности. Ведь я отнюдь не был главной мишенью гнева Рыбы. Я — лишь побочный эффект Бориса в его глазах. Была еще и третья причина: я хотел попросить у Маши помощи.

Говорят, что шрамы украшают мужчину. Но, входя субботним утром в класс и ловя на себе внимательные взгляды одноклассников, я отнюдь не ощущал себя красавцем. Губа распухла, один глаз основательно заплыл, щека рассечена ударом ботинка. Хорошо хоть Жанна не пришла.

— Что с тобой случилось? — полюбопытствовал Брик, когда я сел на свое место рядом с ним.

— Повстречался с Рыбой. И с его друзьями.

— Они тебя избили?

— Нет, погладили! — Я почувствовал, как в глазах собираются слезы, и резким движением вытер их.

Боря, хмурясь, глядел на меня.

— Понял, — сказал он. — Сарказм. Как мы им отомстим? У тебя есть план?

— Отомстим? — Я повернулся к Брику. — Боря, я, вообще-то, хотел тебя предупредить: будь осторожнее. Рыба явно на мне не остановится.

— Я осторожен настолько, насколько это необходимо. Но ты — мой друг, и я не могу оставить это дело без внимания. Мы должны отомстить! Я что-нибудь придумаю.

Возразить я не успел — начался урок литературы. Софья Николаевна, помимо всех своих достоинств, была женщиной тактичной. Заметив мою боевую раскраску, она не стала ахать и расспрашивать — ограничилась сочувственным взглядом. Урок немного увлек меня, и я перестал размышлять о своей чудовищной судьбе.

Лишь только прозвенел звонок, Маша поймала мой взгляд и, как это у нее получалось, без слов позвала меня отойти. Мы вновь стояли у подоконника в самом углу класса.

— Что с тобой произошло? — Маша не глядела на меня, рисовала пальцем на стекле невидимые узоры.

— Да так…

— Подрался?

— Хотел бы сказать «да». Скорее меня избили.

— Рыбин?

— Угу…

— Я ведь тебя предупреждала. Маленький Принц уже втравил тебя в неприятности.

— Принц-то здесь с какого боку? — Несмотря на удивление, мне было приятно знать, что Маша обо мне беспокоится. — Он, кстати, жаждет отомстить.

Я поглядел в сторону Брика и увидел, как тот оживленно что-то пишет или рисует на листе бумаги. Я живо вообразил военную карту со множеством стрелочек и пометок.

— Достойно, — сказала Маша.

— Ты это одобряешь? — удивился я.

— Не то чтобы… Месть может быть разной. Если вы просто как-то подгадите Рыбе, все станет только хуже. Но если сделаете что-то такое, в результате чего он посчитает вас за равных — это хорошо. Но это уже война, Дима. Победа или смерть.

Я внимательно смотрел на безупречно очерченный профиль этой загадочной девушки. Она повернулась ко мне, и улыбка осветила ее вечно печальное лицо.

— Не могу понять, серьезно ты говоришь или шутишь, — признался я.

— А какая разница? Слова-то правильные. И ты все равно подчинишься Брику. Пока что ты ищешь покровителей.

— В смысле? Я?

— Ты. Не отпирайся, я ни в чем тебя не упрекаю. Но ты боишься сам взять на себя ответственность за что-либо. Хотя ты очень сильный и умный. Со временем это пройдет, и ты станешь прекрасным человеком. Если только не собьешься с пути.

Мы немного постояли в относительной тишине школьной перемены. Я размышлял о тех словах, которые должен был сказать сейчас, перебирал в голове тысячи формулировок.

— Давай уже, — вздохнула Маша. — Чего ты хочешь?

— Ты пойдешь на осенний бал? — спросил я и немедленно проклял себя за то, что выбрал самый опасный путь. И пропасть не замедлила разверзнуться:

— Ты меня приглашаешь?

В этот момент лицо Маши утратило привычное загадочно-задумчивое выражение. Она широко раскрыла глаза и ждала ответа. Таяли мгновения, а я не мог остановить карусель мыслей у себя в голове. Дурак, безмозглый дурак!

— Я не умею танцевать, — выдавил я хриплым шепотом. — Научишь меня?

Ее лицо снова просияло улыбкой.

— Конечно, — сказала она. — Это совсем не сложно. Приходи ко мне как-нибудь после уроков. У меня есть пластинка с вальсом.

Меня спас звонок. К своему месту я шел, ощущая немыслимый жар в голове. Что я только что натворил? Она ведь ждет, что я пойду на бал с ней! Конечно, я не сказал «да», но ведь так она поняла. И что теперь? Брать у нее уроки танцев, а за день до бала сказать, что иду с Жанной?

Сев на стул, я в бешенстве рванул себя за волосы. Не сразу заметил бумажку, которую подсовывал мне Брик.

— Что? — Я посмотрел на него невидящим взглядом.

— Смотри, я все продумал, — зашептал Боря. — После уроков ты находишь Рыбу, провоцируешь его и убегаешь. Он гонится за тобой. Ты бежишь ко мне в дом, вернее, в сарай. Как только вы оказываетесь внутри, я закрываю дверь. А дальше я все сделаю сам.

Лист напоминал страницу из комикса. Вот первая картинка, где я что-то говорю Рыбе (оба, кстати, были изображены очень похоже), на следующей — сцена погони. Потом мы забегаем в дом, изображенный подробно, словно на эскизе к грядущему эпическому полотну.

— И зачем ты все это нарисовал?

— Для наглядности.

— Боря, это бред. Что ты с ним собрался делать? Убить?

— Нет, убивать я его не буду. Я изменю его сознание. Он станет другим.

— Это как?

— Доверься мне. Сегодня мы можем сходить в библиотеку?