Юстина Южная - Откуда берутся баньши

– Ну ладно, ладно, – наконец выдавил он и махнул рукой. – Черт с вами, оставайтесь. Пока. Но уж не знаю, где вы собираетесь тут… э-э… спать. Кровать у меня одна.

– Ничего, – воспряла ночная знакомая. – Я рядом с дверью, на циновочке. Это не доставит мне больших неудобств. Сегодня не доставило.

– Так вы ж это… леди.

– Не совсем, – смутилась она. – Я не очень высокого рода. Вы вполне можете обходиться со мной по-простому. Кстати, могу я узнать имя доброго сэра?

– Дугги… Дуглас О’Доэрти, мэм.

Он вдруг заметил, что на нем не снятые с вечера штаны и рубашка – мятые, нечищеные и не очень хорошо пахнущие. Потер щетину на подбородке, машинально пригладил торчащие во все стороны волосы. Захотелось сплюнуть, но при рыжеволосой Дугги не решился.

– А вас? Как вы сказали, вас звать?

– Кэрри. Просто Кэрри, с вашего позволения.

– Ну, живите, в общем. Недолго только. И учтите, я нынче безработный. Проклятые англичане! Выгнали меня из доков. Как вас кормить, если мне самому жра… есть нечего. И одежду вам надо какую-то, а то ж совсем, прости Господи, срамота получается. Как вы на улице в таком виде появитесь?

– Одежду? – Женщина неожиданно смутилась. – Ах да, конечно, здесь так не ходят.

Она задумалась, потом расстегнула на шее цепочку с кулоном.

– Возьмите. Это настоящее золото. Наверное, должно хватить.

Получив маленькое сокровище, Дугги просиял. Кажись, дела идут на лад! Кредит у Магвайра был исчерпан ровно вчерашним вечером.

Выделив Кэрри крошечный закуток и занавесив его ветхим покрывалом, Дугги кое-как привел себя в порядок и отправился в ломбард. Отчаянно поторговавшись и выручив за кулон пристойную сумму, он немедленно ринулся по Графтон-стрит в поисках подходящего паба. На полпути остановился, плюнул в сердцах – совсем забыл! Наряд для Кэрри. Вот навязалась на его голову. И он уныло повлекся в магазин готового платья.

Притащенная им домой кошмарная мышастая блуза с бешеным количеством пуговиц и не менее выразительная синяя юбка вызвали, однако, у Кэрри неподдельный интерес. Спрятавшись за покрывалом, она облачилась в принесенный наряд, выпорхнула на середину комнаты и прокружилась, оценивая «летучесть» нижних юбок.

– Ну как? – с любопытством спросила она.

– Да сносно вроде, – развел руками Дугги, оглядывая получившийся бесформенный балахон. – Пояс какой-то придумать, и сойдет. Вы это, расскажите хоть, что у вас случилось? А то «дома нет», «ничего нет»…

Улыбка Кэрри потускнела.

– Дуглас, разрешите мне объяснить все позже, – она шмыгнула носом. – Сейчас мне будет трудно это сделать.

О’Доэрти ничего не понял, но пожал плечами. Ладно, если дамочка так расстроена, пусть не говорит пока.

Последующие дни Дугги провел в непривычном для себя режиме. Ложился рано, вставал утром. Бродил по окрестностям в поисках приработка. Поначалу взялся за дело резво, не без энтузиазма. На его попечении леди! Что же, он не сможет произвести впечатления?! Но с каждым днем возложенные на себя обязанности утомляли его все больше. Труд в таких количествах – что-то новенькое. Да, проклятые англичане действительно уволили его, не предоставив никакой иной работы в порту. Вот только было это шесть лет тому назад… С тех пор Дугги перебивался случайными заработками, и, надо сказать, его такое положение вполне устраивало. Много ли нужно честному пролетарию? Горбушка хлеба днем, кружка пива вечером. Ну, допустим, не одна кружка. И допустим, не только пива. Но все-таки. Захотелось – встал, пошел, заработал, отнес деньги Магвайру, тот отдал в распоряжение Дугги несколько бутылок своего фирменного пойла – чего еще надо!

А тут дамочка. Сидит дома, ждет его каждый вечер. И в паб не завернешь, вроде как совестно.

Отправить бы ее на работу. Но она ж леди, ни к чему толком не приучена. Хотя… надо бы у нее вызнать поточнее. Может, на что и сгодится. Да еще странная она. Вот очень странная. Городской жизни не знает, за порог выйти боится. Раз вернулся он чуть раньше, чем собирался, и с порога – картина: окно нараспашку, стоит рыжеволосая посреди комнатки, а вокруг нее воробьи хоровод водят. Ну как водят. Летают, конечно, но строго по кругу. И мелодию начирикивают, симпатичную такую. Уж в песенках Дугги разбирается неплохо. Едва Кэрри его заметила, тут же замахала на птиц руками. Кыш, мол, кыш. Затем повернулась виновато. «Извините, Дуглас, проветрить хотела, а они тут налетели. На хлебные крошки, наверное, польстились». Никаких крошек на столе не было и в помине, однако Дугги не стал расспрашивать. Только на всякий случай отыскал ножик и этой ночью спрятал его под матрасом. Что б, стало быть, под рукой, если что.

Приносила дамочка несколько раз пиво в кувшине откуда-то. Причем хорошее. Не разведенная конская моча, которую вечно норовил ему подсунуть Магвайр. Откуда взяла, ежели, кроме воды, у них ничего и не имелось? А герань! Лет десять стоял на подоконнике горшок с этой засохшей дрянью. Остался от давней зазнобы, все руки не доходили выкинуть. Рыжеволосая нашла, денек покопалась в слежавшейся сухой земле, а на следующий – в горшке оказался зеленый росток. Странная, одно слово.

Через пару недель случился «казус», как любил говаривать Магвайр, подцепив словечко от кого-то из заезжих, не побрезговавших его заведением, торговцев. Дугги возвращался домой ближе к полуночи, трезвый и оттого очень злой. Сегодняшний наниматель заплатил меньше, чем договаривались, и нужно было придумать, где наскрести еще, ибо срок оплаты за хибарку приближался неумолимо. Тем не менее все шло относительно благополучно, пока дорогу О’Доэрти не заступил дюжий молодчик в рыбацком свитере и надвинутой на глаза кепке. Дугги напрягся, сунул руки в карманы пиджака, попытался пройти мимо, но ему не дали.

– Эй, работяга, поделись-ка с другим работягой чем бог послал.

Дугги начал свирепеть. Мало того, что недоплатили. Так еще и последнее отобрать хотят. Никаких дружков у молодчика не имелось, и О’Доэрти расхрабрился, поднимая голову и готовясь принять вызов.

В общем, дело закончилось суровой дракой, и домой Дугги притащился в весьма плачевном состоянии (деньги, впрочем, остались целы). Но разбитая, кровоточащая бровь, свернутый нос, вывихнутое плечо… Кряхтя и охая, Дугги вскарабкался на постель и дал волю стонам, проклятьям и жалобам на жизнь.

– Я помогу, – порхнула к нему Кэрри.

В ее ладонях, словно по волшебству, возник кубок с необычным питьем, пахло оно травами и чуть дурманило рассудок. Дугги было запротестовал, но Кэрри ласково взглянула своими зелеными глазами, не менее ласково схватила его за вихры, и когда рот у него открылся в беззвучном вопле, недрогнувшей рукой влила в глотку несколько капель подозрительного напитка.