Роберт Силверберг - После того, как не нужны нам стали мифы

До тех пор, пока они сами не появятся среди нас, мы не будем знать, к какой из двух вышеупомянутых категорий принадлежит та или иная мифическая личность, однако я могу подсказать вам, как выяснить их происхождение даже при самом беглом взгляде. У тех из них, кто были обычными людьми до того, как стали персонажами легенд и мифов, будет наличествовать хотя и слабая, но вполне различимая аура, некоторая дымка, некая темнота в воздухе вокруг их тела. Это остаточный след их неотъемлемой человеческой природы, которой ни один мифотворец не мог уничтожить до конца. Вот главное, что мне удалось выяснить в результате своих предварительных исследований. Теперь я готов полностью.

Леор исчез во внутренностях своей машины. В воздухе чисто звенела одна-единственная нота, высокая и ровная. Неожиданно на сцене, выходящей к площади, возник совершенно голый мужчина, он часто-часто моргал и нервно озирался вокруг.

Откуда-то из чрева машины раздался голос Леора.

– Это Адам, самый первый из всех людей.

Вот так вернулись в нашу повседневность боги и герои в тот памятный чудесный день в середине тринадцатого тысячелетия, и весь мир с радостью и восхищением взирал на это.

Адам пересек всю сцену и обратился к Председателю Пенгу, который незамедлительно и торжественно поприветствовал его и пояснил, что здесь происходит. Ладони Адама прикрывали нижнюю часть туловища в области паха.

– Почему я голый? – спросил Адам. – Ведь это же грешно представать обнаженным.

В ответ я ему сказал, что обнаженным он был и в тот самый первый момент, когда явился на свет, и что мы таким образом выказываем ему свое признание его подлинности, вызвав в таком виде в наш мир.

– Но ведь я отведал яблоко, – произнес Адам. – Почему вы вызвали меня к этой новой жизни с глубоко осознаваемым чувством стыда и ничего не дали мне такого, чем я мог бы прикрыть свою срамоту? Разве это согласуется с вашими намерениями? Если уж вам так захотелось узреть обнаженного Адама, то почему не призвали сюда того Адама, который еще не вкусил яблока? Но вы…

Его ход рассуждений оборвал голос Леора:

– А вот Ева, общая для нас всех мать.

На сцену перед площадью вышла Ева, тоже обнаженная, хотя ее длинные шелковистые волосы и прикрывали выпуклые контуры груди. Нисколько не стыдясь своей наготы, она улыбнулась и протянула руку Адаму, который бросился ей навстречу, умоляюще крича:

– Прикрой себя! Прикрой себя!

Обведя взором тысячи зрителей, Ева рассудительно произнесла:

– Почему я должна это сделать, Адам? Все люди вокруг обнажены тоже, и мы, должно быть, снова находимся в Раю.

– Здесь не Рай, – сказал Адам, а мир наших прапрапрапраправнуков.

– Мне нравится этот мир, – сказала Ева. – Успокойся.

Леор объявил прибытие Козлоногого Пана.

К этому времени мы все обнаружили, что и Адам, и Ева окружены темной аурой – свидетельством неотъемлемости их человеческой природы. Меня это даже удивило, поскольку я весьма сомневался в том, были ли когда-нибудь на самом деле Первый Мужчина и Первая Женщина, и полагал, что все, что их касалось, обросло впоследствии легендами; тем не менее, я считал, что возникновение подобных легенд символически отражает в народном сознании концепцию эволюции человека. А вот теперь выяснилось, что у Пана, этого получеловека-получудовища, тоже оказалась точно такая же аура. Неужели в реальном мире могло обитать когда-то подобное существо?

Тогда я не в состоянии был уразуметь этого. Но впоследствии, по зрелом размышлении, я пришел вот к какому выводу: если никогда и не было козлоногого человека, то, тем не менее, весьма нередко попадались реальные люди, которые вели себя так, как вел себя Пан, и именно основываясь на особенностях поведения таких людей человеческое воображение и создало этого бога разнузданной похоти. Что же касается самого Пана, который выскочил из машины Леора, то он не долго оставался на помосте. Он сразу же опрометчиво ринулся вниз, прямо в толпу зрителей, смеясь и размахивая руками и одновременно с этим высоко подбрасывая в воздух свои раздвоенные копыта.

– Великий Бог Пан жив! – дружно взревела аудитория.

Он подхватил на руки нежное тело Милиан, жены Дивада-Архивариуса в текущем году, и понес ее к небольшой рощице, зеленевшей на горизонте.

– Он оказывает мне великую честь, – произнес Дивад, муж прелестной Милиан в данном году.

Леор же все продолжал священнодействовать в чреве своей машины.

Он вызвал к жизни Гектора и Ахилла, Орфея, Персея, Локи [хитрый и коварный бог огня в древнегерманском пантеоне] и Авессалома. Он вызвал к жизни Медею, Кассандру, Одиссея, Эдипа. Вызвал к жизни Тота, Минотавра, Энея, Саломею. Вызвал к жизни Шиву и Гильгамеша, Виракочу и Пандору, Приапа [бог половой любви в древнегреческом пантеоне] и Астарту, Диану, Диомеда, Диониса, Девкалиона. День стал клониться к завершению и по небу поплыли искрящиеся луны, а Леор все продолжал свой тяжкий труд. Он сотворил для нас Клитемнестру и Агамемнона, Елену и Менелая, Исиду и Осириса. Он ввел в наш мир Дамбаллу, Гведонибо и Папа-Легбу [мистические божества и персонажи фольклора негров – жителей Гаити и гвинейского побережья Зап. Африки]. Он дал нам Ваала. Дал нам Самсона. Дал нам Кришну.

Пробудил к жизни Кетцалькоатля, Адониса, Хольгера-Датчанина, Кали, Пта, Тора, Ясона, Нимрода, Сета.

Тьма продолжала сгущаться, а мифологические персонажи все больше теснились и толкались на сцене, пока сплошным потоком не хлынули на площадь. Они смешивались друг с другом, старые недруги обменивались сплетнями, давние друзья пожимали друг другу руки, члены одного и того же пантеона радостно обнимались или осторожно поглядывали на своих соперников. С нами они смешивались тоже, герои отбирали себе женщин, чудовища делали все от них зависящее, чтобы не казаться такими уж мерзкими, боги вовсю стали бороться друг с другом за паству, будто это была предвыборная кампания.

Мы были сыты богами и героями по горло, так мне во всяком случае показалось, но Леора уже невозможно было остановить. Это был его звездный час.

Из машины вышли Роланд и Оливье, Рустам и Зухра, Каин и Авель, Аполлон и Пифия, Орест и Пилад, Иона и Давид. Появились Святой Георгий, Святой Витт, Николай-Чудотворец; Святой Христофор, Святой Валентин, Святой Иуда. Возникли Фурии, Гарпии, Плеяды, Мойры, Норны [богини судьбы в скандинавской мифологии]. Леор был романтиком и удержу не знал ни в чем.

И у всех, кто только не появлялся из машины, наличествовала аура их человеческого происхождения.

Но даже чудеса приедаются быстро. Жители Земли середины тринадцатого тысячелетия ни на чем долго не задерживали своего внимания, и их быстро одолела скука. Рог изобилия, из которого продолжали сыпаться чудеса, еще очень далек был от оскудения, но уже в первых, самых ближних рядах собравшихся я заприметил людей, поднимавшихся в небо и отправлявшихся по домам. Мы, кто составляли непосредственное окружение Леора, разумеется, обязаны были оставаться, хотя были уже пресыщены этими плодами людской фантазии и даже нас стало смущать их обилие.