Кир Булычев - Чего душа желает

Кролик вытащил из-за спины черный цилиндр и лихо нахлобучил на голову. Уши прижало полями, и они торчали, как крылья моноплана.

— Он дурак, — ответил Саша Грубин, сосед Минца по дому № 16. — Даже странно, что при таком небольшом уме подобные артистические способности.

Саша Грубин присел на четвереньки перед кроликом и положил на асфальт брезентовый мешок.

Кролик послушно прыгнул в мешок, Грубин завязал мешок бечевкой и перекинул через плечо.

— Что с вами, Саша? — спросил профессор.

— Призвание!

Грубин пошел по улице, словно всю жизнь носил кроликов за спиной.

Минц все же старался уговорить себя — ничего особенного не произошло: пятна на солнце, магнитная буря, старайтесь не выходить из дома без головного убора…

Сверху послышался голос:

— Лев Христофорович, прокатить тебя или как?

Господи, этого еще не хватало! Из корзины самодельного воздушного шара свешивалась оживленная физиономия Корнелия Удалова, старого друга и соседа.

— Что с тобой, Корнелий? — крикнул Минц.

— Нашел себя! — откликнулся Корнелий Иванович. — Чего и тебе желаю.

— А куда отбываешь? — спросил Лев Христофорович.

— Говорят, археологи отыскали столицу Александра Македонского в долине Вахша, — ответил Корнелий. — Если ветры будут благоприятствовать, слетаю туда.

Порыв ветра подхватил воздушный шар с большой надписью через всю окружность: «Россия — щедрая душа». И понес к облакам, которые спешили на юго-восток.

И исчез старый друг Удалов.

У Гостиного двора рядом с магазином «Все для вашей буренки» стояла известная своей суровостью к распущенным нравам гуслярок Клара Самойленко, бывшая комсомольская вожатая, а ныне заведующая в гордуме сектором борьбы с асоциальным поведением подростков.

Минц сталкивался с ее принципиальностью на заседании гордумы и даже безуспешно пытался склонить даму к разумному компромиссу. Ведь и в самом деле трудно будет запретить юбки выше колен и отсутствие лифчиков под блузками — бывает такое, что поделаешь!

И вот, представьте себе, Лев Христофорович увидел госпожу Самойленко на углу, с белой гвоздикой в лапке, одетую лишь в кожаный передничек, заимствованный у папуаски, и в золотых туфельках на дециметровой шпильке. А уж что было нарисовано на лице Клары, не поддается переводу на литературный язык.

Но Минц уже смирился с тем, что живет в сумасшедшем доме, и хотя все внутри него перевернулось, он произнес:

— Здравствуйте, Клара Георгиевна. Вам не холодно?

— Привет, мужчина, — ответила заведующая сектором. — Не желаешь ли получить удовольствие?

— В каком смысле? — растерялся профессор.

— В самом прямом, — сказала Клара. — Я такие штучки умею делать, что до завтра в себя не придешь. От меня иных на «скорой» увозят.

— Простите, — сказал Минц. — Немного позже. Мне хотелось сначала заглянуть в дом под номером два.

— Правильно, — согласилась Самойленко легкого поведения. — Давно пора.

В доме номер два на площади Землепроходцев находилось несколько учреждений. В том числе гуслярское отделение ансамбля «Березка», Госприемизвозснаб, салон красоты «Галатея-2», фонд «Малютка и отчим», а сбоку прямо к стене был приклеен лист картона, на котором неровно, но внятно было написано фломастером: ТЕПЕРЬ У НАС ОДНО ЖЕЛАНЬЕ.

И никакого объяснения.

Когда Минц вошел в дверь, то увидел черную стрелу, которая указывала вверх по лестнице. А там в коридоре стояли в ряд стулья, и на стульях сидели смирные люди. И хоть освещение в коридоре было невнятным, горожане узнали Льва Христофоровича, а кто-то в кепке удивился и спросил:

— Тебе-то, профессор, чего неймется?

— У профессора тоже проблемы бывают, — откликнулась Гаврилова, несчастная мать неудачного сына.

— Здесь по очереди или по записи? — спросил Минц.

— Живая очередь, — сказал «кепка». — Я с семи часов записывался.

«Кепка» показал Минцу ладошку с номером «2».

Минц присел на свободный стул рядом с Гавриловой.

— Вы тоже? — спросил он.

— Нет, — сказала Гаврилова. — О сынишке хотела посоветоваться.

Сынишке было под тридцать. Он уже дважды развелся и собирался наняться в какую-нибудь бездействующую армию, чтобы не ранили.

— А как вы узнали об этом?

— Разве вы в «Гуслярском знамени» не читали? Два слова: «Ваш шанс», и адрес. Первым Косолапов пошел. Думал, что угостят. Вы Косолапова знаете?

— Не встречал.

— Бомж. По помойкам ходит и бутылки сдает.

— У нас в городе настоящий бомж есть?

— У нас, говорят, даже группировка есть, — прошептала Гаврилова.

Минц кивнул, но не понял, какая группировка. А Гаврилова продолжала:

— Он пришел, его никто не останавливает, никто не гонит, но и не угощает. Ольга Казимировна спрашивает: на что жалуетесь? Смешно, правда?

— А кто такая Ольга Казимировна?

— Зайдете и увидите.

Человек в кепке нервничал — то вскакивал, старался заглянуть в щелку белой стандартной двери с бумажкой «Без вызова не входить», то бегал по коридору, наступая людям на ноги. А когда дверь открылась, оттуда выдвинулась бородатая физиономия и рявкнула:

— Следующий!

«Кепка» кинулся бежать.

— Кто хочет или никто? — спросила физиономия.

Гражданка Гаврилова широко, как верующий парашютист, перекрестилась и ринулась к двери.

Наступила тишина.

Возвратился человек в кепке и скромно сел на стул.

Открылась другая дверь, напротив, оттуда выглянула очаровательная женщина средних лет и произнесла:

— Лев Христофорович, вас ждет завотделением.

— Мы первые стояли! — закричал было «кепка».

— Вам к другому доктору, — сказала очаровательная женщина.

В кабинете было скромно, тесновато, за белой занавеской стояла койка. Очаровательная женщина средних лет уселась за ученический стол. Ее темные волосы были забраны назад в тяжелый узел. Одна прядь нарочно или случайно падала на лоб.

— А я все думала, — сказала очаровательная женщина, — неужели вы сознательно игнорируете?

— Я газет не читаю, — ответил Минц. — Только Интернет… а как ваше имя-отчество, простите?

— Называйте меня просто Ольгой.

— Польщен, — ответил Минц. — И чем же вы здесь занимаетесь?

— Во-первых, должна вам сказать, что мы не шарлатаны, не волшебники, не колдуны и даже не космические пришельцы.

— Последнее меня очень радует, — улыбнулся Минц, сделав вид, будто о пришельцах и не думал (что было неправдой).

— Более того, — продолжала Ольга, — мы не агенты ЦРУ и даже Моссада.

— Что делать в нашем городке агентам ЦРУ?!

— Не лукавьте, — возразила Ольга. — Они рады бы протянуть свои щупальца в каждую российскую деревню. Мы же являемся опытной лабораторией министерства здравоохранения, которая развернула в Великом Гусляре свой полигон.