Сергей Другаль - Институт Реставрации Природы (Сборник)

Сергей Другаль

ИНСТИТУТ РЕСТАВРАЦИИ ПРИРОДЫ

Право выбора

Олле прижался лицом к холодному стеклу, бросил, не обернувшись:

— Почти любую зрительную комбинацию, созданную природой, за редким исключением, мы воспринимаем как прекрасное. Море, нагромождение скал или белый гусь на зеленой траве… Твои посылки, Нури, не выдержат проверки опытом.

Спор ему изрядно надоел. За окном было куда интереснее. Площадь хоть и пустая, но над клумбой висит и вспыхивает синими огнями туманный шар — капельки, взвешенные в электростатическом поле, — первое земное творение Нури. Он говорил тогда, что шаровые фонтаны вызывают приятные ассоциации. А что он говорит сейчас?

— …Дай мне хорошего художника, и мы сумеем столь гармонично вписать машину в природу, что даже ты не поймешь, где начинается природа и где кончается автомат.

Ну конечно, Нури мало, что после него в марсианских пустынях остались разноцветные и чересчур самостоятельные киберы, которых он десятками выпускал на волю. Ему, видите ли, не нравилась марсианская фауна, он дополнял ее. И шумно ликовал, когда новички-стажеры принимали эти прыгающие, похожие на сказочных чертиков, покрытые чешуей фотоэлементов автоматы за живых обитателей Марса. Сейчас он, наверное, ищет повод учинить нечто подобное на Земле.

Олле, как и Нури, вырос на Марсе в небольшом поселке одной из десятка постоянно действующих научных станций. Землю он знал по книгам, фильмам да рассказам родителей. Тем более досадно третий месяц торчать в этом городке, отбывая карантин. Хорошо хоть дед набрался мужества, прервал исследования и приехал с ними, а то можно бы помереть от безделья. Нури легче: кибернетику везде дело найдется, хотя бы подвешивать фонтаны. Кстати, сколько дед не был на Земле?.. Десять… нет, двенадцать лет.

— Вряд ли. — Олле проследил, как маленький виброход пересек площадь, пробежал по проспекту и скрылся в оранжевых песках, окружающих город: почти марсианский вид. — Твой кибер только дополнит пейзаж, но он останется сам по себе. Без той внутренней, или на твоем языке, обратной связи с природой, которая отличает дельфина от торпеды и стрекозу от вертолета. Изыми его, и ничто не переменится.

— Какая разница. — Темпераментный Нури забегал по комнате. — Я говорю не о том, уживется ли природа с машиной. Я говорю, что твои ощущения не изменятся, будет ли в лесу кибер-волк или волк настоящий. Тебе будет одинаково страшно.

Сатон, полулежа в кресле, молча следил за ходом спора. Сейчас он неожиданно рассмеялся. Нури замер на повороте:

— Не понял…

— Прости, Нури. Я представил, как малютка Олле пугается волка в лесу, и мне стало весело. — Сатон оглядел двухметровую фигуру Олле, бугры мышц на плечах.

Нури улыбнулся:

— Пожалуй, волк испугается Олле.

— Да и спор ваш не из тех, которые рождают истину. Послушайте лучше новости. Там есть для вас неожиданность. — Сатон щелкнул тумблером информатора. Чуть приглушенный голос произнес: «Совет Земли за исследование дискретных психических реакций присудил руководителю третьей марсианской научной станции доктору Сатону высшую премию: право выбора желания…»

— Ну? — Сатон выключил звукозапись, глаза его лукаво блеснули.

Олле кинулся к нему, обнял:

— Я рад за тебя, дед. Очень рад!

— Поздравляю вас, профессор. — Нури почтительно склонился. — У вас есть неисполненное желание?

— О Нури, — с укоризной произнес Сатон. — Сколько угодно. Я, например, желаю быстрее привыкнуть к земной тяжести. В мои годы переносить удвоенный вес не так легко, а утяжелителями, как ты знаешь, я на Марсе не пользовался. К сожалению, это вне компетенции Совета — ускорить акклиматизацию. И еще. Мне хотелось бы помочь Олле в его исследовании. Я думаю об этом третий день. И, знаете, вы мне подсказали одну идею. Очень интересный психологический опыт. Но сперва нужно, — Сатон поднялся, взгляд его на мгновение стал тяжелым, и он отрывисто проговорил, — о вашем споре забыть. Забыть.

Несколько секунд длилось молчание, потом Олле с удивлением спросил:

— Какой спор, дед? Мы обсуждаем твою премию.

— Премию? — Сатон удобно уселся в кресле. — Надеюсь, вы мне доставите удовольствие разделить премию на троих?

Пневмокар повис возле домика, встроенного в глухой высокий забор. Зоолог, качнув машину, вышел первым и долго разглядывал старую липу на обочине шоссе. Потом вытащил из дупла заржавленный ключ, открыл замок.

— Входите. Это охотничья избушка. Такие описаны в старинных книгах. Читали?

— Мы все читали, — ответил Нури. — Мы только и делали, что читали.

Он торопливо шагнул внутрь, но не успел пригнуться и больно стукнулся лбом о притолоку.

— Э, Нури, зачем так спешить? — сказал Сатон, входя следом. — Древние ощущения требуют неспешных движений.

В помещение степенно протиснулся Олле. Он белозубо улыбался.

— Вот это и есть зона?

— Она самая, — сказал Зоолог. — В вашем распоряжении сутки.

Надо сказать, что Совет Земли не без удивления узнал о выборе Сатона. Особенно смущали некоторые специальные пункты программы. Проще было бы организовать для лауреата традиционную экспедицию в джунгли Венеры или, как иногда бывало, дать на несколько месяцев право неограниченного рабочего дня. Но ничего не поделаешь, желание лауреата — закон. Пришлось подыскать подходящий кусочек природы и провести кое-какую подготовку…

Через закопченное стекло небольшого окна проникало ровно столько света, чтобы можно было разглядеть кирпичную печь с чугунной плитой, охапку поленьев, брошенную на щелястый пол, две широкие скамьи и деревянный неровный стол между ними.

— Очень похоже, — сказал Олле. — Я примерно так это и представлял себе.

— Здесь все настоящее. — Зоолог вытащил из чулана сверток. — Переоденьтесь: не идти же вам на охоту в лавроновых джинсах. Раскопали для вас в музеях так называемые кирзовые сапоги и эти, как их, портянки. И куртки из натурального хлопка. Согласно программе.

Он оглядел неуклюжие фигуры охотников, ухмыльнулся:

— Ну вот, все в порядке. Нет, не сюда.

Зоолог открыл вторую дверь, и они вышли в зону.

— Минутку. Захватите собак. — Он протяжно свистнул.

Из пристройки с лаем выскочили три пса.

— Запомните клички. Этот красный сеттер — Бобик, легавая — Трезор, а беспородная — Шарик. Не правда ли, какие звучные старинные имена?

Но охотники не слышали Зоолога. Перед ними расстилался зеленый луг. Близкий лес качал верхушками сосен, и странная, наполненная звоном тишина царила вокруг.