Светослав Николов - Вергилий и вода

Много событий произошло с тех пор, как Аппий построил этот акведукт и мой дом неподалеку от него. Я жил в уединении, но иногда эдилы[Эдил государственный служащий в Древнем Риме, надзирающий за улицами, общественными зданиями, банями, поступлением пшеницы и др. Примечание реставратора.] и сборщики налогов посещали меня и многое рассказывали. И эдилы, и сборщики сменялись очень часто, и вообще все люди будто бы заменялись другими через несколько десятилетий.

Так, могущественный принцепс Публий Сциппион, прозванный Африканским за его победу над Ганнибалом под Замой, был опозорен предприимчивым и лукавым Катоном, который первым раскрыл мне искусство говорить одно, а подразумевать другое. Своими собственными глазами я видел Гая М?рия, ведущего свои войска на Сицилию, и не мог поверить, то этот низкий, почти плешивый и с первого взгляда нечистоплотный плебей, возвысившийся до консульской тоги, был человеком, сделавшим армию сильнее государства. А Гай Юлий Цезарь, выиграв опять же за счет легионов гражданскую, войну, прибавил к своему титулу диктатора пояснение "вечный". Потом Цезаря зарезали в Сенате. Клеопатра вскружила голову его преемнику, достойному воину Антонию, и он бросился на тот самый меч, коим хотел покорить мир. В его честь был построен небольшой акведукт "Антониус".

Кроме этого, в то время в Риме были воздвигнуты акведукты Стар Анниен, Аква Марция, Аква Александрина, Неронианус, Аква Крабра... И обычно вода текла в них по прочным свинцовым трубам.

Как-то раз эдил Фронтин, который приходил проверять уровень жидкости в акведукте Аппия, сказал мне, что земля у города не дает хороших урожаев, несмотря на обильное орошение. И понемногу стали привозить гальские вина, испанское оливковое масло, африканскую и египетскую пшеницу. А некоторые земли остались вообще незасеянными.

Я, Вергилий, выдолбил это в то время, когда Рим был сердцем могущественной республики и с давних времен владел большей частью мира.

III.

...и продолжал рождать избранников бога и баловней времени и судьбы. Когда Антоний умер, триумвират распался и Октавиан остался один. После наведения порядка в государственных делах, он попросил отставки перед Сенатом, сказавшись больным. Но Сенат приказал ему не делать этого "во благо народа и республики". И, передав свой триумвиратский сан, Октавиан первым из всех получил звание императора.

Блеск и золото заливали форум и стадионы, потому что в Риме было много богатых. Октавиан же обнаружил другой способ прославиться еще больше. У него был друг по имени Гай Меценат, тоже весьма богатый человек, который содержал в своих владениях поэтов, чтобы они писали, не заботясь о пропитании. Но мне не очень нравились их строфы, потому что, по моему мнению, в них было больше наслаждения, чем мысли.

Мысль блуждает в поисках истины, поэтому выходит иногда острой или шероховатой. Наслаждение же представляет истиной самоё себя, и из-за гладкости своей пользуется завистливой любовью. Но я, знавший Сенеку, считаю, что мысль полезнее. Однажды Гораций, напившись пьяным, вложил всю дерзость в стихотворение, названное им "Памятник" или что-то в этом роде; этим он посмел бросить вызов судьбе, поэтому я преклоняюсь перед ним и приветствую его.

Октавиан, по прозванию Август, умер после изгнания галлов из Рима, оставив преемником своего пасынка Тиберия. Когда и Тиберий умер, императором стал Калигула. Четыре года спустя его нашли зарезанным, и императором стал Клавдий. Он хорошо управлял 13 лет, но его отравили, а императором стал Нерон. Однажды ночью я проснулся и увидел небо освещенным и красным. Нерон поджег Рим, а потом умер, бросившись на меч. Императором стал Веспасиан. После его смерти императором стал его сын Тит Флавий.

Когда умер Тит, императором стал Домициан. Но он переоценил самого себя и его убили. Императором стал Марк Кокций Нерва, а после его смерти на его место пришел теперешний император Марк Ульпий Траян, пусть будут благосклонны к нему боги!

Все это я узнал от сборщиков налогов и эдилов, которые приходили ко мне, чтобы проверить уровень воды и побеседовать. А огненное небо я увидел сам.

Однажды утром я услышал конский топот, и, выйдя на улицу, увидел останавливающуюся роскошную колесницу. С нее сошел какой-то грузный мужчина, приблизился и оглядел меня: - Это ты поэт Вергилий? - спросил он недоверчиво.

- Да, - ответил я. - Так меня называют.

Тогда, к моей неожиданности, он отступил на шаг и отвесил мне поклон. Я решил, что он путает меня с Вергилием Мароном, и предупредил его: - Я не из кружка Мецената!

На что он отреагировал с удивлением: - Какого Мецената?

И тогда я вспомнил, что с тех пор, как умер Меценат, люди, посещавшие меня, сменились несколько раз. Толстый человек сказал мне, что его господин, освобожденный раб, а сейчас начальник городской канцелярии финансов Ульпий Урбиний любезно приглашает меня в свой дом, чтобы я прочитал перед ним и его гостями самые лучшие стихотворения. Введенный в соблазн глазами своими, которые были преисполнены желания увидеть что-нибудь новое, я согласился.

Так в первый раз я оставил акведукт Аппия. Как только мы удалились от него на пол-мили, я снова стал слышать шум воды, который давно уже не замечал.

За одним из изгибов дороги передо мной предстала изумительная картина. Рим блестел под нами - великий, чистый, мраморный. В утренней дымке я различил аркообразные очертания одиннадцати акведуктов, которые, как свинцовые лучи, склонялись к городу со всех сторон.

В доме Ульпия Урбиния я встретил Лючию, которая была в то время молодой рабыней-танцовщицей, и влюбился в нее. Ульпий, сам освобожденный раб, устроил пышное торжество и дал ей волю, прибавив к тому же хорошее приданое, чтобы мы смогли вступить в брак. Той же самой ночью я познал огненное таинство ее тела и полюбил его наравне с ее душой. Мне стало ясно, что женщина непостижима как бог, и поэтому создана рождать жизнь.

В роскошном дому Ульпия Урбиния было 4 фонтана, водопады, водяные часы и даже собственная баня с двумя мраморными бассейнами, так что воды, к которой я привык, было в изобилии.

Больше всего мне нравилось купаться вместе с Лючией в ее бледнорозовой ванне, где никто другой не мог увидеть ее обнаженной.

И вдруг моя жена стала отказываться от еды и через два месяца умерла. Я обезумел от горя и, простясь с ее прахом, стал прощаться и с белым светом, потому что твердо решил, потеряв жену, покончить счеты со своей жизнью. Вечером я взял острый кинжал и налил себе теплую ванну, чтобы кровь вытекала безболезненно.

Когда я входил в ванну, мой взгляд упал на зеркало и я со страхом понял, что за все свое пребывание здесь, а оно равнялось нескольким десятилетиям, у меня появилось всего только три тоненьких морщинки. Лючия умерла, умер и Ульпий Урбиний. Я вскрикнул и одним взмахом перерезал себе вены на сгибе руки. Мне стало больно, но крови не было. Меня это удивило и я ударил повторно. И опять ни капельки крови! Тогда я бросил кинжал и кинулся бежать как от чумы. Мой покровитель, бог Янус помог мне никем не замеченным перепрыгнуть через городские стены.