Сергей Казменко - Любите ли вы яблочный пирог

"ДА", - ответил я наугад. Наверное, просто потому, что клавиша "Д" расположена ближе.

"ВЫ СОГЛАСИЛИСЬ БЫ СЕЙЧАС ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОЕЙ БЫВШЕЙ ЖЕНОЙ?"

Интересно, насколько глубоко желает программа исследовать этот вопрос? И о чем еще намерена она меня спросить? Она ведь порой задает вопросы, способные вогнать в краску самых бесстыдных развратников. Хорошо еще, что Марк в свое время позаботился о защите информации, и никто, кроме человека, сидящего за терминалом, ну и самой программы, естественно, в принципе не может знать ни существа задаваемых вопросов, ни ответов на них. Если, конечно, он не станет заглядывать через плечо испытуемого. Помню, какой шум поднялся на совещании у генерала, когда Марк потребовал введения такого блока защиты, как чуть ли не все присутствующие накинулись на него, да и на меня заодно, обвиняя нас во всех смертных грехах вплоть до прямого саботажа. Но Марк выстоял и добился своего. Он всегда умел настоять на своем, когда дело касалось работы. В житейских только делах он оставался беспомощным. Даже больше, чем я.

"НЕТ", - ответил я. Хватит, встречались. Ничего хорошего из этого не получилось. Чувствовать себя мерзавцем безо всякой на то причины, чувствовать, что внутри все снова закипает - нет уж, мне больше этого не надо. И ей тоже.

"БЫТЬ ПОЛКОВНИКОМ ХУЖЕ, ЧЕМ МАЙОРОМ?".

Интересный вопрос. И неожиданный. Неужели она намекает на наши взаимоотношения с полковником? Но как, откуда она могла узнать об этом? Впрочем, что толку в таких вопросах - все равно не догадаться. Это только кажется, что ответы мои не содержали никакой информации на сей счет. Только кажется. И пора бы уже привыкнуть и не удивляться.

Мы с полковником давно уже разошлись в главном - в понимании того, для каких целей создается наша программа. Точнее, мы изначально ставили перед собой совершенно разные задачи. И было бы даже удивительно - теперь, когда мы так хорошо узнали друг друга за три года совместной работы - если бы у нас с ним оказались одинаковые представления о дальнейшем использовании нашей разработки. В самом начале работы мы с Марком еще могли тешить себя иллюзиями. Но потом все встало на свои места, и обратной дороги уже не было. Правда, долгое время мне лично удавалось загонять все мысли об этом глубоко в подсознание. Удавалось без особого труда - работа, когда она интересна, требует абсолютного сосредоточения. Но мысли эти жили в подсознании все это время, с тех самых пор, как я узнал, на каких именно делах специализировался в прошлом наш полковник. Если бы не майор, его заместитель, я, возможно, давным-давно плюнул бы на все возможные последствия и ушел бы отсюда. Или - еще проще - стал бы просто делать вид, что напряженно работаю над проектом. Это ведь совсем не трудно, когда кругом столько "специалистов", которые не обладают никакими способностями, кроме умения пудрить мозги начальству, вышедшему из их же среды. В этих условиях я мог бы годами "работать", ни на шаг не продвигаясь к намеченной цели, и оставаться при этом на хорошем счету.

Так почему же я этого не сделал?

Наверное, что-то есть во мне такое, что не дало ступить на этот путь. Наверное, мне просто кажется, что я сумел бы работать, не работая, наверное, я просто к этому не способен. И еще, конечно, из-за майора. Одно его присутствие рядом не давало отступить от поставленной цели. Пожалуй, из всего здешнего начальства лишь он один вызывал по-прежнему уважение. Хотя бы тем, что сам не раз шел под пули преступников, обезоруживая потерявших человеческий облик бандитов, не прятался за чужими спинами и раз пять, наверное, был ранен. Последний раз столь серьезно, что его навсегда сняли с оперативной работы. Не очень-то побегаешь за преступниками с пулей, засевшей в позвоночнике.

"ДА", - ответил я. Интересно все-таки, откуда всплыл этот вопрос? Ведь вся информация обо мне перед началом этого теста была стерта из памяти машины, программа еще не успела толком расспросить меня, над чем именно я работаю - и уже, выходит, успела нащупать скрытую неприязнь к полковнику. До сих пор не переставало меня удивлять это точное попадание вопросов в цель, когда через несколько часов общения с очередным испытуемым программа начинала бить своими вопросами напрямик, разрушая психологическую защиту, которую любой человек пытался перед ней воздвигнуть. И уже не имело тогда значения, отвечал ли человек правдиво на поставленные вопросы, потому что она успевала изучить его психологию настолько глубоко, что заранее предвидела, когда он попытается соврать, и сама эта ложь лишь увеличивала степень знания программы об испытуемом. До сих пор этот переход от отвлеченных вопросов к вопросам по существу, к вопросам, взламывающим любую, самую прочную психологическую защиту, поражал и шокировал меня. До сих пор мне, одному из разработчиков этой программы, трудно бывает отрешиться от мысли, что вопросы задает не следователь, не человек, долго и внимательно изучавший мое личное дело, а всего лишь искусно запрограммированное электронное устройство, которому я сам без своего ведома успеваю рассказать за несколько часов о себе гораздо больше, чем способен осознать. Меня, создателя этой программы, это удивляет и шокирует - так каково же будет реальному испытуемому, реальному преступнику на реальном допросе?

"ВЫ ЛЮБИТЕ ЕЗДИТЬ ПО СЕВЕРНОМУ ШОССЕ?"

"НЕТ".

Конечно нет. Я терпеть не могу по нему ездить. Там всегда жуткое движение... И потом, после того случая с Минхом... Стоп! Неужели она и это уже нащупала? Неужели она знает, что тот случай с Минхом до сих пор не дает мне покоя? Даже теперь, после того, что случилось с Марком. Вернее, тем более теперь эта катастрофа, в которую попал Минх, кажется мне еще более странной - неужели программа уже знает об этом?

"ВЫ БОИТЕСЬ ПОПАСТЬ В АВАРИЮ НА СЕВЕРНОМ ШОССЕ?"

Ну конечно, случай с Минхом. Год назад я бы только радовался, получив такой результат. Полдня за дисплеем - и программа уже докопалась до таких подробностей. Но сегодня меня это совсем не обрадовало. Сегодня у меня мороз по коже прошел от этого вопроса. Сегодня мне стало просто страшно.

Минх погиб на Северном шоссе около полутора лет назад. Разбился. Ехал ночью в гололед на большой скорости. Машину занесло - и под встречный грузовик. В лепешку. И что его понесло туда? В такое время, с такой скоростью... Куда он спешил? Зачем? Минх, который всегда был образцовым водителем - как мог он попасть в такую аварию? Не понимаю. Не могу понять - если не предположить, что все подстроено. Но такие мысли появились у меня совсем недавно. И нет теперь Марка, чтобы обсудить их. И некому довериться.

"ДА", - ответил я. Я боюсь попасть в аварию. И, конечно, не только на Северном шоссе, как Минх. Где угодно. Последнее время я многого боюсь. Боюсь сорваться и наделать глупостей. Боюсь позабыть сделать что-то важное. Боюсь куда-то опоздать, что-то не успеть. Даже думать о некоторых вещах боюсь. Уж очень невеселые мысли возникают. О Минхе, например - ведь я боюсь даже вспоминать о нем. Так, будто и на мне лежит какая-то доля вины в его гибели. Но почему? В чем я-то могу быть виноват?