Сергей Булыга - Железное кольцо

- Да-да, - кивнула головою женщина. - Теперь я вспоминаю. Она болела всего восемь дней, а на девятый, рано утром... Но если вы пришли ее искать, то ведь она не здесь, а там, - и женщина кивнула вверх, на небо.

Путник, мгновенно побледнев, спросил:

- К-кто вы?!

- Я? - удивилась женщина. - Одна из многих. А что это у вас? Железное кольцо! Позвольте...

- Нет! - путник испуганно отдернул руку.

- Вы суеверны, - улыбнулась женщина. - Надеетесь, что этот талисман поможет вам. Напрасно.

Путник вскочил, а женщина, любезно улыбаясь, продолжала:

- Поверьте, я желаю вам добра. Я знаю, что вас привело сюда, а потому и говорю: остановитесь!

- Нет! - зло ответил путник - Никогда! Не для того я шел сюда...

Вдруг женщина вскочила. Теперь она уже не улыбалась; лицо ее, преобразившись, стало властным.

- Остановись! - повторила она. - И подумай о сыне. А думать сразу обо всех, живущих и умерших на земле, бессмысленно. Всех любить невозможно, зачем же тогда...

- Нет! - крикнул путник. - Нет! Ты лжешь! Пытаешься разжечь во мне сомнения, напрасно!

- Ты спрашивал, кто я такая, - тихо продолжала женщина. - Ну что ж, я назову себя. Я та... которая приходит позже всех Я не спешу. У каждого свой срок. Никто не вправе сократить его, и потому я выведу тебя отсюда. Ты будешь жить, забудешь о кольце. Потом мы снова встретимся - я обещаю. А сейчас... Прошу тебя, одумайся! Неисполнимо то, что ты задумал совершить. Добро и зло должны быть в равновесии, ведь так устроен этот мир.

Путник, нахмурившись, долго молчал, потом спросил:

- Кто погубил мою жену?

- Нет, то была не я, - сказала женщина. - У каждого своя судьба и своя смерть. Но есть и общая, всемирная судьба, и никому ее не изменить. Какой бы силы ни было твое волшебное кольцо, оно не сможет отделить добро от зла. Погубишь зло, погубишь и добро...

- Молчи! - не выдержав, воскликнул путник.

- Что ж, - грустно улыбнулась женщина, - я умолкаю, поступай, как знаешь, - и, подняв руки, хлопнула в ладоши...

И растворилась в воздухе. И наступила тьма - кромешная. Путник немного постоял, прислушался, однако же не уловил ни звука... и нерешительно спросил:

- Смерть... где ты?

- Здесь, - тихо прошептала женщина. - Ты мне не веришь, уходи. Но знай: лишь только ты поймешь, что я права, и позовешь меня, я тотчас же явлюсь к тебе на помощь. Ну, а пока прощай, - и замолчала.

Путник стоял в кромешной тьме, не зная, что и делать. О, как ему казалось всё понятным там, в царстве живых! Жизнь - это свет и радость, смерть - тьма и зло. Смерть - это гадкая и безобразная старуха, а царство мертвых... Но... как же не поверить собственным глазам? И как не поразиться тем словам, которые услышал он - и от кого? - от смерти! Она сказала, что... Нет, это морок, наваждение! Он столько лет готовился и размышлял, изобретал волшебный порошок, выковывал железное кольцо и, главное, он видел столько зла, которому не место на земле живых - оно должно вернуться в царство мертвых и... Да, конечно, он не повернет назад и не попросит помощи у смерти. Путник наощупь сделал шаг, второй...

И покатился вниз, с обрыва.

Очнулся он среди камней на дне глубокого и полутемного ущелья. Вокруг, куда ни глянь, теснились толпы изможденных рудокопов, одетых в грязные и ветхие рубища. Одни из них крушили кирками скалы, другие ползали меж ними на коленях и что-то искали в отвалах, а третьи отвозили тачки, груженые щебнем. Пыль, грохот, скрип несмазанных колес...

Что ж, он теперь по крайней мере знает, где находится. Падение доставило его в Ущелье; теперь дальнейший путь лежит вниз по нему к Реке, а там и к Городу. Прекрасно! Не зря он все же столько лет, провел за расшифровкой тайных еретических писаний; мир мертвых для него открыт, он знает здесь все тропы, все колодцы, все пристанища! Путник тронул кольцо, улыбнулся...

- Встать! - крикнул кто-то.

Путник замер. Раздался резкий свист плети, щелчок... и злобный смех. Путник поспешно глянул вверх - над ним стоял надсмотрщик; широкоплечий и рослый урод в двурогом шлеме и стальном нагруднике, начищенном до блеска. Надсмотрщик снова замахнулся плетью и хрипло крикнул:

- Н-ну? Я жду!

Путник вскочил и, гневно улыбаясь, потянулся к поясу, да спохватился - он был без меча... И в тот же миг надсмотрщик хлестнул его по голове, сшиб с ног и, не давая встать, стал бить лежащего и злобно восклицать:

- Мерзавец! Тварь! Ничтожество!

Те рудокопы, что были поблизости, оставили работу и безучастно наблюдали за расправой. Надсмотрщик, в последний раз ударив путника, самодовольно посмотрел по сторонам... и вновь рассвирепел.

- Работать! - крикнул он, замахиваясь плетью. - Всем работать!

Толпа зашевелилась. Ударила одна кирка, вторая, третья, двинулись тачки, и эхо тотчас подхватило и умножило удары, скрипы, топот, вздохи. Путник, придя в себя, с трудом встал на колени, схватил обломок камня и исподлобья глянул на надсмотрщика. Тот, хищно ухмыляясь, крикнул:

- Р-раб! - и поднял плеть

Рука у путника сама собой разжалась, и камень шлепнулся на землю. Надсмотрщик прав - он раб; он раб своей мечты. Он был рожден свободным и свободным же прожил всю жизнь; никто не смел ни оскорбить его, ни унизить... Ну, а теперь он сам себе избрал эту дорогу, и он пойдет по ней и не свернет, и вынесет любые унижения - ради мечты. А если так...

Путник поднял еще один камень, повертел его в руке и отбросил, взял второй, уронил. Зачерпнул горсть песка - песок просыпался сквозь пальцы. Стоявший рядом с ним рудокоп бил кирхой по скале, а путник подбирал осколки, рассматривал их и отбрасывал. Рассматривал, отбрасывал, рассматривал, отбрасывал. Зачем, кому все это нужно, что здесь ищут - он не знал. Он поступал так, как и все. Он выжидал, надеясь, что со временем найдется хоть какое объяснение, и он тогда решит, что делать дальше.

Но время шло, и ничего не изменялось; клубилась по ущелью пыль, гремели кирки и скрипели тачки, надсмотрщик кричал:

- Негодяи! Работать!

И вдруг...

На ладони у путника вспыхнул ослепительно-желтый свет. Путник осторожно сдул песок... и поначалу не поверил собственным глазам - кусочек золота лежал в его руке! Замысловатой формы, маленький, он тем не менее сверкал так ярко, что путник зажмурился, словно от яркого солнечного света, и улыбнулся. Ему почудилось, будто он снова наверху, среди живых. Любуясь неожиданной находкой, путник удобней развернул ладонь, коснулся самородка... и тот, немедля превратившись в прах, протек меж пальцев. Что это - снова наваждение?

- Глупец! - раздался рядом чей-то голос. - Здесь невозможно ничего найти, здесь только пыль и тлен.

Путник поспешно обернулся. Стоявший рядом рудокоп взмахнул киркой, ударил по скале и повторил:

- Да, пыль и тлен.