Млечный Путь, 21 век, No 3(44), 2023 - Леонид Шунар
На Земле, об Институте
Все на Земле знают, что Институт существует. Есть несколько групп, которые пытаются наблюдать за деятельностью Института и ее протоколируют. Некоторые - нейтрально, некоторые - злобно. Институт с ними никак не взаимодействует и, похоже, не обращает на них внимания. В некоторых случаях это, похоже, только увеличивает их активность и злобность; психологически это понятно. Остальным людям факт существования Института и люденов внешне безразличен, а что у них внутри - то нужно исследовать. Что касается работы и статуса Института, то со времен отчетов Стругацких мало что изменилось - кроме того, что существование и статус стали легальны. Они продолжали мониторить всю Землю, получая информацию из самых разных источников, в основном - медицинских, ну, и из новостных каналов. При этом никакого взаимодействия по части распространения информации не было и нет. Они просто берут то, что считают нужным, и все. На попытки закрыть от них информацию никак не реагировали, и эти попытки, скорее всего, успешны не были. Прямых данных об этом нет, но некоторые люди, которые получали от них приглашения (об этом ниже), связывались с группами, которые наблюдали за деятельностью Института, и из разговора в некоторых случаях можно было заключить, что информация, которая послужила причиной приглашения, не была общедоступной.
Время от времени люди получали приглашение в Институт. Его можно было проигнорировать, некоторые так и поступали. Второй раз приглашение не приходило, по-видимому, никогда, по крайней мере, такие случаи известны не были. Если человек принимал приглашение, за ним прилетали, он проходил обследование, оно было простое и быстрое. В части случаев они извинялись за беспокойство, делали, правда, какой-то подарок (проявляя, вроде бы, человеческое понимание), и сами отвозили человека обратно. В остальных случаях он проходил какие-то детальные обследования, тренировки и обработки, о которых было мало что известно. В 0,9 случаев он после этого вообще исчезал, обычно оставив свой гудбай на сайте Института, в 0,1 случаев вроде бы оставался на Земле, по крайней мере с ним можно было связываться. Эти 0,1 случаев были весьма разнообразны, вся статистика есть в литературе (возможно, я когда-нибудь вернусь к этому вопросу, уже как социолог).
Расширить свою деятельность и протестировать все население Земли институт не пытался и не пытается. На вопросы, запросы, обращения, просьбы о помощи и так далее, ответ чаще всего просто отсутствует. Иногда ответ дается, в этих случаях он вежлив, корректен и негативен. Типа "мы в этом не заинтересованы", "нас это не касается", "спасибо, нам это не нужно" и так далее. Одна из версий, как всегда, рандомность, другая, как мне кажется, более надежная, что это просто экономия времени - с учетом прогноза вероятности дальнейшей переписки, общения и так далее. Есть еще несколько версий, на мой взгляд, существенно менее разумных. На предложение человека протестировать его самого - ответ всегда положительный; однако в этом случае они предлагают прибыть самому, и есть возрастной и явно есть статусный ценз. То есть тратить время и ресурсы на пустое любопытство, и на искателей приключений, не нашедших себе места в жизни, они не хотят. Вероятность же того, что человек, нашедший свое место в жизни, человек со своим делом, со своей учебой или работой, обратится к ним - довольно мала, такие их входной канал не перегрузят. А справедливость соблюдена; впрочем, опять же, это, скорее всего, просто минимизация проблем - жалоб, истерик, шума, помех в работе.
Сделаем некоторое уточнение по отношению к формулировке Логовенко, приведенной в отчете Стругацких. Отношение люденов к людям, это отношение не к ребенку вообще, а к чужому и незнакомому ребенку. От своего или не чужого ребенка (например, ребенка друга) мы обычно чего-то хотим и чего-то ему желаем. Здесь этого не просматривается даже в нейтринный микроскоп (шутка моих друзей - физиков). Готовность в случае апокалипсиса прийти на помощь (по типу произошедшего на планете Надежда), сформулированная Логовенко, остается, видимо, в силе, и она вполне соответствует отношению нормального человека к "детям вообще". Но для цивилизации Земли апокалипсис нынче не просматривается, разве что алапайчики накроются, и эта теоретическая готовность не влияет на отношение землян к люденам. То есть не улучшает; и спасибо, что не ухудшает. Впрочем, и это стоило бы исследовать.
Мне так не хотелось обращаться в Институт, что я вспомнил про вопросы студента и студентки насчет контактов подкидышей и люденов с пеналом. И, о чудо, оказалось, что именно визиты в Спецсектор предметов материальной культуры невыясненного назначения регистрируются. Разумеется, не все подряд, то есть если посетитель просто бродит по музею и слушает автогида, то есть занимается собой сам, или развлекает девушку, которую в качестве начальной стадии ухаживания привел в этот музей и с которой забрел в этот Спецсектор... кстати, об этом древнем и замогильном названии я могу отдельную лекцию прочесть... короче, никто его ни за фалды фрака, ни за цицит не хватает и не регистрирует. Но вот если он просит дежурного что-то показать, о чем есть информация, но что обычно не экспонируется, то да. Пенал - с тех самых пор - хранился в отдельном герметичном сейфе. То есть открыть сейф мог любой сотрудник, но сам по себе он был бронирован и герметичен. Традиция. Таких в этом спеце было несколько, была даже такая комната. Сотрудники были готовы мне все показать и все, что знают, поведать, но меня интересовало одно.
И через десять минут я это "одно" узнал, и это оказалось не одно. Саркофагом, который мирно стоял в соседней (не бронированной) комнате и пеналом (который лежал в бронированном и герметичном) интересовались, как правило, одновременно. Это были историки (я увидел несколько знакомых имен), школьники и студенты, которые что-то прочитали и жаждали лицезреть лично и приобщиться к тайне. Подкидышей среди них не было ни одного. Несколько раз был и Сикорски. А вот Логовенко был, и не один раз, а два с половиной десятка, и не один, а со спутником, или, чаще, с двумя. Причем было совершенно ясно, что он что-то изучал и что-то нашел. Сотрудникам он говорил всякий раз примерно одно и тоже - что он исследует влияние излучения саркофага и детонаторов на своих клиентов. Они, как воспитанные люди и опытные музейные работники, том более - этого сектора, и тем более, при общении с "этим", не
