Сергей Герасимов - Любовь человека

– Отойдите дальше, – сказал Ральф, – иначе он не выйдет.

Нэт отошла довольно далеко назад.

Волк вышел из клетки и остановился у дверцы. Это был настоящий зверь – не чета домашним собакам, даже тем, которые называются волкодавами, из зависти.

Зверь опустил морду почти к самой земле и внимательно смотрел на Нэт, искоса, изучая. Ральф вскинул винтовку. Нэт отвела взгляд на мгновение – Ральф стоял в позе профессионального стрелка, с отведенным локтем, устойчиво и неподвижно, будто картинка, вырезанная из учебника по стрельбе. Его веко чуть-чуть дрожало. Зверь и женщина снова посмотрели друг на друга.

Волк совсем опустил морду и качнулся влево-вправо передними лапами, будто в нерешительности. Казалось, он стесняется своей неуклюжести, он был смущен присутствием трех человек.

Нэт пошла к волку и остановилась в десяти шагах. Зверь на секунду оскалил клыки, но застеснялся еще сильнее. Он даже начал покусывать травку, как весенний котенок. Но он не сводил глаз с женщины. Нэт снова удивилась его взгляду.

– Ну, зверь, откуда ты взялся? – спросила она.

Она говорила очень тихо, сама с собой, но уши волка шевелились.

– Я слышала, что тебя пристрелили еще в январе. Или тот был предпоследним? Скажи, зверь, трудно быть последним?

– Не нужно, – сказал Ральф, – не нужно с ним разговаривать.

И не смотрите ему в глаза, он воспримет это как вызов.

Волк поднял голову и пошел к зарослям рябины. Он не спешил; прежде чем исчезнуть, он снова посмотрел в глаза Нэт. Ее словно ударили хлыстом – взгляд волка был сильнее человеческого.

– Это действительно последний волк, – сказала она.

– Откуда вы знаете?

– По его глазам. Однажды мне было очень одиноко и у меня был точно такой же взгляд. Никто не может жить в одиночестве, даже волк. Что вы думаете об этом?

– Я думаю, что вас мало стегали ремнем в детстве.

– Это правда. Мало у кого хватало смелости. Надеюсь, что больше не увижу вас здесь.

Под вечер приехал Эдди. Он привез вещи и запасы примерно на неделю. И еще огромный букет белых роз. Нэт бросила розы на постель.

– Убери куда-нибудь эти цветы, – сказала она, – и попробуй приготовить ужин, если ты что-то умеешь.

Эдди был скромным мальчиком из богатой семьи и неплохой партией для нее. Кажется, они дружили с детства. Во всяком случае, он иногда вкраплялся в ее воспоминания, обычно неподвижной картинкой: вот он поддерживает лестницу, чтобы Нэт смогла влезть на дерево, вот фотографирует ее в обнимку с вешалкой для пальто (какой вышел снимок!), вот он катает ее на лодке и рассказывает по ее приказу всякую ерунду о реке.

– Эдди, сколько ты весишь?

– Шестьдесят семь.

– А вот он – семьдесят четыре. И у него такой взгляд, если бы такой был у тебя! – она заглянула ему в глаза, повернув за плечи, – нет, Эдди, у тебя никогда не будет такого.

Она рассказала сегодняшнюю историю о волке и Эдди покорно слушал, ужасаясь в нужных местах.

– И знаешь, что он сказал мне напоследок? Он сказал, что меня нужно высечь. По-моему, он прав, обязательно нужно.

Но ты, Эдди, никогда не сможешь этого сделать. Нет, я не выйду за тебя замуж.

Постепенно опустилась ночь, густая как смола – на километры вокруг не было фонаря, а луна еще не взошла. Нэт спустилась по старым, полурассыпавшимся на камешки ступеням на то, что когда-то было футбольным полем. Там внизу осталась скамейка, только ее скамейка. Сидя там, чувствуешь себя астронавтом, потому что не видишь ничего кроме звезд. Как много было передумано на этой скамейке в прошлые годы, как огромны и надпрактичны были все эти мысли – чистые мысли ни о чем – куда они делись?

– Осторожно, там все же волк, – сказал Эдди, – хочешь, я пойду с тобой?

– Нет, только не ты.

Как быстро закончился огненный вечер, ушли тонкие полоски туч, как щедро горящая вечность над головою высыпала взблески звездопада – нескольких жизней не хватит на желания. Звездное небо втягивает, будто воронка, и что-то поднимается и летит вверх, подчиненное не земному, а небесному тяготению. Душа слишком велика для человека, она дана на вырост. Вот почему иногда так хочется расти. Слева уже очертились верхушки деревьев – скоро взойдет луна.

Нет встала и отправилась в свою комнату. Что-то шмыгнуло из-под ноги: ящерица или мышь. Старые каменные перила были обвиты плющом. Здесь ничто не изменилось с детства.

Ничто не меняется, кроме нас. Время стоит, а мы проходим мимо него и говорим: идет, бежит, летит…

Ночью ей снились кошмары. В последнем сне ей пилой отрезало пальцы на правой руке, она брала пальцы в левую и не знала, что с ними делать. Она проснулась от кошачьего воя.

Выл породистый котик Лео, привезенный сегодня на природу.

Свет луны, расчлененный стеклянными стенами веранды, рисовал в жарком воздухе сложные геометрические фигуры будто зеркала, плавающие в пространстве. В первое мгновение Нэт не могла понять где она. Свет луны позволял видеть волка очень отчетливо, волк был у самой двери.

Она встала, нащупала сумочку и вынула из нее пистолет.

Тихо щелкнул предохранитель и в ладони зажегся красный зрачок – знак того, что злая железка готова выстрелить. Нэт открыла стеклянную дверь и волк отступил на несколько шагов.

Они стояли совсем рядом. Нэт любила спать голой, особенно летом. Сейчас луна освещала ее обнаженное красивое тело.

Она любила свое тело.

– Что ты соброался делать, волк? – спросила она и тряхнула волосами, как будто говорила с мужчиной. – Теперь мы на равных. Мы один на один. Мы оба не боимся друг друга.

Что ты хочешь? Ты хочешь напасть или уйти?

Она долго говорила с волком и, казалось, волк все понимает.

– Жаль, что я не могу видеть твоих глаз сейчас, – сказала она, – они мне понравились. Если бы такие глаза были у мужчины, я бы пошла за ним на край света. Приходи ко мне, если ты хочешь. Это не только моя земля, но и твоя.

Она сорвала травинку и бросила волку. Зверь не нагнулся, чтобы понюхать – он не знал подачек от человека.

Утром она рассказала Эдди о ночном происшествии. Эдди поступил как любой нормальный человек: он стал уговаривать ее уехать.

– Уезжай сам, – сказала Нэт, – это мой август и я проведу его в своем лагере, с волком или без, с тобою или без.

Лучше с волком, чем с тобой – в нем чувствуешь силу, уверенность, он не боится смерти. Это мужские качества, которых в тебе нет.

Эдди обиделся и ей стало его жалко.

– Ну прости, – сказала она, – уезжай, если хочешь, но прости. Я буду тебе звонить, хочешь? Каждый вечер, даже по два раза.

Эдди собрался и уехал.

– Никому не говори о волке! – крикнула она вдогонку, если скажешь, я не стану с тобой и разговаривать… Трусы, все мужчины трусы, – добавила она, обращаясь сама к себе.