Сергей Ермолаев - Ярость космоса

Вот и получалось, что свою первую ночь на поверхности загадочной и до сих пор малоизученной планеты, четвертой по счету от Солнца, Джон и Аксель должны были встретить довольно скоро. Что же готовила им эта инопланетная ночь? Могла ли она таить в себе какие-нибудь опасности? Подобные мысли все больше одолевали единственных выживших посланников с Земли. Каждый раз, как они смотрели на маленький солнечный диск и видели, что он все ближе к коричнево-буро-красному горизонту, им становилось все тревожнее.

Необходимо было как можно скорее улетать – не только из-за того, что им здесь становилось все более неуютно. На Марсе в любой момент могла возникнуть сильная пылевая буря, какие для него не редкость.

– Если поднимется ветер и начнется ураган, нас занесет песком, а камнями может еще больше повредить корабль. В таком случае мы потеряем всякую надежду выбраться отсюда,- говорил Джон Беттелз в микрофон переговорного устройства.

Аксель Стокард, находившийся в эти минуты за бортом в скафандре и имевший возможность говорить точно так же, с помощью рации, встроенной в шлем костюма, все слышал. Командир сидел на своем законном месте в кабине шаттла уже без защитного скафандра. За те часы, что прошли с момента ликвидации пожара, пилоты проверили исправность всех систем "Созвездия", восстановили работу некоторых вышедших из строя при посадке, провели полное сканирование корпуса, дабы удостовериться в отсутствии любых мельчайших пробоин. Герметизация корабля оказалась ненарушенной, и это их весьма порадовало. Астронавты искренне поблагодарили за это бога и, немного перекусив, начали готовиться к взлету.

Так как космический корабль приземлился на лыжеподобные опоры горизонтально, как это делает самолет, он их сильно повредил. Кроме того, опоры вспахали поверхность планеты и зарылись в почву настолько глубоко, что шаттл плотно лег на нее своим днищем и ушел носом в песок. Это было не очень хорошо хотя бы потому, что из такого положения поставить его в позицию вертикального старта оказывалось крайне проблематично. Было решено осмотреть космический челнок, выйдя из него наружу. Этим и занялся второй пилот.

Держа в руках видеокамеру, он передавал изображение того, что видел сам, на один из мониторов в кабину, чтобы Беттелз также смог увидеть творившееся снаружи.

Предупреждение о возможном урагане застало Акселя, когда тот закончил осмотр и собирался возвращаться в грузовой отсек. Последний был открыт, и две створки люка, имевшие длину 50 с лишним футов каждая, лежали, распахнутые в стороны, по бокам фюзеляжа на крыльях корабля. Для выхода людей на поверхность планеты у "Созвездия" имелась специальная спусковая кабина. Она располагалась в передней части грузового отсека и могла опускаться к земле через отверстие в днище. Но раз шаттл зарылся в грунт, и прямо под ним невозможно было находиться, пришлось выбираться из него, перелезая через борт, а потом спускаясь на землю по одной из створок отсека. Задача не из легких для человека, облаченного в громоздкий тяжелый герметичный скафандр. А забраться назад должно было оказаться еще тяжелее. Хорошо, что на внутренней стороне створок грузового отсека были какие-то перекладины, создававшие некое подобие ступенек. Можно было подняться по ним, а там просто спрыгнуть внутрь корабля.

Какое-то время штурман молчал, стоя в нескольких ярдах от шаттла и продолжая рассматривать его, а потом все же ответил товарищу на его предостережение:

– Понятно. Я совершенно с тобой согласен. Песчаная буря нам ни к чему. Она просто убьет нас. Но ты видел, что с кораблем? Как мы будем его отрывать?

В наушнике он услышал, как Джон тяжело вздохнул, видимо, погруженный в невеселые думы относительно их положения, а затем сказал:

– Что ж, друг, придется немного поработать лопатой. К счастью, она у нас есть.

– Ты шутишь? Вручную все это не разгести!- Акселю стало дурно при мысли, какую работу им еще предстоит совершить для получения возможности покинуть этот холодный мир.

– А что нам еще остается?- поинтересовался первый пилот.- Придется грести вручную.

Но знаешь, если ты не хочешь, то можешь попробовать вызвать бульдозер. Только его доставят тебе месяца через два или даже три.

Вероятно, это было сказано с определенной долей иронии, однако Стокард не обратил на это внимания. Он спросил:

– Когда будем начинать? Прямо сейчас или подождем начала ночи?

– Чего нам выжидать, Аксель?- Джон, кажется, удивился такому вопросу коллеги.- Чем быстрее взлетим, тем только лучше. Забыл, как я только что говорил об опасности попасть в пылевую бурю? Давай, заходи в корабль. Поменяешь скафандр на другой, с новым запасом кислорода. Я тоже оденусь. И начнем! Нам некогда отдыхать, приятель.

– Я понимаю,- вздохнул второй пилот.- И все же это какое-то сумасшествие. Я не представляю, как мы с тобой это сделаем, пусть даже и вдвоем.

– Так всегда бывает,- произнес командир в наушнике.- Так всегда бывает, когда нужно сделать большую работу: человек начинает бояться, что он не справится, что у него не получится, но на самом деле ему это под силу. Только необходимо верить, что все получится, и в итоге будет тот результат, который нужен. Я еще не потерял веру в то, что у нас все получится, и мы улетим. Так что давай заниматься делом и не унывать понапрасну.

– Легко сказать "не унывать понапрасну",- пробурчал Аксель и двинулся к шаттлу.- Погибли твои друзья и коллеги, сам застрял на чужой планете и не знаешь точно, сможешь ли на ней выжить, но не унывай! Ты меня удивляешь, Джон.

– Я просто не хочу сдаваться, Аксель,- проговорил тот.- Я хочу выжить. И мы должны верить, что выживем. Ты должен верить. Ради своих друзей и товарищей, оставшихся на Земле, ради семьи. Нельзя сдаваться раньше времени! Мы разгребем этот вонючий ржавый марсианский песок, освободим опоры и взлетим. Я тебе это говорю! И мы сделаем это раньше, чем у нас кончится кислород в скафандрах.

Аксель забрался по створке люка грузового отсека, кое-как перелез через борт и, наконец, оказался в корабле. На приборной панели, встроенной в стену, отделявшую грузовой отсек от кабины, он нажал несколько кнопок. Отсек, в котором свободно могли разместиться два больших и длинных грузовика, вскоре оказался герметично закрыт. В него напустили воздуха, и среда в нем стала пригодной для того, чтобы мужчина мог снять скафандр.

Взглянув на показания приборов и удостоверившись, что все в порядке и можно дышать, астронавт разделся. Он бросил герметичный костюм на пол и остался в толстых носках, плотных однотонных штанах и водолазке.

– Все, Джон, я прибыл. Я в порядке,- сообщил он в кабину, используя переговорное устройство, вмонтированное в стену.