Владимир Гаврилов - Будь что будет

Согласившись сам с собой на ничью и кое-как дотерпев до конца программы "Время", он отправился спать.

Приснившийся ему сон был необычен и в чем-то даже комичен, несмотря на траурное содержание.

Борис вернулся на родину. Стоит золотая осень.

Он идет по тихой живописной улочке, приближаясь к одному из корпусов своей бывшей школы. Во дворе - толпа народу, сквозь которую видно возвышение и на нем гроб, утопающий в венках.

Рядом - родственники и друзья Бориса, а также незнакомые лица, видимо, представители общественности. Все взоры вдруг обращаются на него. Несколько человек торопливо подходят к нему, подхватывают под руки и радостно шепчут:

"Где ты пропадаешь? Тебя ждут давно, волнуются".

- "А кого хоронят?" - удивляется он. "Кого, кого. Да тебя! Кого...".

...Через пару дней друзья-приятели вновь собрались, на сей раз у Олега. Они с Михаилом почти всю осень вкалывали - один на электрификации рынка, другой на расширении автострады, что позволяло обоим безбедно коротать зиму за детективами и телевизором.

Сегодня играли не в карты, а в шахматы. Причем необыкновенные - на четверых. К шахматной доске с каждой стороны приделали еще по половинке доски - на них и выстроились фигуры четырех цветов: белые и черные, красные и зеленые.

Играли "двое на двое". И опять беседа потекла по нетрадиционному философскому руслу: - Так, значит, говоришь, мы уже существуем в будущем и ничего изменить нельзя? - обратился Олег к Михаилу. - Но ведь, чтобы увидеть эту картину, надо как-то выйти в пятое измерение, а для этого надо быть либо Богом, либо гением-сверхчеловеком.

Никто из присутствующих не нашелся, что ответить. Повисло неловкое молчание.

- А ведь песенка про миг, что называется жизнью, сплошной блеф, разрядил затянувшуюся паузу Борис. - Тут один доктор наук рассказ написал - кажется, "Часы счастья" называется. Так вот, там утверждается, что человеческое сознание постоянно находится в некоей щели времяощущения переменной ширины и в ней колеблется от прошлого к будущему и обратно. А сужение этой щели до нуля, то есть до мига, означает не жизнь, а смерть.

- Да нет никакой смерти, - горячо возразил Олег, сделав ход конем. Просто душа меняет телесную оболочку и переходит в другое тело - может, новорожденного, а может, своего же потомка.

- Ну, раз нет смерти, так нечего о ней и базарить, - глубокомысленно подытожил Антон и объявил шах королю Михаила. - Миха, думай быстрее, промедление смерти подобно, так, кажется, сказал вождь. Вот когда уходит любовь и человек не может самовыражаться как половой субъект, тогда и наступает для него смерть...

- Да, сколько людей из-за баб погибло, - в сердцах произнес Олег. Игра уже подходила к эндшпилю, когда Борис, беспокойно блуждая глазами, неуверенно заговорил:

- Вот что мне пришло в голову прошлой бессонной ночью. В среднем я сплю семь часов в сутки, значит, бодрствую, то есть живу, семнадцать.

Суммарный период трех моих биоритмов - где-то около четырех минут. Это во-первых. С другой стороны, как доказала наука, у любого человека период физического биоритма составляет примерно двадцать три дня, эмоционального - двадцать пять, а интеллектуального - двадцать восемь. В сумме семьдесят шесть. - Он окинул слушателей вопрошающим взглядом. Те молчали, а на их лицах на-писалось снисходительное любопытство - что, мол, еще высосет из пальца этот изобретатель велосипедов. А он продолжил: - То есть четыре минуты в день соответствуют семидесяти шести дням в жизни. А если мой день длится семнадцать часов, то можно посчитать, сколько продлится вся моя жизнь...

Он неровно задышал и полез в карман за платком - лоб его покрылся испариной. Михаил хохотнул, покачав головой, и буркнул: "Дурак, а ишь чего придумал". Олег прищурился и сказал:

- Хм... А я сплю не дольше четырех часов в сутки. Ну ладно, и сколько ты еще протянешь?

- По моим расчетам, мне жить пятьдесят четыре года. - В голосе Бориса послышалось волнение - недавно ему стукнуло сорок девять...

- Ну, еще поживешь, - неуверенно хлопая его по плечу, пробормотал Антон и "зевнул" своего зеленого ферзя. Михаил, окинув Бориса отсутствующим взглядом, заявил:

- Все это ерунда, и потом, как можно так точно определить свои биоритмы? Был бы прибор какой-нибудь...

Минут через пять черно-белые победили, и компания вышла на улицу Вся она была засыпана запоздалым снегом - первым в этом году. Приятели двинулись по домам. Одни шли, чутко прислушиваясь к своим биоритмам, другие - надеясь успеть изобрести прибор для их измерения...