Наталья Резанова - Ночь правды

- Салли, - мягко произнесла бегинка, - мне приходилось работать в чумных бараках.

Домоправительница обреченно повернулась и стала подниматься по лестнице. Остальные двинулись за ней.

Переступив порог комнаты, сестра Тринита замерла. Ее трудно было поразить. Годы, проведенные в уходе за больными, давно отучили ее от такого понятия, как физическая брезгливость. Но все-таки слишком уж разительно было несоответствие между обликом того, кого бегинка только что вспомнила на улице, и того, кто лежал перед ней на замызганной постели. Она запомнила сильного, красивого мужчину в хорошем добротном кафтане, а теперь это был обтянутый кожей скелет, завернутый в грязные тряпки - потому что, надо полагать, за время болезни он так и не раздевался.

Бегинка подошла к окну, отперла ставни и распахнула их.

- Но...

Не дожидаясь возражений, бегинка уже распахивала второе окно.

При дуновении ворвавшегося в комнату свежего воздуха больной заворочался в постели. Глаза его оставались закрыты, но видно было, как под запавшими веками ходят глазные яблоки.

- Что сейчас будет... - прошептала Салли.

- Кто еще есть в доме?

- Эрик. Приказчик. Он в лавке сейчас.

- Кристина, иди за ним. Пришлешь его сюда, сама останешься там. А ты, Салли, тащи сюда бадью воды и чистого белья.

- Но...

- Я сказала!

Тон исключал всякую возможность спора.

Как только обе женщины удалились, сестра Тринита, швырнув плащ на конторку, подошла к постели. И вовремя, больной неожиданно резко - при таком истощении - сел и открыл глаза. Мутные, дикие, ничего не видящие.

- Ночь Правды, - произнес он без выражения. - Ее постель была холодной, а тело - жарким ... запертый сад, заключенный колодезь, запечатанный источник. Я пришел, раньше чем позвали, и открыл засовы, и сломал печати, и мы смешали нашу плоть и кровь. Это было ночью... потому что она живет Утро уводит ее, и мы были с ней до утра...

- С кем?- быстро спросила сестра Тринита.

Она не была уверена, что он ее услышит. Но, судя по последствиям, он услышал. Человек, казалось, неспособный не только двигаться - пальцем шевельнуть, бросился на нее, и только благодаря обширному опыту работы с буйными сестра Тринита успела перехватить его руки, нацеленные на ее горло. И это было все, на что ее сейчас хватало - не давать себя задушить. Пот катился по ее лицу, когда она сжимала запястья припадочного. Если б только он мог сейчас увидеть ее глаза... но в том-то и дело, что он ее не видел.

А потом вбежали приказчик - плотный белобрысый парень, и Салли. И началось. Даже втроем они едва удерживали его, и это при том, что никто из троих не был слабосилен. Все-таки общими усилиями им удалось стащить с больного одежду. То, что они после этого увидели, заставило приказчика отшатнуться к дверям. На теле Кесслера в нескольких местах размещались словно бы кровоточащие раны, они были отчетливо видны под истончившейся кожей. Но сама кожа была не тронута. Назвать же их кровоподтеками не поворачивался язык.

- Не пугайся, Эрик,- сказала сестра Тринита.- Это не заразно. И вовсе не чума, - это она уже обращалась к Салли, - уж ты поверь мне...

Но на немой вопрос, читавшийся в глазах женщины, она не ответила.

Затем женщины /Эрик все же несколько ошалел/ обмыли больного и переменили белье на постели. Все это время он не переставал сопротивляться. Исхитрившись ухватить его за плечи и притиснув к постели, сестра Тринита приказала Эрику и Салли вылить воду и унести грязное белье. Когда они вернулись, Кесслер, кажется, вновь впал в беспамятство. Сестра Тринита стояла у конторки и копалась в своей сумке.

- И все это время он ничего не ел? - сразу же обратилась она к Салли.

- Нет. Только воду пил.

- Просто воду? - почему-то поинтересовалась бегинка.

- Просто воду. Я пыталась вино поднести, как обычно больным дают... с корицей и ...

- Подслащенное.

- Да. Не пил ни разу.

- Ясно. Эрик, я попросила бы тебя побыть пока здесь. Твой хозяин некоторое время будет спать, но если он вдруг проснется, сразу же кликнешь меня. А мы с тобой, Салли, сейчас проследуем на кухню, и я покажу тебе, что можно класть в отвар, который, он не исключено, будет пить, а что нельзя.

- У меня все свежее! - оскорбленно воскликнула Салли.

- Господи, да я не об этом...

За порогом Салли тихо спросила:

- Может быть, позвать экзорциста?

- Нет,- сказала сестра Тринита. Подумала и добавила: - Пока еще нет.

Кристина сидела, подперев щеку кулаком. При появлении бегинки она встала, вопросительно воззрившись на нее. Но сестра Тринита только молча оглядывала лавку, В которой, кстати, не было ни одного посетителя. В общем, у нее осталось то же впечатление, что и от жилой половины дома - чистота, порядок, средний достаток.

А потом бегинка произнесла фразу, которую Кристина меньше всего ожидала от нее услышать:

- Я хотела бы посмотреть вашу приходно-расходную книгу.

Кристина удивилась, но просьбу выполнила. Достала книгу и положила ее перед бегинкой. Листнув ее, сестра Тринита заметила:

- Здесь два разных почерка. Второй - Эрика?

- Нет, мой, - с гордостью ответила девочка. - Я не просто помогала дяде. Он учил меня вести дела. Он говорил, что женщина может делать ту же работу, что и мужчина.

- Умный человек твой дядя. Возможно, через это и пострадал.

- Еще он говорил, - у Кристины на глаза навернулись слезы: " Вот я заболею, будешь меня замещать". Он так шутил, а вот ведь как обернулось...

Ничего не ответив, бегинка уткнулась в книгу. Читала она долго, внимательно, но что при этом думала, Кристина угадать не могла. Все же ей показалось, что сестра Тринита разочарована. Это было даже обидно - будучи полностью в курсе деловых интересов своего дяди, Кристина точно знала, что книга в полном порядке. Неожиданно бегинка спросила:

- Кстати, у твоего дяди есть кровные родственники?

- Нет. Точно нет.

- А если он, не дай Бог, умрет, кому достанется наследство?

- Не знаю...

- Скорее всего, тебе. Ты - ближайшая по степени свойства. А, поскольку ты не в том возрасте, чтобы распоряжаться состоянием и недвижимостью, они перейдут под опеку твоего отца. Он же, насколько я понимаю, сейчас в очень стесненных обстоятельствах...

Кристина сглотнула.

- Вы что, подозреваете, что это я ...

- Нет. - Голос сестры Триниты был очень мягок, невозможно было поверить, что именно она недавно рычала на окружающих в комнате больного. Просто я хочу сказать, что твое желание избавить отца от долговой ямы может осуществиться самым неожиданным образом...

- Но ведь я этого не хотела! Не хотела, чтоб... я люблю дядю...

- Я понимаю...

Больше она ничего не успела произнести. Вошла Салли.