Сергей Другаль - Вишневый компот без косточек

"Нури не совсем прав, - подумал Иван Иванов. - Врач и воспитатель должны быть авторитетны изначально, потому и сложны экзамены для кандидатов в воспитатели". Иван оглядел выращенное деревце, уловил признаки увядания - еще день простоит и засохнет. Пусть. Все подобные чудеса недолговечны.

- По-моему, ваши беды оттого, что вы погрязли в буднях, что и имел в виду Нури, - сказал Олле. - И потеряли ореол героев, столь привлекательный для детей.

- А Марья Ванна? Как у нее с ореолом?

- Бабка другое дело, Рахматулла. Она у истоков, а вы неофиты, вы начинающие...

Бабку привел Сатон. Директор Института Реставрации Природы был с ней почтителен, а бабка с виду была неулыбчива и свирепа.

- Познакомьтесь, - сказал Сатон. - Марья Ивановна, няня. А это ваши ученики. Рахматулла Хикметов (Рахматулла сделал шаг вперед и склонил голову), космонавт, йог. Пока единственный, кто побывал на Венере. Признан достойным.

- Иван Иванов. Маг. (Иван извлек из воздуха шикарный букет роз и молча положил на стол перед Марьей Ивановной. Бабка шевельнула худым плечом, покосилась на букет.) Признан достойным.

- Хогард Браун. Спелеолог, автор трудов по прогнозированию и утилизации энергии землетрясений и... юморесок. Признан достойным.

- Э, - сказала бабка. - Серьгу убери или смени камень на овальный.

- Сегодня же, Марья Ванна.

Ворон на подоконнике склонил набок голову, прислушиваясь.

- Нури Метти, - продолжал Сатон. - Кибернетик, механик-фаунист. Генеральный конструктор Большой моделирующей машины. Признан достойным.

Бабка чуткими глазами оглядела учеников и подобрела. Видимо, они понравились ей своей серьезностью.

- Марья Ивановна будет вести практические занятия, поможет вам овладеть некоторыми навыками. - Сатон поцеловал бабку в щеку и вышел.

- Вазу с водой, - ни к кому не обращаясь, сказала бабка. Хрустальная ваза возникла перед ней, и бабка поставила в нее цветы, чтобы они не завяли. Потом принесла объемистую плетеную корзину.

- То, чему я вас научу, - начала она, - может вам понадобиться, а может и нет, но знать это нужно.

Фильмы вы смотрели, таблицы там всякие, диаграммы изучали, теорию знаете, верю. А я вам преподам главное.

Она достала из корзины тряпочку, расстелила на столе.

- Это пеленка.

Бабка вытащила розового голого младенца, положила на пеленку.

- А это кукла. Учебное пособие. Младенец. Дите. Ясно? Младенец состоит из рта, живота, ручек, ножек и попки.

- Попки, - повторил Хогард. - Это надо запомнить.

- Дите, - продолжала бабка, - любит чистоту, хорошее настроение, доброту и чтобы с ним разговаривали или хотя бы агукали. Вот ты, агукни.

Выслушав, как агукает Нури, бабка обиделась.

- Рехнуться можно, - нервно вздрагивая, сказала она. - Нечистая сила так агукает по ночам на кладбище.

Потом бабка достала из той же неисчерпаемой корзины ролик и в качестве домашнего задания велела прослушать его и к утру освоить разговор с младенцем или хотя бы мало-мальски сносное агуканье.

- Если дите отсырело, если у него болит живот, или оно хочет есть, или его кто ненароком обидел, то дите заходится.

- Как это? - робко спросил Иван.

- Не слышал? Послушай. - Бабка звонко хлопнула учебного младенца, тот всхлипнул и заревел. Во время жуткого перерыва в реве бабка сказала:

- Вот это и есть - заходится.

- Силы небесные, - пробормотал Рахматулла.

- А с этим можно бороться? - спросил Хогард.

- Вам бы только бороться, - завелась бабка. - Вам бы только трудности преодолевать. Надо выяснить причину, почему дите недовольно. И устранить. Например, перепеленать. Но не туго.

Бабка что-то сделала с младенцем, и он замолчал. Ученики столпились у стола, чтобы лучше видеть. Ворон сел на плечо Хогарда, потянул серьгу, но спелеолог даже "кыш" не сказал. Потом под пристальным и явно пристрастным наблюдением бабки все по очереди пытались спеленать младенца.

- Это тебе не по пещерам шастать.

Полою тоги Хогард вытер с лица пот.

- Чего там, я бы смог, но то ручки выскакивают, то ножки.

- Я младенца вам оставляю. Тренируйтесь до полного автоматизма. Чтоб мне пеленали с закрытыми глазами. Завтра будем проходить купание, подстригание ногтей, потом варку манной каши, кормление, постановку клизмы, одевание-раздевание и так далее. Программа обширна.

- И так далее, - сказал Нури, когда бабка ушла. Все подавленно молчали.

- Олле прав, ореол у нас слинял. Я тоже думаю, не слишком ли много дидактики, статичности, этакой прямолинейности в подходе. Да и непонятно, чего мы, собственно, хотим от своих воспитанников. Чтобы они стали людьми? Но каждый из них уже человек без наших усилий. Какова, собственно, цель воспитания? Не учения, воспитания.

- Ты что, Иван, ты это серьезно?

- А тебе ясно, Нури? Поделись.

- Мне ясно. Я стремлюсь воспитать доброту. Уважение ко всему живому и сущему. Остальное приложится и без нашего вмешательства. И по части этого... героизма.

- Брось, - перебил Олле. - Никто не требует, чтобы ты говорил о себе или Рахматулле. Но на вас смотрят в сотни глаз. Потому и жить надо на пределе.

- Не понимаю. Предел - это всплеск, это вне будней.

- Пусть так, но кто из ваших воспитанников видел вас в этом всплеске? И жизнь не из одних будней состоит.

Нури вглядывался в лица друзей, разгоряченные спором, и привычно угадывал очередную реплику еще до того, как она была сказана. Это странное, необъяснимое умение пришло к нему на третьем году работы с детьми, и он не удивился, а принял это как должное. Иначе было бы просто невозможно жить среди малолетних гениев с их невероятными способностями. Нури, как и остальные воспитатели, посещал все занятия, положенные по программе дошкольного обучения. Он с восторгом слушал поразительные по чистоте и логике лекции и, потрясенный, сознавал, что сложнейшие понятия современной науки с легкостью воспринимают его трех- и пятилетние воспитанники. И все-таки это были обычные дети, нормальные во всех отношениях. Просто взрослый мир еще не успевал за их развитием, как и прежние поколения не успевали за своими детьми. Но уже пришло время, когда человечество стало отбирать из своей среды все самое лучшее для обучения детей и их воспитания.

Бувескул. Это ж надо: малолетние генетики вывели бациллу учебную величиной с кулак. Чтобы не сидеть у микроскопов. И питательную среду подобрали вишневый компот. Изловчились марсианского зверя приручить - гракулу. Впрочем, гракула сама лезет к детям. Что там Хогард говорит?

- ... на пределе. Это мне нравится. Если всем вместе. Что-нибудь необычное, праздничное, выходящее из повседневности, а?

- И помещение найдется. Привлечем общественность, накроем стадион надувной сферой, поставим растяжки, скамьи этаким амфитеатром. - Рахматулла прищурился. - Чтоб не под открытым небом... Какой цирк под открытым небом?