Роберт Силверберг - Плата за смерть (сборник)

Он ощутил новый прилив восхищения Фиц-Моэмом. Наш пострел везде поспел… Что еще можно было сказать об этом старом и таком замечательном негоднике!

Успешно доведенная до конца программа создания сверхсветового привода, высадка целой бригады специалистов по планетарному переустройству на Венере — и обо всем этом ни слова не только широким кругам общественности, но и собственному персоналу, самым ближайшим доверенным лицам. Ни даже намека!

Ну да Бог с ним, ладно — с его стороны это было весьма разумно. Он хотел сначала убедиться, что все прошло без сучка без задоринки. Если бы и случилось что-нибудь с Лэнгом и его бригадой на Венере, что вполне возможно, поскольку они должны были подать о себе весть еще неделю назад, то совсем несложно было бы отговориться тем, что программа по планетарному переустройству до сих пор еще не вышла из стадии подготовки. В случае успеха молчание объяснилось бы «соображениями безопасности».

То же и с экспедицией в глубокий космос. Если Мак-Леод со своими людьми затеряется в межзвездном пространстве и так и не вернется на Землю, то Фиц-Моэму не пришлось бы отвечать за неудачу проекта, который, как полагают широкие круги общественности, все еще находится в зачаточной стадии. Такой подход предполагал возможность двойного толкования, а контроль над этим толкованием оставался в руках директора Бюро.

В интеркоме раздался мелодичный голос секретарши:

— Мистер Уолтон, прибыл доктор Ламарр. Время приема назначено вами вчера.

Слова секретарши застали Роя врасплох. Лихорадочно заработал мозг. Ламарр? Кого еще принесли черти? А, с ним договорился Фиц-Моэм, но встреча не состоялась.

— Скажите, пожалуйста, доктору Ламарру, что я буду рад с ним встретиться через минуту-другую. Я позвоню вам, когда буду готов его принять.

Он поспешно убрал со стола документы, касающиеся разработки сверхсветового привода, и сунул их в тот же ящик, куда спрятал бумаги о планетарном переустройстве. После этого внимательно осмотрел свой кабинет

— все, кажется, было в полном порядке и выглядело вполне респектабельно. Еще раз бросив взгляд на необъятную поверхность письменного стола, лишний раз проверил, не осталась ли на нем случайно какая-нибудь бумага, которая могла бы пролить свет на истинное состояние дел по проблеме космических путешествий.

— Пригласите, пожалуйста, доктора Ламарра, — произнес он в микрофон интеркома.

Доктор Ламарр оказался невысоким, худым, бледным человеком с кое-как расчесанными волосами песочного цвета и слегка поникшими плечами. При нем был огромный черный портфель, набитый так, что создавалось впечатление, будто он вот-вот взорвется.

— Мистер Уолтон?

— Естественно. А вы — доктор Ламарр?

Посетитель протянул ему визитную карточку, на которой крупной вязью было выведено:

Т.Эллиот Ламарр геронтолог.

Уолтон, испытывая некоторую неловкость, повертел карточку в пальцах несколько секунд, затем вернул ее владельцу.

— Геронтолог? Специалист по изучению методов продления продолжительности жизни?

— Совершенно верно.

Уолтон нахмурился.

— Осмелюсь предположить, что вам и раньше приходилось иметь дело со столь неожиданно почившим директором Фиц-Моэмом?

У Ламарра от изумления едва не отвалилась нижняя челюсть.

— Вы хотите сказать, что он ничего не говорил вам?

— Директор Фиц-Моэм посвящал заместителей далеко не во все свои дела, мистер Ламарр. Внезапность моего назначения на эту высокую должность не позволила мне достаточно полно ознакомиться с архивами. Может быть, вам не составит особого труда ввести меня в курс дела, пусть хотя бы в самых общих чертах?

— Разумеется. — Ламарр закинул ногу на ногу и, слегка прищурившись, что говорило о его близорукости, поглядел на Уолтона через разделявший их стол. — Постараюсь быть кратким. Мистер Фиц-Моэм впервые прослышал о моей работе четырнадцать лет назад. С тех пор он поддерживал мои эксперименты. Сначала из своих личных средств, затем стал привлекать ассигнования из различных общественных фондов, когда это ему удавалось, в последнее время

— из средств, идущих на финансирование деятельности ВЫНАСа. Как вы сами понимаете, весьма специфический характер выполняемой мною работы не допускал никакой рекламы. Свои последние испытания я закончил на прошлой неделе и условился встретиться с директором вчера. Однако…

— Знаю. Я был крайне занят ознакомлением с наиболее неотложными делами, которыми в последнее время был загружен мистер Фиц-Моэм, и поэтому просто не мог принимать посетителей. — Теперь Уолтон очень жалел о том, что не удосужился заблаговременно выяснить, кто такой Ламарр, которому назначил прием директор Фиц-Моэм. По-видимому, это был какой-то личный проект Фиц-Моэма, и притом особо важный.

— Позвольте поинтересоваться, а в чем собственно заключается ваша работа?

— Пожалуйста. Однажды мистер Фиц-Моэм выразил надежду, что когда-нибудь продолжительность человеческой жизни можно будет увеличить практически до бесконечности. Так вот, счастлив сообщить, что я разработал весьма простую методику, с помощью которой можно достичь этой цели. — Лицо Ламарра расплылось в самодовольной улыбке. — Короче говоря, то, чего мне удалось добиться, в обыденной жизни называется, мистер Уолтон, очень просто — бессмертием!

8

Уолтон так и застыл в изумлении. Чем глубже он зарывался в дела покойного директора, тем более впечатляющие данные выкапывал, и уже, казалось, ничто не могло его потрясти. Однако это сообщение на какой-то миг совершенно ошеломило Роя.

— Вы сказали, что создали методику? — медленно спросил он. — Или работа еще не завершена?

Ламарр похлопал по туго набитому, лоснящемуся черному портфелю.

— Вот. Здесь собрано все.

Его, похоже, распирало от самодовольства, и он готов был лопнуть, как и его портфель.

Уолтон откинулся на спинку кресла, уперся пальцами в полированную поверхность письменного стола и наморщил лоб.

— Я заступил на этот пост в 13.00 десятого числа, мистер Ламарр. То есть двое суток назад, не считая примерно получаса. И за такой короткий промежуток времени мне довелось испытать не менее десятка крупных потрясений и с полдюжины поменьше.

— Сэр?

— И знаете, что меня больше всего только что удивило? Почему директор Фиц-Моэм решил поддержать ваш проект?

При этих словах Ламарр явно смутился.

— Да просто потому, что директор очень любил людей, разумеется. Потому что он остро чувствовал, насколько коротка человеческая жизнь, слишком коротка, а ему так хотелось, чтобы его собратья могли наслаждаться жизнью гораздо дольше. Какие еще причины могли у него быть?