Дэвид Александер - Лучший из лучших

— Салли Пакворт? Погибла?

— Да. А еще — Хитчинс, Росси, Венгель… — Раштакута словно читал заупокойную молитву.

— Но почему? — прошептал Хантер.

— Все террористы — члены религиозной секты из лесов Орегона. Каким-то образом им удалось забраться в компьютер, подключенный через сеть к одному из наших, и в результате они твердо уверились, что именно мы привели на Землю дьявола.

— Какого дьявола?

— Трахенди.

— Ох! — Хантер помолчал минуту-другую. — Знаешь, дьявол, быть может, существует на деле. Иначе как объяснить то, что случилось с Каролиной, Мориной, Чарли?…

— Не знаю, — ответил Раштакута. — Послушай, Ройс, нам необходима твоя помощь.

— Зачем? Что я могу сделать?

— Думаю, спасти человечество.

— Я? — Неожиданно с губ Хантера сорвался жуткий, клекочущий смешок. — Да ты посмотри на меня! — Снова тот же звук. — Разве я похож на спасителя человечества? — Он обессиленно откинулся на подушку.

В ответ Раштакута принялся зачитывать фрагменты из отчетов майора Любчека, полученных за последние две недели («Покоритель Титана» изменил курс и теперь на полной скорости возвращался к Земле).

Хантер прикрыл глаз, отвернулся, попытался отключиться от происходящего… «Каролина! — воскликнул он мысленно. — Неужели тебя больше нет?!»

Через тридцать четыре дня после Первого Контакта у Хантера состоялся разговор по видеофону с пятью наиболее могущественными людьми на планете: президентом Соединенных Штатов, премьер-министром Китая, а также двумя мужчинами и женщиной, которые являлись членами исполкома Всемирной Федерации. Все собеседники Ройса находились в представительстве Федерации на берегу

Женевского озера; что касается Хантера, он по-прежнему оставался пациентом госпиталя космической базы Неллис в центральной Неваде. Когда его лицо с черной повязкой на месте левого глаза появилось на экране, все остальные поспешно отвели взгляды.

— До их приземления осталось семьдесят восемь дней, — сообщил Хантер, повернувшись к члену исполкома от Европейского Протектората, — и тут уже ничего не поделать.

— Признаться, я не понимаю, почему вы придаете такое значение этому…

— Советник Торне, майору Любчеку с громадным трудом удалось выторговать для нас срок в четыре лунных месяца. Трахенди оказались весьма несговорчивыми личностями. Скажу прямо, беседа майора с инопланетянами ничуть не напоминала переговоры. — Хантер окинул взглядом слушателей. — Все вы читали его отчет. Трахенди, не вдаваясь в дипломатические тонкости, просто-напросто заявили Любчеку, что в скором времени планируют совершить посадку на Земле, причем уточнили, когда и где именно. По счастью, майор сумел добиться пусть маленькой, но отсрочки.

— Все это нам известно, мистер Хантер, — произнесла премьер-министр Ли. — Мы внимательно следим за развитием ситуации.

— Ну разумеется, — кивнул Хантер. — Я так вообще не могу думать ни о чем другом. Трахенди разыграли сцену первого контакта как по нотам. Они к ней явно готовились.

— На чем основаны ваши выводы?

— Разве не ясно? Встречу в космосе устроили таким образом, чтобы а) не вызвать паники; б) сообщить нам о своих намерениях и в) показать, что с ними следует считаться.

— Тем не менее мне непонятно, зачем понадобилось собирать нас всех вместе, — проворчал советник Гупта, представитель Индийской конфедерации. — Неужели вы надеялись, что мы дружно примемся дрожать от страха?

— Послушайте, — отозвался Хантер таким тоном, словно разговаривал с умственно отсталым ребенком, — я имею в виду не протокол и не тому подобную чушь. Как вы не понимаете?! Человечеству грозит смертельная опасность!

— Опасность? Вы хотите напугать целую планету одним-единственным звездолетом?

— Мне показалось, они настроены достаточно миролюбиво, — заметил Торне. — Если суммировать все, о чем трахенди говорили с майором Любчеком, сам собой напрашивается вывод, что они хотят установить обычные дипломатические отношения. Вспомните, о чем шла речь: иммиграционный контроль, дипломатическая неприкосновенность, импорт-экспорт, карантин для экипажей и пассажиров космических кораблей, торговые контракты и так далее. Что же вас напугало, мистер Хантер? То, что они прибыли к нам со звезд на корабле, который движется быстрее света?

Хантер со вздохом повернулся к Катерине Могуиба, представляющей Панафриканский Совет независимых государств:

— Мадам Могуиба, что произошло, когда нога белого человека ступила на Африканский континент?

— Не вижу никакой связи! Мы, земляне, — думаю, нас можно так называть — высоко цивилизо…

— Уверен, ваши африканские предки тоже считали себя далеко не последними людьми. Точно так же, как инки или североамериканские индейцы. А японцы и китайцы знали наверняка: по сравнению с ними европейцы — грубые варвары. И что в итоге?

Все эти народы столкнулись с культурами, более развитыми в техническом, научном, политическом, социально-экономическом отношении. С культурами, которые обладали передовыми для своего времени системами связи, отличались гораздо большей терпимостью и широтой взглядов. Короче, были просто умнее.

Могуиба, премьер-министр Ли и советник Гупта раздраженно переглянулись.

— Мистер Хантер, мы полагали, что с расизмом давно покончено…

— Европейцы в отличие от тех, с кем они столкнулись на других материках, кого в конце концов покорили, изобрели пароходы, открыли электричество, вывели дифференциальное исчисление, привыкли к многообразию политических и культурных систем. А те же американские индейцы, к примеру, не имели даже письменного языка! Вполне естественно, что за несколько столетий кучка европейцев покорила весь мир, — холодно заключил Хантер. — Если хотите, можете считать меня расистом, но факты остаются фактами.

— Полагаю, — проговорил президент Клейборн, постучав по столу костяшками пальцев, — пора перейти от истории к настоящему времени.

— Вы правы, господин президент, я как раз собирался это сделать. Преимущество Европе давали культура и наука. — Хантер сменил позу, подался вперед, ближе к экрану видеофона. — Что касается трахенди, они, во-первых, обладают теми же преимуществами, а во-вторых, еще кое-чем.

— Объяснитесь, мистер Хантер, — потребовал советник Торне.

— Отчет майора Любчека… Нет, по словам Раштакуты, это вовсе не бросается в глаза — по крайней мере, тем, кто принимает решения. Вот почему он выдернул меня…

— Простите?

— Нет, ничего. Дело в том, что трахенди просто-напросто умнее людей.

— Глупости! Откуда вы взяли?

— Теория множеств, теория игр, классические математические загадки… Представьте себе, как торговцы из Брюсселя пытаются обсуждать то же самое с эквадорскими индейцами! Любчек утверждает, что трахенди подсказали ему решение задачи о трех телах, и он понял, как надо ее решать, но пять минут спустя уже не сумел восстановить логику рассуждений. Затем, отвечая на его вопрос, трахенди на протяжении десяти минут читали лекцию о политическом устройстве своего общества, точнее, о том, что сами называли «Разумными протоколами взаимодействия, с точки зрения теории множеств». И Любчек снова почти уловил смысл! Может сложиться впечатление, что майора откровенно дурачили, но, уверяю вас, это не так. Как я уже сказал, Любчек профессионал и высококлассный специалист.