Тайна Мерелин - А. Троицкий
В академии Дмитрий Евгеньевич поздоровался и подозрительно посмотрел на Митю:
– Тебя вызывает руководство. Ты ничего мне не хочешь сказать?
– Потом. Все равно уже поздно.
– Не говори лишнего.
– Спасибо.
Он вздохнул и пошел к руководителю научной программы, генералу Ильичеву.
– Проходите Дмитрий Дмитриевич – без доклада принял его седой генерал Ильичев.
Вызвал вас по поводу того, что вы используете вверенные вам средства не по назначению. Количество параллельных исследований достигло критической отметки. Кроме вашей программы существуют и исключительно военные разработки, вы тормозите смежников. Объясните, зачем надо было расшифровывать ДНК гиккона и землекопа? Подобные исследования уже проводились.
– Они не знают – облегченно вздохнул Дмитрий. Дальше оставалось отчитаться и все. Он наконец был отпущен и козырнул уходя. В своей лаборатории он подошел к Дмитрию Евгеньевичу:
– А давайте с вами отметим мой день рождения.
– Давайте – усмехнулся Евгеньевич – у тебя-же через месяц. Ладно расскажешь. Жду у себя в 22 часа.
Суровая зима уже пришла в таежные просторы, на расчищенные дорожки академии с порывами ветра летели хлопья снега, поземка кололась льдинками по лицу, и морозец прихватывал уши. Яркое солнце ползло низко над тайгой не замечая никаких глобальных перемен, наверно, как и миллионы лет назад. Гудение ветра уже не вызывало далеких ассоциаций. Хрустящая дорога до дома Дмитрия Евгеньевича заняла несколько минут. Евгеньевич жил один после развода. Жена уехала к детям и не собиралась вернуться. Так и жил, даже кота не держал. Он встретил Митю с улыбкой.
– Проходи, экспериментатор. Сейчас чаю поставлю.
– Митя вошел в знакомую квартиру, не ремонтированную годы. Те-же часы и фотографии. Тот-же приветливый хозяин. Он сел за стол и вытянул перед собой руки, обдумывая, как, лучше сказать.
– Говори, не стесняйся- отхлебывая чай прогудел Евгеньевич.
– Я ввел себе все факторы. Сам, с синтезатора. Это генная модификация моих стволовых клеток.
Евгеньевич крякнул – молодость и бесстрашие. Ты бы хоть мне сказал. В тебе пойдет трансформация. У тебя мало времени. А если температура больше 40 градусов? Тебе надо отдохнуть. Напиши на отпуск, я подпишу.
– Спасибо, я очень благодарен, что вы позволили мне работать. Вы вроде отца мне.
– Ладно, ладно. У меня есть наработки по торможению химических реакций в организме человека. Завтра синтезирую для тебя. В особых случаях можешь воспользоваться и оставь мне свои координаты и телефон.
Митя был очень благодарен, и они заболтались до самой ночи. Домой его провожала большущая луна на темно-синем фоне звездного неба, вкрадчиво вглядываясь в человечество, которое появилось как-то неожиданно и расползлось по всей земле. Хрустящая дорожка кончилась, и он вошел к себе.
– Завтра будет завтра – он разделся и улегся, встречая свои волшебные сны. Он падал среди грозовых облаков, но всякий раз останавливался около земли и снова взлетал. Он видел, что его окликали и не мог остановиться. Он опустился на песчаный пляж без людей под ярким солнцем и его руки и ноги ласкал прибой.
Это был не прибой, это была Марфа.
– Марфа, веди себя хорошо, я тебя оставлю Евгеньевичу. Согласна?
Он решил домой вернуться на своей машине. Черный мицубиши, как застоявшийся жеребец ждал его в гараже. Он позвонил Насте, матери, отцу, брату и залез в машину.
– Поехали – предстояло две тысячи километров пути домой
.
Вот и знакомые места, как будто и не зима, остатки снега дотаивали на обочинах, слякоть, облачность сменяется горячими лучами почти летнего солнца, лужи, воробьи, кошки моются у домов.
– Надо позвонить Листу и Кабану, но потом.
Он успел заметить, как на дорогу упал ребенок с обочины, даже разглядел, что очень похожа на его дочку, годика два-три в розовом комбинезончике.
Он вильнул и нажал на тормоз, тонна железа пошла по прямой до отбойника, после удара перевернулась несколько раз на обочине. Он вылез через разбитое стекло и посмотрел на дорогу, ребенок сам поднялся и побежал с дороги к маме. На дороге тормозили машины. Он вздохнул с облегчением ощупывая себя. Руки нашли что-то липкое и теплое на куртке, рваная рана на плече почти без боли, но кружилась голова. Он вздохнул и усмехнулся – я бессмертный.
На дорогу спустился вертолет МЧС, его положили на носилки и подгоняемые криком врача погрузили в салон. Вертолет зажужжал громче и свечой взлетел в небо. На каталке его отвезли в реанимацию. Врачи переглянулись.
– Потерял слишком много крови, труп привезли. Минут тридцать как труп. Попробуем? Хотя можно просто заключение написать.
– Молодой еще, давай попробуем.
Митя открыл глаза провожая свои волшебные сны в которых он погрузился в глубину океана среди льдов и никак не мог выбраться, но плыл на яркое пятно все выше и выше, пока не выскочил из воды и не вздохнул полной грудью.
– Ну ты силен бродяга – оба врача наклонились над ним- думали не вытянем тебя, а ты вон какой живучий. Практически бессмертный.
– Я знаю – улыбнулся Митя.
Троицкий А 08.2022.
Брошка.
– Ты долго будешь бегать? Собирайся, помоги бабушке.
– Я сейчас Ма.
– Кому сказано! Фашисты тебя заберут!
– Я Иду. Баба, давай помогу.
Семья вышла на двор большого села Хомутовка. Об эвакуации объявили давно, но они надеялись. Отец и брат Сёмы ушли на фронт. Мать плакал все время. Доедали остатки. Надо было уходить к эвакопункту. Теперь по дорогам грохотали танки и полуторки везли снаряды, а обратно везли раненых. Была жара, но солнце не было видно. Сплошная гарь и пыль висели в воздухе.
Сёме уже было 10 лети он, как настоящий мужичек, тащил рюкзак в который напихали, все, что успели. Начались бомбежки. В перерывах они шли так целый день. К вечеру дошли до села, где был эвакопункт. Их разместили в палатках. Вечером можно было помыться в речке и поесть фронтовой каши. Стоял сплошной гул голосов. Военные ходили и отбирали папиросы, тушили костры и громко ругались. За шесть километров через лес выход на станцию, куда должны были пригнать эшелон.
Сёма бегал по эвакопункту, смотрел на военных и приставал с мальчишескими вопросами. Ему хотелось быль как отец и старший брат. Ему хотелось быть танкистом и жечь фашистские танки. Ножик у него уже был. Надо было достать гранаты, и он сам отправится на фронт.
Эта мысль висела в его голове после первого авианалета, когда он увидел, как разлетелся соседский дом и загорелась пшеница, как метались люди, не зная куда деться.
– Эх, гранат бы или зажигательную смесь. Тогда-бы сволочи не ушли – он сжал кулак. Обернулся оттого, что его хлопнули по плечу. Это был Клим. Климу было 9 лет, и он тоже бежал с матерью.
– Привет Сёма.
– Здорово. Тоже бежите?
Клим молча уселся рядом на траву и насупился, стал хлестать палкой по земле.
– Эх, гранат бы сейчас.
– Я тоже думал. Говорят, фрицы наступают. Я одного видел. Убитый лежит.
– Где?– Сёма
