Сергей Казменко - Быть человеком

- Это для вас для всех они крабиллусы, - говорил тот, ни к кому в отдельности не обращаясь. - Я тоже их когда-то называл так. Но однажды я увидел, на что способны эти твари, и с тех пор не могу называть их иначе, как слизняками.

Случилось это лет шестьдесят, наверное, назад. Мы с Элхоном работали тогда в Свободном поиске. Было тогда такое подразделение в Галактическом флоте. Потом его упразднили: кого сейчас могут интересовать тайны, что еще хранит наша Галактика? Но во времена моей молодости Свободный поиск существовал, и шли туда самые смелые и способные пилоты.

Скромностью Тугрин никогда не отличался.

- Во время того трижды проклятого полета мы с Элхоном обследовали сектор ЭД-86, - продолжил он. - Для тех, кто не знает, поясню: это два рассеянных скопления на периферии первого спирального рукава по полторы-две тысячи звезд в каждом. Чтобы обследовать эти скопления детально, потребовалась бы солидная экспедиция из нескольких десятков звездолетов. Мы же, работая в Свободном поиске, многократно снижали затраты, указывая, куда следует направить исследовательские отряды, а какие объекты не представляют интереса. Искали мы все, что угодно: и планеты, пригодные для жизни, и обитаемые миры, и запасы минерального сырья, и необычные формы живых организмов, а попутно, где только это оказывалось возможным, занимались охотой на слизняков. Я вижу, кое-кого здесь это коробит, но тогда, к вашему сведению, слизняков промышляли по всей Галактике. Ведь мимикрическая железа этих тварей - та самая, что позволяет им столь быстро менять свой облик - содержит огромное количество редкоземельных элементов. А тогда потребность в этих элементах вдруг резко возросла - теперь-то я понимаю, почему. И нас попросту обязывали везде, где только можно, охотиться на крабиллусов - слизняки тогда попадались в своем первозданном виде почти везде. Лично мне охота эта никогда удовольствия не доставляла. Тягостно ощущать себя убийцей, лишающим жизни другое существо ради каких-то преходящих ценностей. Другое дело, когда убиваешь врага...

И вот, когда работа наша уже близилась к завершению и пора было думать о возвращении на базу, произошло несчастье.

Заканчивалась моя вахта. Я вывел скутер из очередного траверза неподалеку от двойной звезды, убедился, что в ближнем пространстве нет ничего угрожающего, встал и пошел будить Элхона. Устал я зверски, потому что больше суток не вылезал из пилотского кресла, решив дать Элхону как следует отоспаться - вот уже несколько дней, как он чувствовал какое-то недомогание.

Когда, войдя в каюту, я тронул его за плечо, чтобы разбудить, то сразу почувствовал, что дело неладно. Он лежал совершенно неподвижно, отвернувшись к стене, и, казалось, даже не дышал. Я снова коснулся его плеча - оно было горячим, это чувствовалось даже сквозь ткань рубашки. На попытки разбудить его он никак не реагировал. С трудом удалось мне перевернуть его на спину - тело было как резиновое, руки, согнутые в локтях, торчали теперь вверх и не желали разгибаться, колени были прижаты к животу, а голова откинута назад, так что затылок вдавился в подушку. Я приложил ухо к его груди - сердце билось едва слышно. Пульс почти не прощупывался.

Я не медик, но кое-чему нас тогда обучали. Распознать лихорадку Кэлбо особого труда не составило. Болезнь крайне тяжелая, но вполне излечимая, если вовремя оказать помощь. Достаточно ввести пять доз универсальной вакцины Штарра - было тогда такое лекарство. Вы, конечно, о нем и не слыхали, как и о самой лихорадке Кэлбо - вот уже лет двадцать, как не отмечено ни одного случая этого заболевания. Что очень странно - ведь возбудитель выявить не удалось, и меры профилактики не были разработаны.

Впрочем, если знать, в чем дело, то ничего странного в этом факте нет.

Я кинулся к аптечке, вскрыл контейнер срочной помощи и стал рыться в содержимом. Знакомой коробки с красными и фиолетовыми полосами не оказалось. Как выяснилось позднее, незадолго до нашего вылета пришли новые указания о комплектации аптечек на скутерах свободного поиска. Вакцину Штарра заменили несколькими более эффективными препаратами направленного действия - но ни один из этих препаратов не помогал при лихорадке Кэлбо.

За себя я не боялся, контактным способом лихорадка Кэлбо не передается. Но вот положение Элхона, если бы мне не удалось оказать ему помощь в течение ближайших суток-двух, было совершенно безнадежным. Оставалось надеяться только на чудо - уж слишком далеко мы забрались, чтобы всерьез рассчитывать за такой срок достичь какого-нибудь обитаемого мира.

Я вернулся в рубку, ввел данные в анализатор и запросил лоцию. Ответ мало обнадеживал - до базы более десяти суток полета в форсированном режиме с пятью десятками траверзов. До ближайшего из известных обитаемых миров - шесть суток, что тоже не оставляло Элхону ни малейшей надежды. Была, правда, информация сомнительной достоверности об обитаемом мире, расположенном на самой границе обследованного нами сектора. Официального подтверждения факта заселения этого мира Галактическая навигационная служба пока что не получала - обычная история с авангардными мирами - но были сравнительно недавние сообщения о заходах туда крейсеров Галактического патруля. И я решил рискнуть. До мира этого было двадцать часов полета с пятью траверзами.

Не буду рассказывать, как мне дались эти часы после суточной вахты большинство из вас все равно не поймет. Но через двадцать с небольшим часов я вышел на связь с приводным маяком мира Сэгалон-4.

Пока имеешь дело с исправными автоматами, можно ни о чем не беспокоиться. Все будет сделано строго по инструкции. Снижайся я по стандартному графику, и через полчаса меня перевели бы на низкую орбиту, а еще через двадцать минут я вошел бы в атмосферу и вскоре подкатывал бы к зданию космопорта. А там, в медпункте, были бы и врачи, и необходимые лекарства. Но я не был уверен, что Элхон может ждать, что он не умрет, пока я выполняю все формальности. И потому я запросил экстренную посадку.

На связь вышла женщина средних лет с острым носом и маленькими глазками - дежурный диспетчер космопорта. До сих пор не могу забыть о том, как она, услышав, что на борту находится больной лихорадкой Кэлбо, закатила эти глазки и начала истерически уверять меня, что без осмотра скутера карантинным инспектором она не имеет права разрешить мне посадку в космопорте Сэгалона. Напрасны были мои слова о критическом состоянии Элхона, о необходимости срочной помощи, напрасны были призывы придерживаться инструкции и проконсультироваться прежде всего с медицинской службой космопорта. Все разговоры только ухудшали дело. Минуты шли, автоматика перевела скутер на орбиту ожидания, и все надежды на скорое получение помощи исчезали.