Януш Зайдель - Метод доктора Квина

Он пошел дальше, а я облегченно вздохнул. Его болтовня, хоть и полезная как источник информации, мешала мне сосредоточиться перед разговором с доктором.

Я негромко постучал и толкнул дверь. В комнате, за большим антикварным столом, сидел лысеющий мужчина. На его носу висели погнутые очки в проволочной оправе. Он посмотрел на меня над стеклами, ответил добродушной улыбкой на мое «Здравствуйте» и показал на кресло.

– Приветствую вас на острове Оор, Крайс! Меня зовут Квин, – сказал он, когда я уселся.

Именно так я его и представлял, хотя мне описывали его только в двух словах. Это действительно был «пожилой докторишка из старого фильма»…

– Вы вернулись с Шестьдесят Первой Лебедя… – сказал он бросив взгляд в бумаги на столе. – Наблюдение за психическим состоянием показало… Да… Мои коллеги из Космеда не увидели ничего серьезного. Вы знаете симптомы? Да, здесь написано, что вас проинформировали… Это часто повторяется?

– На обратном пути – несколько раз, с шести – или семидневными перерывами. Один раз случилось на Земле. Это очень неприятное ощущение, доктор. Я просыпаюсь и не знаю, кто я и где нахожусь. Временами это длится по несколько часов.

– Да, да… – пробормотал Квин. – Об этом написано в ваших бумагах. Прошу за мной.

Он встал, открыл дверь в следующую комнату и пропустил меня вперед. Стоя, он едва достигал моего плеча. Комната, в которую мы вошли, по-видимому была манипуляционным кабинетом. Посередине стоял стол заваленный пробирками, пузырьками и медицинскими инструментами. Выглядело все достаточно гротескно, как декорации к «Фаусту». Все, что я здесь увидел, показалось мне невероятно древним. Просто трудно было поверить, что эта старина, как островок в реке времени, противостоит течению и сосуществует с действительностью XXIII века.

Мои размышления прервал Квин.

– Я вижу вы удивлены, – сказал он весело. – Это нормальная реакция. Вам не понятно, каким образом я добиваюсь большего, чем мои коллеги из Космеда? Никаких чудес нет. У меня самое современное оборудование, просто я прячу его от пациентов. Практика показывает, что вид всех этих цефалоскопов, конфликтографов и тому подобного, плохо влияет на процесс лечения. Все должно гармонировать с окружением… Как видите, у нас здесь перемешаны стили и эпохи, но я стараюсь не выходить за границы девятнадцатого века… естественно, это касается только внешнего эффекта… Предпочтение девятнадцатому веку, определяется исключительно моими личными симпатиями… Я люблю это время, последний период относительного спокойствия в истории человечества.

Квин посадил меня в мягкое кресло и опутал голову сетью электродов и проводов. Какое-то время он рассматривал скрытый от меня экран, потом подошел ко мне и улыбнулся.

– Действительно… все в норме. Я даже не заметил нарушения ритмов, о котором упоминается в диагнозе. Но кое-что я нашел… будто… вы не уверены в своей личности… Это, знаете ли, можно интерпретировать по-разному. Дополнительные исследования и наблюдения со временем внесут ясность. А пока отправляйтесь в пятнадцатую комнату, я приказал приготовить ее для вас. Там вы найдете распорядок дня и план здания. Когда соскучитесь, можете воспользоваться библиотекой. Нет, нет… – улыбнулся он предупреждая мой вопрос. – Книги у нас разные, не только девятнадцатого века. Это совсем другое дело… Печатное слово действует на пациентов совсем не так, как слуховые и визуальные раздражители. Воображение работает на основе внутренних переживаний… Остальное… – он опять улыбнулся. – Извините, это уже слишком специально, боюсь вам надоесть…

Я вышел из кабинета. Кроме стола я успел заметить несколько больших резных шкафов заставленных книгами и папками. На одном из них стояла массивная бронзовая статуэтка атлета, на другом я заметил старые каминные часы отделанные мрамором и инкрустированные золотом.

Я никак не мог привыкнуть к своему заданию. Все произошло так неожиданно…

– Вы просто с неба свалились, Крайс! – сказал полковник, когда, после всех контрольных исследований, я заявился к начальству. Полковника, как оказалось, я знал еще до отправки в космос. Тогда он был молокососом с первого курса пилотажа. Теперь ему было шестьдесят. Кажется он тоже летал к звездам, но не так далеко как я… По сравнению с ним, я выиграл года двадцать два. Но времени вспоминать прошлое не было, мы сразу приступили к делу.

– Вы удовлетворяете всем требованиям, – сказал полковник. – У нас возникла такая ситуация…

Он говорил целый час, да и говори он дольше, это не помогло бы. «Дело деликатное и небезопасное, – так он выразился». А я, вернувшись из чертовски далекого и опасного межзвездного путешествия, согласился участвовать в этом деле. Вообще-то мне полагался отпуск за счет Космоцентра. Я уже отлетал свои парсеки, а годы до пенсии считаются по земному календарю. Но когда я представил себя в роли сорокалетнего пенсионера, мне стало стыдно. Я чувствовал себя виноватым перед своими ровесниками, которые остались на Земле и теперь доживали девятый десяток. Мне было неуютно от того, что я обманул время… Я решил не пользоваться теми привилегиями, которых добился благодаря путешествию, и продолжить работу в Космоцентре.

Единственное, чего я боялся, что мои устаревшие знания не найдут применения. Поэтому, когда полковник решил, что я единственный человек, удовлетворяющий всем условиям для выполнения операции «Санаторий», я сразу ухватился за эту возможность.

В комнате на втором этаже я нашел приготовленную для меня одежду и домашние тапочки. Переодеваясь, я осмотрел комнату. Она была большой, с двумя высокими окнами. Обстановка показалась мне мрачноватой. Под стеной стояла широкая кровать, посередине – стол и два кресла. Меблировку дополнял огромный шкаф, неизвестно для чего здесь установленный. Все пациенты прибывали в заведение без личных вещей.

На столе лежали план здания и распорядок дня с расписанием приемов пищи. Я посмотрел на часы. Было около пяти, до полдника оставалось еще больше часа. Я обреченно вздохнул и решил зайти в библиотеку.

По данным, полученным от полковника, пациентов было пятеро. Это намного облегчало мое задание. Среди изолированной от всего мира группы людей, мне предстояло найти одного человека. Но этим человеком, мог быть любой из пятерых. Их имена, с выдержками из историй болезни и биографиями были записаны на нескольких кадрах микрофильма. Но, по совету полковника, я решил не пользоваться записями, пока не составлю собственного мнения о каждом в отдельности. Это должно было исключить предвзятость в оценках.

В коридоре первого этажа мне встретились двое мужчин в белых халатах, санитары. Они повернули ко мне туповатые физиономии и вежливо поклонились, когда я проходил мимо.