Мария Симонова - Знак Избранника

К вечеру, невзирая на то, что с запада начала надвигаться неприятная облачность, они снялись с якоря и покинули хосслиерскую гавань. Получив от мистера Прустуса плату за проезд — пятьдесят золотых, капитан счел нужным предупредить пассажира о предстоящей качке и попросил его на всякий случай не выходить на палубу. Что же касается ужина — матрос принесет его прямо в каюту — пообещал капитан, ухмыляясь в усы. Кекс был уверен, что гость вряд ли захочет отведать корабельного ужина.

Шторм намечался не из самых сильных, а штормовой ветер был попутным. Для начала капитан сам встал к штурвалу, отдавая одновременно команды матросам. К полуночи, отойдя уже на значительное расстояние от берега, он положил судно в дрейф и выбросил плавучий якорь. Как всегда при шторме после такого маневра началась сильная качка. Закрепив штурвал и отдав последние распоряжения вахтенным, капитан уже собирался было отправиться на ужин, как вдруг заметил краем глаза темный силуэт, пробирающийся вдоль поручней правого борта на бак. У Кекса не возникло ни малейшего сомнения в том, что это его единственный пассажир вышел среди ночи на палубу «метать харчи». Однако раз уж мистер Прустус решился все-таки покинуть каюту, то лучше бы ему было пойти не на бак, а на корму судна, потому что корабль дрейфовал носом к ветру.

— Эй, вы! Поворачивайте обратно! Идите на корму, иначе ветер забьет все ваши харчи обратно вам в глотку! — заорал капитан во всю силу своих легких. Кекс был вправе гордиться зычностью собственного голоса, однако фигура пассажира, не изменив направления, безответно растворилась в ночи. Раздосадованный Кекс, сочно выругавшись, подозвал матроса и велел ему догнать «этого мистера» и подержать его за ножки, чтобы тот, чего доброго, не свалился за борт, а потом довести его до каюты и выдать ему пакет.

Сам же капитан проследовал на камбуз, где его появления ожидал остывший ужин. Прошедший день все еще продолжал казаться капитану удачным, когда к нему, заканчивающему в кают-компании трапезу, ввалился мокрый и растерянный матрос и доложил, что пассажира нет ни на носу ни на корме и ни в каюте. По мнению матроса курьера уже больше не было на корабле, как и на этом свете.

Изрыгая проклятия, Кекс бросился на палубу, прихватив по дороге фонарь. Здесь он созвал вахтенных матросов и распорядился: обозревать окрестности за бортом в поисках человека. Эти меры оказались напрасными: незадачливый курьер скрылся в морских глубинах, унеся с собой на дно не одну тайну и оставив капитана Кекса с пятьюдесятью золотыми в кошельке и с пустотой разочарования в его большом сердце, где любовь к морю давно и прочно срослась с тоской по образу женской фигурки, ждущей его на берегу.

2.

Закрытый кадровый информатор Инсайдера.

Информация с личного Листка за N 5770/70/XX.

Риплайн Лис Чали 11055 г. р.

Место рож. — г. Хостиг, столица 7 Имп. «Драблон» (2С.3УР.)

5.07.70 зачислена в 8 отдел, группа Маркуса Ларсена.

Специальность — средневековый фольклор.

Тема работы — произвольный поиск причин возникновения НЖЭм путем анализа фольклорного материала секторов И4, И5, И6.

С 11.12.70 — пассивный наблюдатель DL1 «Леди». Место заброски — 3С.4УР.И5 (развитое средневековье) государство «Эйморк». Срок заброски — 2 года. Работает без дублера.

Контакты — наблюдатель DМ9 «Менестрель», курсирующий курьер CZ4 «Целитель».

Дополнительная информация — по причине несовершеннолетия наблюдателю не внедрена информация VII/34/5S. Отходная легенда — тонет в реке. Отработка легенды — 8.08.72. Запланир. время прибытия — 12.31.50 Доставка — отказ в доставке. Информация о состоянии — нормальное. Причина отказа — выясняется.

Солнце уже опустилось за лес, когда дрожащая, посиневшая от долгого сидения в воде Лис выбралась из камышей на берег Лаува. В той стороне, где заблудился в верхушках деревьев последний солнечный луч, гордая громада замка Таникч казалась величественной печатью на фоне голубого еще неба.

Уже выйдя из воды, Лис почувствовала, что ее шатает, и только теперь по-настоящему ощутила, насколько она устала. К тому же воздух к вечеру сильно посвежел, и липнущая холодная рубашка вызывала сильный озноб, а мокрые волосы лезли в глаза. В довершение всего Лис не оставляло мерзкое ощущение, что тело по самую маковку заполнено речной водой.

Окажись в этот момент на берегу кто-нибудь из проживающих в замке или окрестностях, он с первого же взгляда узнал бы в «утопленнице» единственную дочь хозяина замка — леди Акьютт Таникч, тело которой всю вторую половину сегодняшнего дня искали и не могли найти в этой реке ее многочисленные родственники, во главе с отцом.

Просидев полдня по шею в воде, ныряя время от времени с соломиной во рту, Лис добилась именно того, чего хотела: все в замке считали ее теперь утонувшей. Только к вечеру, уже отчаявшись отыскать тело, убитые горем родственники покинули берега Лаува, и тогда «утонувшая» получила наконец возможность покинуть водную стихию. Выбравшись на сушу, она сразу углубилась в подступающий почти к самому берегу лиственный лес.

Лис шла уверенно, стараясь не обращать внимания на никак не унимающийся озноб — она знала здесь каждый кустик, так как частенько наведывалась сюда, незаметно улизнув с охоты. Здесь, неподалеку от берега, в дупле большого упавшего дерева она устроила тайник и последние две недели пользовалась любой возможностью, чтобы спрятать туда необходимые ей для бегства вещи.

Добравшись до «своего» дерева, она, не переставая дрожать, раскидала с него мох и сняла большой кусок коры, прикрывавший дыру в стволе. Сверху в тайнике лежала кожаная сумка с одеждой. Продрогшая до костей Лис, стянув через голову влажную рубашку, начала торопливо одеваться в мужской костюм черного цвета. Одевшись, она почувствовала, как дрожь понемногу отпускает, хотя речная вода все еще продолжала булькать где-то в глубинах организма.

Лис вновь запустила руку в тайник и выудила оттуда сапоги. Вся одежда была в отличном сухом состоянии — слава Богу, пора обильных дождей уже прошла, в Эйморке стояла поздняя весна.

Еще в тайнике хранилась короткая шпага: Лис стянула ее в арсенале замка, где шпаг, мечей и копий имелся на выбор целый лес; а так же увесистый кошелек с деньгами — ее собственными сбережениями. Когда раз в полгода в замке останавливался купеческий караван, отец не скупился, дочка же тратила едва ли половину из того, что он ей давал.

Деньги Лис пока оставила в дупле: так было надежнее, ведь переночевать ей предстояло прямо здесь, а кто его знает, что за лихой люд бродит в окрестностях замка по ночам.

Она расстелила на земле плащ и бросила в изголовье пустую сумку. Потом потрогала растрепанные волосы — они уже начали понемногу подсыхать. Усевшись на ствол дерева, она привела их в порядок и забрала на затылке в сетку. Затем, посомневавшись мгновение, решительно нахлобучила на голову широкополую шляпу. Если ей не повезет, и кто-то наткнется на нее ночью в лесу, пусть он, по крайней мере, примет ее за мальчика.