Вадим Панов - Наложницы ненависти

— Отлично! — Сокольников направил на разгоряченное тело мощную струю. — Отлично!!

Вероника подождала, пока любовник не закончит плескаться под душем, затем выключила воду, тоже забралась в ванну, присела перед Вовчиком на колени, обняла его бедра и тихонько прошептала:

— Я слышала, холодная вода бодрит…

— Еще как, — подтвердил довольный Сокольников. — Продолжим?

— С удовольствием. — Девушка губами приласкала любовника, потом медленно поднялась на ноги, нежно проведя рукой по напряженному телу Вовчика. — Ты не против маленького колдовства?

— Совсем маленького?

— Но интересного.

— Это и есть обещанный сюрприз?

— Первый из них.

— Тогда я не против.

Он попытался прижать к себе девушку, но ведьма ловко выскользнула из объятий и ласково взяла его за руку:

— Закрой глаза.

Все, что ей было нужно, Вероника изучила еще днем, когда Сокольников был на работе. Металлический карниз, на котором висела огораживающая ванну занавеска, крепился к стене очень надежно, четырьмя длинными шурупами, и оторвать его было бы трудно. Почти невозможно. Тем более что и стены в ванной были не асбестовыми панельками, а настоящими, кирпичными, построенными на века. Девушка взяла с полки припасенные заранее веревочки и быстро привязала руки любовника к металлической трубе.

— Что ты делаешь? — Вовчик открыл глаза.

— Ты же хотел колдовства, — тихо засмеялась Вероника. — Сейчас оно будет. Поверь, тебе понравится. — Она легонько провела губами по лицу и шее Сокольникова и открыла дверь ванной. — Я скоро.

Вернувшийся домой Вовчик не стал проводить инвентаризацию своей собственности, иначе его бы наверняка заинтересовало, куда делись четыре стула из гостиной. И две табуретки. И еще маленький деревянный ящик из кладовой. Девушка деловито принесла в ванную добытые из мебели любовника дрова и сложила их под его ногами.

— Это для чего?

Сокольников вновь открыл глаза.

— Так надо.

Ведьма потерла переносицу, вздохнула и стала медленно читать заклинание:

— Инта эр сиал! Фуак тиман…

Незнакомые слова привели Вовчика в состояние легкой паники.

— Ты спятила! — Он резко рванул карниз. Бесполезно. — Развяжи меня, идиотка!

— Кимил кимал кол! Слак мариа те…

Стены ванной комнаты быстро покрывались белым налетом. Сокольников ошарашенно огляделся, дотронулся плечом до кафельной плитки и удивленно вскрикнул: тело обжег пронзительный холод. Белый налет оказался инеем. Очень холодным инеем.

— Что происходит?

— Это заклинание называется «Белая метель», — спокойно ответила Вероника. — Оно прячет все, что происходит внутри, и нам никто не помешает.

— Не помешает чему? — Голос Вовчика предательски сорвался.

— Не помешает колдовству, — объяснила ведьма. — Ты же хотел.

— Выпусти меня!!

— Не кричи. — Вероника улыбнулась. — Поверь, милый, тебе стоило подумать о том, почему мои глаза стали золотыми.

— Ты психопатка!

— Нет, — отрицательно качнула бритой головой девушка. — В отличие от тебя я полностью отдаю себе отчет в происходящем.

— Тебе нужны деньги? Возьми…

— О чем ты говоришь. — Вероника поморщилась. — Все, не мешай.

— На помощь! На помощь!!!

Ведьма раздула костер, удовлетворенно хмыкнула, увидев, как вспыхнувшее пламя примеривается к обнаженным ногам Сокольникова, прошептала еще одно коротенькое заклинание, и дым послушной струйкой устремился в вентиляционное отверстие. Девушка знала, что, подчиняясь ее воле, он сразу же найдет путь на улицу, где незаметно растворится в московском смоге, и никто в доме не почувствует запах гари, доносящийся из квартиры Вовчика. Вероника очень хорошо подготовилась.

— Спасите!! На помощь!!

Крики Сокольникова усиливались по мере того, как разгорался огонь, но сбить ведьму с толку они не могли: девушка полностью отрешилась от окружающего мира. Наступал самый главный момент, тот, ради которого она и затеяла все это. Наступал обряд Разделения Ужаса.

Вероника опустилась на колени и протянула к пламени руки:

— Нгоам сибат кур! Бешера киф каздаам! Ур кубатай!

Визг Вовчика наполнял маленькое помещение ванной. Несчастный пытался освободить руки, но веревки только глубже впивались в кожу, оставляя кровоточащие следы, а снизу тело Сокольникова пожирал огонь. Языки пламени стали синими. Подчиняясь заклинанию, они поднимались все выше и выше, яростно облизывая тело Вовчика.

— Твой ужас питает Великого Господина и детей его!

Твой ужас проклинает кровь Гипербореи!

И наполняет ее силой!

Твой ужас служит Великому Господину и крови его!

Вероника поклонилась, вскочила с колен, схватила заранее подготовленный шприц со «стимом» и ввела наркотик в набухшую на шее Сокольникова вену. Глаза Вовчика наполнились золотом Кадаф. Крики умолкли. Синий огонь погас, и Вовчик быстро покрылся инеем. Но не белым, как стены ванной, а синим. Геометрически правильными кристалликами синего гиперборейского льда.

— Ужас жертвы вечен!

Кровь Великого Господина вечна!

Раздели с нею свой ужас, о Жертва!

Взойди к чертогам страха!

И наполни кровь своим проклятием!

Золотые глаза Сокольникова превратились в бурую слизь. Вероника осторожно сняла ее большой столовой ложкой и с жадностью проглотила.

Муниципальный жилой дом.

Москва, улица Большая Тульская, 3 августа, пятница, 04:19

— Классно получилось! — возбужденно рассмеялся Гореслав. — Наемники думают, что кровососа увезли Птиций и Муба, а те уверены, что он остался с наемниками!

— И у нас есть время, чтобы разобраться с гадом, — закончил Велемир и с уважением посмотрел на Крутополка.

— Именно так я и предполагал, — со скромной гордостью кивнул ротмистр. — Блестящая импровизация — лучшее развитие событий любой операции. — Он посмотрел на сереющее небо. — Недолго ублюдку осталось.

— А что с ним будет под солнцем? — спросил Велемир. Он был самым молодым из дружинников и еще никогда не убивал вампиров.

— Сгорит, — коротко ответил Крутополк.

— В кошмарных мучениях, — усмехнулся Гореслав. — Солнечные лучи для масанов что-то вроде кислоты. Вопли всю округу разбудят.

— Отомстим за Рукомира как полагается, — подытожил ротмистр. — Давайте готовиться.

Люды расположились на крыше длинного, словно анаконда, здания, протянувшегося от Даниловского рынка до Велозаводского моста. Более высоких строений рядом практически не было, и дружинники не сомневались, что самые первые лучи восходящего солнца достанутся все еще спящему Захару.