Воспоминания о настоящем - Игорь Рыжков
— Это след от вашего… Падения?
— Ну да… — улыбнулась Астрелла. — и мне показалось, что зубов у нее гораздо больше, чем у обычного человека.
— И как вы падали. Просто свернулись клубочком? — Астрелла взяла меня за руку и с пониманием произнесла.
— Есть многое, что обычный человек понять не в силах. Только поверить. Вам остается поверить. Понять вы все равно не сможете. — Я выдернул руку из ее ладони. Сунул, почему то в карман и обиженно произнес.
— Вообще-то у меня кандидатский минимум по астрофизике.
— И что? — Многоголосо засмеялась Астрелла. — Вам это только мешает. Есть же огромное количество вселенных. Вы одна вселенная. Я другая. Ваш…. — Она наморщила лоб.
— Ваше животное — еще одна вселенная. Они проходят друг сквозь друга, смешиваются, оставляют, что-то каждая друг в друге. Воспоминания, любовь, ласку, энергию, вещи. Я вот, например, оставлю в вашей вселенной свой обломанный ноготь.
Она улыбнулась, но не мне, а Матроскину. Позвала его — Мурлыкнув, что — то на его кошачьем языке. Тот вылез из-под дивана. Важно прошествовал по старому ковру и потеревшись о ноги Астреллы улегся клубком, словно она прожила в этой квартире всю его кошачью жизнь.
— Вот, например, взять вашего Эйнштейна. — Она смотрела на обломанный ноготь и недовольно морщилась. Я рванулся было, предложить ей что ни будь, поправить поломку, но вовремя вспомнил, что инструмент у меня только слесарный, и править свои ногти тяжелым напильником для металла она вряд ли станет.
— Он замечательный ученый и его заключения для вашей вселенной верны. Но — Она посмотрела на меня в упор, словно я был тем самым Эйнштейном и сдавал физику в университете.
— Что случится с материальным предметом, если его разогнать до скорости света? Максимально возможной скорости для вашей вселенной, как он утверждал.
— Масса должна возрасти до бесконечности. — Хмуро отозвался, вспомнив ломаные линии на зеленой преподавательской доске.
— Масса должна стать бесконечной. А линейные размеры? — Она посмотрела на меня, улыбаясь, словно на первоклашку.
— Нулевыми. — Буркнул я в ответ. Мое время терзаний не соответствий законов физики химии математики и механики реальному положению вещей давно перестали меня интересовать.
Когда то я бы орал на студенческой конференции, что все неправда и вся наша вселенная состоит из кусочков криво нарезанной бумаги.
— То, есть. Он исчезнет из вашей вселенной, причем оставив в пространстве точку с бесконечной массой. Ваши физики сошлись на том, этого просто не может быть. Не может быть бесконечной скорости и бесконечной массы. Просто потому, что не может быть и все. Так же как не может быть обратного течения времени. И индивидуальных вселенных.
Под ее многоголосую лекцию я мирно и с удовольствием сжевал сардельки, слегка припорошенные жареным луком. Запил растворимым кофе с медом, потому что сахар пришлось отдать гостье весь, и, остался этим вполне доволен.
Астрелла могла говорить что угодно. И каким угодно голосом. Мне было уже все равно. Жизнь со своими законами вселенскими или житейскими все равно заставит меня завтра взять газету, телефон и искать новую работу.
Потом когда я получу из рук очередного пройдохи-начальника свою заработную плату, я пойду в магазин куплю что ни будь поесть и постараюсь не забыть сдернуть с полки пакетик Вискаса, в противном случае Матроскин меня просто предаст. Уйдет к тете Глаше на постоянное поселение.
— Вы меня совсем не слушаете — Обиженным голосом произнесла девушка с неба.
— Надо же. Она может обижаться. — Я глубоко вздохнул.
— Простите Астрелла. Но жизнь человека слишком коротка и он не успевает застать те короткие периоды чудес, которые иногда происходят на белом свете. — Я прикрыл рот ладонью. Столько патетики в моих речах было и грусти, что впору было заплакать. Обычно я так не говорил.
Астрелла засмеялась.
— Значит, вам повезло Кирилл.
— В чем же? В том, что я попал на пятьсот долларов и мне придется менять стекла? Аквариум… Ну с ним да… Его давно пора выбросить. Золотая рыбка, которая в нем жила давно умерла с тоски. Так в чем мне повезло? В том, что я увидел инопланетное существо? Прекрасное и недостижимое?
— За прекрасное спасибо. — Откинулась на спинку дивана Астрелла и вытянула длинные стройные ноги.
— Но вот насколько недостижимое? Вы же накормили меня завтраком, восполнили мой энергетический баланс. Сделали для меня много хороших вещей. Взять хотя бы этот свитер. — Она улыбнулась, обнажив снова частокол белоснежных зубов — Мне сразу захотелось предложить ей, что-нибудь попробовать ими перекусить. Например, тот же нож с рукоятью в виде лапы волка. Чисто из любопытства. Но я сдержался. Нож был подарком старого друга. А вдруг она сможет это сделать? Тогда клинок будет уже не починить.
— Я практически в норме и смогу вернуться обратно. Вы достигли цели своей задачи. Помогли мне в тяжелую минуту. А в квартире мог бы оказаться и другой человек. Не такой добрый как вы. — Она протянула руку и что-то взяла над моей головой. Положила ее на ладонь.
— Вот смотрите — Она потыкала на ладошке, какую — то колючую черную звёздочку.
— Это ваш страх. — Когда — то, очень давно, еще в вашем младенчестве он оказался в вашем сердце и мешал вам жить, так как вы этого хотели.
Я взял с ее ладони черную колючку и с удивление стал ее разглядывать.
— Надо же. Может быть, это та огромная крыса, которую я испугался, когда решил спрятаться у мусорных бачков? Неужели она мне испортила жизнь? Или та ночь когда, оставшись дома один, я увидел женщину в белом. Она была доброй. Эта женщина. Вылечила мне болевший живот. Но я тогда испугался очень сильно. Честное слово. Я же считал, что привидений не существует. Кто его знает? Все равно эта штука теперь лишняя.
Я встал, приоткрыл дверку шкафчика под мойкой и выбросил колючку в ведро.
Астрелла удовлетворенно улыбнулась.
— Может быть, вы там все повытаскиваете … Лишнее? — Я улыбнулся. Наверное, первый раз после нашей встречи. На душе стало легко. Почему то легко и спокойно.
— Нет. Часть страхов связана с вашей личностью. Если вы перестанете бояться трамваев, то обязательно попадете под колеса. Зачем? Ваша жизнь и без того коротка. Не так ли? — Она склонила голову на бок. Я молчал. Ночь, которую мы не спали, казалась длинной и сладкой. Я давно так не говорил ни с кем. Мне было просто хорошо молчать с этой девушкой из поднебесья.
