Алексей Корепанов - Тайна Древнего Лика

«Обзервер» освободился от атмосферных шаров-зондов и, захлестывая Красную планету петлями витков, приблизился к Сидонии. Там он сбросил в атмосферу привязной зонд с фотокамерами и пенетраторами, соединенный с космическим аппаратом длинным тросом пятимиллиметровой толщины. Этот зонд давал возможность получить гораздо более четкие и подробные изображения сидонийских объектов и не промахнуться мимо уготованных пенетраторам целей.

Однако промашка все-таки вышла: пенетратор, предназначенный для «Марсианского Сфинкса», был, вероятнее всего, подхвачен сильным порывом ветра. Перелетев через «Лицо», он вонзился в поверхность в полутора километрах от него. Второй пенетратор, как и было запланировано, проткнул толщу песка в трех километрах от «Сфинкса», между ним и «Пирамидой Д и М». Третий зарылся в грунт на семьсот с лишним метров ближе к «Сфинксу». Противоударные корпуса приборов не подвели: спектрометры, оказавшись под тринадцатиметровым слоем песка (где все три пенетратора наткнулись на монолитное основание), сохранили работоспособность и приступили к анализу грунта.

…«Марс Обзервер», постепенно теряя высоту, все еще кружил над цветущей некогда планетой, а на Земле, после получения и расшифровки информации с космического аппарата, уже приступили к подготовке пилотируемого полета на Марс. И зеленый свет этой экспедиции зажгли именно пенетраторы, врезавшиеся в песок в окрестностях «Марсианского Сфинкса».

Важность полученных с помощью снарядов-пенетраторов данных заставила привлечь к подготовке марсианской экспедиции неслыханное количество специалистов. Работа велась в обстановке сверхстрожайшей секретности, велась непрерывно, методом «мозгового штурма», сразу по нескольким направлениям: усиленно разрабатывалась нанотехника, решались проблемы жизнеобеспечения и замедления метаболизма, радиационной защиты и множество других больших и малых проблем, связанных со столь длительным автономным полетом космического корабля с экипажем на борту. Разумеется, начинали не с нуля, не на пустом месте — все-таки за плечами был огромный опыт создания космической техники. Просто все исследования получили новый мощный импульс, выразившийся в обеспечении кадрами, оборудованием и неслыханном, опять же, финансовом вливании. Игра стоила свеч.

Потому что информация, поступившая от приборов, смонтированных во всех трех пенетраторах, была совершенно идентичной и совершенно однозначной: под толщей нанесенного за тысячелетия песка и пыли таилось то, что когда-то находилось на поверхности, покрывая равнину вокруг «Марсианского Сфинкса».

Золото. Золотой панцирь на груди Красной планеты, названной именем бога войны. Кто-то покрыл толстым слоем золота поверхность равнины площадью, как минимум, несколько квадратных километров.

В том, что речь идет именно о таком обширном золотом покрове, сомневаться почти не приходилось. Да, один пенетратор мог случайно угодить точнехонько в изготовленную из золота одинокую плиту на чьей-то древней могиле, хотя подобный случай с позиции теории вероятностей был бы едва ли не уникальным. Можно допустить — если руководствоваться принципом «допустить можно всё», — что в такую же плиту угодил и второй; и все-таки вероятность столь удачного попадания была не просто мала, а исчезающе мала. Но чтобы все три пенетратора попали в три разбросанные по равнине золотые плиты… Нет, сомнений не оставалось: «Марсианский Сфинкс» возвышался над сплошь выложенной золотом территорией.

Разумеется, дело было даже не в количестве золота — возможно, в Форт-Ноксе* его лежало не меньше. Но речь-то шла о марсианском золоте! И не о каком-то месторождении, то есть природном скоплении, а об искусственном образовании, созданном, по всей вероятности, разумными обитателями Красной планеты. Потому что не бывает в природе таких золотых полей. Тем более на Марсе, строение которого изучили уже достаточно хорошо. Вряд ли цивилизация Марса продолжала существовать, но ее следы должны были остаться на планете. И если эти следы удастся обнаружить… Разве можно будет оценить такие археологические находки? Да они просто бесценны! Теоретически. А на практике любой предмет древней марсианской культуры сулил хорошую прибыль. Экспедиции на Марс представлялись выгодным делом. И начинать следовало с доставки на Землю сидонийского золота. Оно стало бы той жирной синицей в руках, за которой подтянутся не менее упитанные журавли. Неся в своих клювах дивиденды как государству, так и частным компаниям-подрядчикам.

* Хранилище золотого запаса США.

Вот почему работа по подготовке первой такой экспедиции была проведена в рекордно короткие для столь грандиозного проекта сроки. Золото. Золото… Вот, оказывается, где нужно было искать заветную страну Эльдорадо — не в земной сельве, а за миллионы километров от Земли, на марсианской равнине Сидония…

Космический корабль «Арго» направлялся за куском истинного золотого руна.

…Тихо было в отсеке, и Эдвард Маклайн, отдыхая в кресле, кажется, все-таки незаметно задремал. Потому что ему привиделся вдруг «Марсианский Сфинкс» — величественное сооружение на снимке, который был сделан фотоаппаратурой привязного зонда, спущенного с борта «Обзервера». Каменное лицо усмехалось, и усмешка эта казалась почему-то зловещей…

Корабль новых аргонавтов был уже совсем недалеко от желанного берега — Марса.

8

В полумраке кабины посадочного модуля рыжим пятном выделялся экран внешнего обзора. Свен Торнссон окрестил модуль «летающей консервной банкой», и эта «банка» была битком набита «сардинами» — одинаковыми серыми контейнерами. Контейнеры пока пустовали. Отстыковавшись от оставшегося на орбите «Арго» с командиром Маклайном, модуль, ведомый Свеном, совершил запланированный маневр и нырнул в реденькую атмосферу Марса. Нырнул в нужное время и в нужном месте, чтобы с минимальным расходом топлива кратчайшим путем выйти к расчетной точке посадки в области Сидония.

Процедура расставания получилась короткой и без сантиментов. Командир по очереди пожал руку и похлопал по плечу Батлера, Торнссона и Каталински, и лишь ладонь Флоренс задержалась в его руке немного дольше.

«Береги себя… и да поможет вам Бог», — тихо сказал командир Маклайн и перекрестил Флоренс.

Рыжее пятно экрана светилось над головой Свена Торнссона, сидевшего у панели управления. Остальные трое, пристегнувшись ремнями, как в самолете, располагались в креслах, составленных в один ряд в тесном пространстве кабины. Проектировщики «летающей консервной банки» успешно справились с задачей создания спускаемого аппарата, отвечающего трем главным условиям: максимальная компактность всего находящегося вне грузового отсека; максимальная же, в пределах данного объема, вместимость этого отсека (по сути, модуль и был летающим грузовым отсеком с довеском кабины управления, «нанохозяйства» Флоренс Рок и двигательной системы); предельная простота в управлении. В случае необходимости любой из участников экспедиции мог вывести модуль на орбиту и добраться до «Арго».