Наталия Осояну - С первого взгляда

Но не получается…

"Я ненавижу цирк, Хью. Почему ты оказался циркачом? Все эти звери, такие непохожие на земных… я их боюсь до смерти. А зрителей боюсь ещё больше, и они это чувствуют. От меня нет никакого толка, понимаешь? Я не могу стать воздушной гимнасткой, жонглировать тоже не умею. Я даже рассмешить людей не могу…"

Дорожка ускорилась. Мимо проносились темные силуэты домов, мелькали тени — ночью все кошки серы, как говорят на Земле, а на планете под названием Ливень серым становится все — люди, вещи, стены домов… что можно противопоставить вечному дождю? Какие краски его выдержат, когда даже мысли через некоторое время выцветают?

Поэтому Ливень — идеальное место для того, кто хочет спрятаться. Стать маленькой серой мышкой…

"Ты ничем мне не обязана, — скажет Толстяк. — Можешь уходить, если хочешь. Желаю счастливого пути".

Ага. Ему она ничем не обязана. Но есть ведь её внутреннее Я — перед ним не оправдаешься так просто…

"Ты не понимаешь, Хью. Я должна отблагодарить тебя, иначе… не знаю, что произойдет иначе, но это последнее, что связывает меня с моей родной планетой — честь. Долг. Если я пойду против совести, то окончательно потеряю себя".

Задумавшись, Сона сошла с дорожки намного раньше, чем следовало. Другой на её месте вернулся бы назад на движущуюся ленту, но девушка пошла пешком, прямо по лужам. Словно пожалев её, дождь перестал — Сона удивленно взглянула на темное хмурое небо, пожала плечами и пробормотала: "Спасибо".

— Помогите… — раздалось откуда-то слева.

Она огляделась. Вокруг не было ни души, даже дорожка, шурша, бежала вперед и вперед без единого пассажира — этот район пользовался дурной славой, но только не для подруги Толстяка Хью.

Одна из теней шевельнулась.

— Прошу… помогите…

Человек сидел, прислонившись к стене дома, прижимая руки к животу. Его одежда — это было видно даже в сумерках — промокла от крови.

— Что с вами случилось?

Глупейший вопрос. Одинокий путник, у которого на лбу написано "инопланетник", ночью, в квартале Цирковых братьев… пожалуй, более верного способа самоубийства не существовало ни на одном из Обитаемых миров. Братья поработали отменно: даже если она, рискуя получить пулю в лоб, постучится к кому-нибудь и попросит вызвать врача, будет поздно.

— Хотел… продать… деньги нужны… много…

Она села рядом. "Беспомощна, как всегда".

— Скупщик… высмеял. Сказал… катись… здесь не кондитерская… как? Почему?

Он издал короткий смешок и тут же застонал от боли.

— Поделом мне… не бери его, слышишь! Я… чувствую… не надо брать…

… когда незнакомец умер, Сона хотела уйти.

Но тут в его рюкзаке что-то зашевелилось…

— Не иначе, скупщик был голоден — вот и увидел что-то съедобное. Торт, возможно…

— Погоди, Лукас. Грегор… что он увидел?

— Не догадываешься?

— Я знаю, его очень интересовала история пропавшей статуи Императрицы Донны. Судя по сохранившимся снимкам, это была статуя редкостной красоты… считается, что она была уничтожена во время военного переворота. Хотя и не доказано.

— Вот. Грегор нашел то, что искал — свою Императрицу Донну. А Карел искал золото — и получил большой слиток…

— Значит, каждый видит то, что ему хочется видеть?

— Так было. Но теперь не все так просто. Эта девушка, Сона, нашла в сумке Карела котенка. Маленького зверька, который напомнил ей о Земле… всё было бы хорошо, но она решила показать его в цирке — на планете Ливень очень мало земных зверей. Можешь себе представить, что произошло?

— Ох…

— Цирк был разрушен. Кто-то увидел свой потаенный страх, кто-то — свою мечту… первые рванулись прочь, другие побежали на арену. Многие погибли в давке. Сона в том числе.

— Ужасно. Вещь могла бы исполнять мечты, но воплощает одни лишь кошмары…

— Но это уже позади. Мы приняли меры безопасности…

— Очень надеюсь, что это действительно так.

Служитель дал команду роботам, и зал наполнился шорохами…

3

"ГОСПОДА БОГА нет дома".

— Наглости тебе не занимать, однако, — сказал Тор, прочитав надпись, высветившуюся на мониторе.

— Да ладно, — Джар махнул рукой. — Это так, шутка. Встретил как-то раз в Сети…

— Ага…

— Пойдем, — Джар потянул брата за рукав. — Я тебя не для того пригласил, чтобы ты пялился на мой монитор. Пойдем, покажу кое-что…

Они подошли к двери на кухню.

— Погоди… обещай, что выслушаешь меня до конца?

— Обещаю… зачем такая таинственность? Может, мне договор кровью подписать? О неразглашении?

— Не надо договора, — серьезно сказал Джар. — Я нашел её в посылке.

— Кого? В какой посылке? Братец, ты здоров?

— Её… Тор, она самая красивая! Я однажды видел похожую, но эта лучше всех! Я открыл посылку — думал, кто-то пошутил, а там была косточка, как будто от персика… я её всунул в вазон с землей.

— И что?

— И она выросла. У неё красные листья… она похожа на орхидею, но… она не с Земли. И… вчера, когда я зашел, она была не одна — у меня теперь вся кухня в цветах. Настройся на чудо, брат…

Тор открыл дверь — и решил, что сошел с ума, потому что ТАМ было море, и песок, и чайки…

… через неделю в квартиру Джада забрался вор. Он не тронул почти ничего — забрал лишь картину известного художника, которая почему-то стояла на подоконнике в кухне, прислоненная к оконному стеклу.

— Где ты сейчас находишься, Теа?

— В джунглях Рая… мы искали там Грегора. Лукас, это чудесное место, хотя и очень опасное…

— Верю.

— А ты… что ты видишь? Неужели что-то другое?

— Я в пустыне. Песок до самого горизонта, пересохший колодец, старый верблюд… мы с тобой в белых одеждах.

— Но почему?

— Потому, что я так хочу, Теа. И ты этого не увидишь, не старайся. Мы вместе, но мы в разных местах…

— Лукас, эта Вещь… она…

— Тсс, не говори ничего. Да, Теа. Если ты этого хочешь — да.

4

— РАССКАЖИ мне, что ты там видела, — попросил полицейский. Девочка с серьезным видом заговорила:

— Мы были в магазине. Там было много людей… мы покупали куклу…

— Потом люди начали кричать.

— Ага. Кто-то крикнул: "Змея!" И все начали бегать.

— А что ещё кричали?

— Мм… помогите. И ещё кричали "караул-пожар". А что такое караул?

— Это когда происходит что-то очень плохое. Что ты ещё видела?

— Один дядя, он был в такой одежде, как у тебя, только белого цвета, начал стрелять. Тогда все стали кричать ещё громче… только мороженщик не кричал.