Кит Робертс - Павана

Водитель локомотива задумчиво глядел в сторону световых люков на крыше. Середина декабря. И, как всегда, чудится, что Господь скупится на свет - глядь, а дня как и не было, будто моргнул мутный серый глаз. А там и мороз ударит. Уже подмораживает: пока шел по сортировке, ледок на лужах с хрустом проламывался под башмаками - ночная корочка не успевает толком оттаять. Для тех, кто занимается железнодорожными перевозками, погода хуже некуда, многие уже свернули работу. Пришла пора, когда волкам, сколько бы их не осталось, не сидится в лесу. Да и разбойнички... Им сейчас самое раздолье, время года как раз для налетов и грабежей: поздние зимние дорожные поезда - знатная добыча. При этой мысли мужчина поежился. Ладно, последняя ездка. Месяц, а то и больше, ни один поезд не отправится в сторону Побережья. Разве что старый козел Серджантсон рванет на своем хваленом фаулеровском составе. Тогда "Маргарет" снова пускаться в путь, потому как не бывало, чтобы последним к Побережью отправлялся кто другой, а не "Стрэндж и сыновья". Так повелось, так и останется...

На рабочем цилиндре уже сто пятьдесят фунтов на дюйм. Мужчина повесил ручной фонарь на ближайший кронштейн и залез обратно в будку: проверил, на холостом ли ходу привод, открыл клапаны цилиндра, плавно повернул рукоять регулятора. "Леди Маргарет" пробудилась, с шумом заходили поршни, заработали ползуны, размеренные звуки выхлопов внезапным громом отдавались под невысокой крышей кабины. Изо всех щелей валил пар, от дыма, густого и золистого, запершило в горле. Машинист ухмыльнулся - слабо и невесело. Цепочка необходимых действий давно впечаталась в мозг. Проверить сцепление, клапаны цилиндра, регулятор... Маху он дал только однажды, еще мальчишкой, много лет назад - на четырехсильном "Роби" врубил тягу при закрытых клапанах, отчего сжатый пар вышиб поршень из гнезда. От такой беды у него тогда сердце кровью облилось, но папаша Илай на это не посмотрел, сорвал ремень да отхлестал железной пряжкой.

Он затворил клапаны, поставил рычаг реверса на полный ход и снова открыл регулятор. Откуда-то из сумрака возник старик Дикон, бригадир с сортировочной станции, и налег на тяжелые ворота, распахивая их перед "Маргарет", которая, пуская облачка пара, с грохотом выкатилась к сортировке, где ее поджидали вагоны с грузом.

Дикон - холод ему нипочем, он без куртки - проворно зафиксировал сцепку на тяговом брусе "Леди Маргарет", соединил тормозные принадлежности. Потом застыл руки в боки: бриджи, рубашка грязнющая, седые волосы завитками над кружевным воротником.

- Оно бы лучше мне с вами поехать, хозяин...

Джесс, не разжимая челюстей, угрюмо помотал головой. Этот вопрос давно решен. Его отец чурался избытка рабочей силы, выжимая все возможное из горстки своих работников, денежки даром не платил. Впрочем, долго ли сохранится подобная традиция зависит от гильдии механиков, которая становится все несговорчивей. Илай вкалывал в транспортном бизнесе почти до смертного часа: за неделю до своей смерти он поручил Джессу объездить на "Маргарет" селения на взгорье у Бридпорта, собрать саржу и камвольную ткань от тамошних чесальщиков, - нынче часть именно этого груза поджидала отправки в Пул. В конторе у старика Стрэнджа не оказалось достойного преемника, и с его смертью фирма стала ощущать нехватку рабочих рук. Было бы глупо нанимать новых машинистов сейчас, когда до конца рабочего сезона остались считанные дни. Джесс положил ладонь Дикону на плечо.

- Дик, мы без тебя как без рук. Распоряжайся на сортировке, присматривай за моей матушкой. Он хотел бы именно этого. - Тут его лицо на миг исказила страдальческая гримаса. - Это прежде я не мог управиться с "Маргарет", теперь-то научился.

Джесс прошел вдоль состава, подергивая веревки, стягивающие брезент. В тендере и первых двух вагонах все было увязано на славу. Да и в хвосте не стоило проверять сохранность груза - сам паковал накануне, сколько часов ухлопал. Однако он проверил, а заодно убедился, что горят хвостовые огни и фонарь у таблички с номером, и только после этого взял накладную из рук Дикона. Поднявшись обратно в будку машиниста, он натянул увесистые дорожные рукавицы с кожаными ладошками.

Бригадир флегматично наблюдал за ним.

- Поглядывайте насчет головорезов. Эти норманнские выродки...

- Пусть они сами поглядывают, - проворчал Джесс. - Завтра буду.

- Бог в помощь.

Джесс толкнул рычаг от себя и поднял руку, прощаясь с коренастой фигурой, поплывшей назад. "Маргарет" шумно выволокла свой состав через ворота сортировочной и покатила по колдобистым улочкам Дурноварии.

Пока он выезжал из города, хлопот с управлением было более чем достаточно, - про разбойников он и думать позабыл. Теперь, когда боль утраты чуть отпустила, он начал сознавать, до какой степени им всем не хватает Илая. Джесс и ахнуть не успел, как на него навалились многотрудные дела фирмы, а то ли еще будет! Церковники открыто поддерживают требования гильдий сократить рабочий день и увеличить зарплату - стало быть, транспортным фирмам придется потуже затягивать пояса, хотя, видит Бог, уже сейчас доходы смехотворны. Ходят слухи, что на транспортников обрушат новые правила: на сей раз вроде бы удумали ограничить длину составов - не больше шести вагонов в составе плюс одна цистерна с водой. Причина - растущее загрязнение вокруг больших городов. А также дурное состояние дорог. Чему тут удивляться, раздраженно думал Джесс, ежели половина всех взимаемых в стране налогов уходит на то, чтобы церкви приобретали всякие там золотые подносы. Может статься, это просто начало нового экономического спада наподобие того, что был спровоцирован Гизевиусом пару столетий назад. О тогдашней жути до сих пор вспоминают с содроганием, по крайней мере на Западе. Сейчас, в кои-то веки, английская экономика стабильна, а стабильность значит процветание, приумножение золотого запаса. Но к каким бедам может привести столько золотища, которое знай себе оседает в легендарных сейфах Ватикана?

Несколько месяцев назад Илай, ругаясь последними словами, принял меры, дабы обойти новейшие постановления. По его приказу к дюжине товарных прицепов приладили оцинкованные баки на пятьдесят галлонов воды каждый прямо над тяговым брусом. Баки практически не отнимали места у оплаченного груза, зато шерифу придраться было не к чему. То-то похвалялся бы старик своей победой, да вот не дожил. Джесс соскальзывал в воспоминания об отце как-то невозвратно, словно гроб в могилу. Не вытравить из памяти то, каким он видел его в последний раз: этот восково-серый нос, торчащий меж покровов, - а мимо движется цепочка соболезнующих, среди которых и водители его локомотивов. Смерть не смягчила лицо Илая Стрэнджа - даже недвижное, оно оставляло впечатление мощи, подобно срезу выработанного карьера.