Обратный отсчет: Равнина - Токацин
— Аборигены уже удрали. Звали с собой…
— Поздно, — выдохнул Гварза, разглядывая багровые складки. Вспышки в них стали ярче и чаще — что-то приближалось к холму, и Гедимину, равно как и другим сарматам, это очень не нравилось.
— Так что будет-то? — напомнил о себе Вепуат. — Что такое нергет?
Айзек развернулся к нему.
— Бегом за кислородом — а потом ставить купол! Через полчаса с неба польёт сталь!
…Белые стены уплотнились до непрозрачности, на метр уйдя в рыхлый щебень, — воздух под купол более не проникал. Гедимин смотрел на перемычку, соединяющую «саркофаг» лаборатории с возведённым над шатрами. Все генераторы защитного поля были подключены к куполам; поле продолжало уплотняться — Айзек приказал не выключать генерацию, что бы ни случилось. Он сидел сейчас в лаборатории, у преобразователя, — рассчитывал, на сколько хватит энергии. Гедимин держал ладонь на реакторе (запущенном сразу же, как сарматы определились с угрозой) и тоже считал, но данных явно не хватало.
— Ядро Сатурна… — услышал он рядом протяжный вздох Вепуата. — Не люблю я такие ожидания. Может, зайдём внутрь?
Изнутри лабораторию обернули ещё одним полем — на этом настоял уже Гварза. Гедимин покосился на генератор и пожал плечами.
— Здесь не выдержит — не выдержит нигде.
Он вдохнул чуть глубже обычного и недовольно сощурился — в воздухе из кислородных баллонов, встроенных в скафандр, чего-то явно не хватало. «Может, тех двух окислителей?» — подумалось ему. «Тут не заметишь, как мутируешь…»
— Интересно, где прячутся Бронны, — задумчиво сказал Вепуат, пытаясь что-то разглядеть сквозь непрозрачный купол. Прошёл уже почти час; вокруг было неестественно тихо.
— У них защитного поля нет… Может, в пещеры? Ты видел тут пещеры?
Гедимин вспомнил вылазку с Бронном и пожал плечами.
— Они уже за тысячи километров отсюда. И они знали, куда бежали. Город у них, наверное, в пещерах…
— В дереве, — услышал он голос Айзека; сармат тоже выбрался из лаборатории и встал у трапа, что-то высматривая на экране сканера. — Бронны живут в дереве. Пещеры — это к Скогнам. Бронны камня не выносят. Мне интереснее, где стражи… и кто бы нас предупредил, если бы вы с Вепуатом проспали отъезд…
Гедимин еле слышно хмыкнул — он не был уверен, что полученная им информация могла считаться внятным предупреждением — но сказать ничего не успел. Верхняя часть купола сверкнула белым и подёрнулась сеткой хаотично пляшущих огней — какая-то шрапнель била по ней снаружи, и обстрел с каждой секундой усиливался.
— Держи! — отчаянно крикнул Айзек, вскидывая руку с генератором. Гедимин едва успел схватить его за запястье.
— Heta!
Свечение разлилось по всему куполу — следующий удар обрушивался раньше, чем пропадала реакция на предыдущий. «Металлический ливень,» — Гедимин вспомнил об оставленных снаружи термодатчиках. Ещё секунда — и сигнал от них пропал.
Время под сжигаемым снаружи куполом тянулось мучительно медленно. Сармат вцепился когтями в трап, как будто его могло смыть или сдуть, — так хотелось высунуться из-под купола и посмотреть, как с неба льётся расплавленный металл. «Когда-нибудь посмотрю,» — думал он. «Когда обвыкнемся тут и перестанем пугаться. Это не так уж опасно — всего две семьсот по Кельвину…»
Вспышки становились всё реже, зато теперь начало светиться основание купола — его будто опоясало белым кольцом прямо над землёй. Гедимин покосился на термометр, — несмотря на все усилия по изоляции, воздух под «саркофагом» прогрелся уже до пятидесяти градусов. Он сверился с датчиком кислорода — баллонов хватало на сорок земных часов, можно было не рисковать, вдыхая горячий газ неизвестного состава. Состав — даже под куполом — тоже изменился; видимо, какие-то лёгкоплавкие породы, разогреваясь, понемногу испарялись. Новые газы не поднимались высоко над землёй, быстро остывая и покрывая поверхность тяжёлым слоем.
— Всё, — выдохнул Айзек, отключая свой генератор. — Но наружу пока нельзя. Гедимин, ты чем занят?
— Беру пробы испарений, — отозвался ремонтник. — Под куполом неизвестный тяжёлый газ.
— Бери, — махнул рукой Айзек. — Тяжёлый? Выше трапа или ниже?
— Держится ниже, — Гедимин снова глянул на термометр. — Но по мере нагрева поднимется. Когда можно будет выйти?
Защитный купол уже не наращивал толщину и, возможно, понемногу растворялся в горячем воздухе, но сквозь него всё ещё ничего не было видно, и Гедимин досадливо щурился. «Так всё и просидишь под саркофагами…»
Сверху, от шлюзовой камеры, донеслось громкое фырканье.
— Айзек, выпусти его! Не вернётся — нам же спокойнее.
— Кенен! — Айзек недовольно сощурился. — Гедимин, иди в помещение. Я тебе не разрешаю…
Вепуат осторожно, стараясь не слишком шуметь, постучал пальцем по нагрудной пластине Гедимина.
— Через час выйдем, — прошептал он, перехватив взгляд ремонтника. — Мне тоже интересно.
В лаборатории Гедимина ждал лист с набросанной на нём кривой таблицей — перечнем образцов органики и температуры их возгорания. Внизу был рукой Вепуата приписан ещё один пункт — «щепка от бочки Броннов». «Две двести? А, это по Цельсию… Тогда всё в норме,» — подумал Гедимин.
— Здесь температуру лучше считать по Кельвину, — вслух сказал он. — Мы же не знаем, когда замерзает местная вода. Опытов никто не ставил. А абсолютный ноль есть абсолютный ноль.
Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Здорово, наверное, быть в чём-то уверенным! А с водой… — он взял пустую кювету и нырнул за переборку. — Сейчас проверим. Айзек, холодильником поделишься?
— Не ядовитое? — без особого любопытства спросил Айзек. — Вода? Местная вода? Дистиллят, или что попалось? А, из того контейнера…
— А ведь верно, — сказал Вепуат, возвращаясь из-за переборки без кюветы, зато с канистрой. — Мы с водой ещё не работали. Давай всё по порядку — нагрев, облучение, электролиз…
Айзек выглянул из-за переборки.
— Вепуат, воду ты и сам подогреешь. Гедимин, иди сюда. Нужна помощь с газоразделителем…
…Гедимин
