Юрий Леж - Третья сила

— Честно говоря, я ведь не совсем бухгалтер, — усмехнулся названный Воронцом, окончательно возвращаясь к душевному равновесию. — Финансовые потоки агентства, приход-расход денег, планирование доходов и расходов, контроль за исполнением… а так, что бы короче и понятнее — плановик я…

— Вот уж не думал, что среди ваших такие персонажи попадаются, — проворчал как бы себе под нос тайповец. — Артист артистом, а — бухгалтер… проходите, не задерживайтесь…

Воронец шагнул было к лестнице, но успел все-таки небрежно, через плечо, уточнить:

— А что случилось? Ищите чего?

— Оружие, наркотики, запрещенную литературу, — заученно ответил моложавый, а его шкафообразный спутник со вздохом вернулся в маленькую нишу у дверей, подперев спиной стенку.

— Откуда у нас оружие? — уже подымаясь по лестнице, негромко прокомментировал Воронец. — А наркотики разве что у актеров обнаружите, но к нам они с такими вещами не приходят, тут же не съемочная площадка и не ночной клуб…

Моложавый тайповец, подумав, решил не обращать внимания на слова уходящего к своему рабочему месту плановика, а уточнил у Фролыча, с готовностью слегка пригнувшего спину в полупоклоне:

— Этот всегда так приходит поздно? Рабочий день минут сорок, как начался…

— Как есть всегда, — послушно закивал вахтер. — А что ему раньше делать? Пока тут девки-то соберутся, марафет утренний наведут, да работать начнут — аккурат минут сорок и проходит, ежели не поболее… а тут и он… ему ж работать, а не на раскраску ихнюю глядеть… это я понимаю… а вообще-то, он тут авторитетный, вы не глядите, что с девицами-то все больше хихоньки да хаханьки, а без его слова и главбухша, да и сам хозяин редко что делают…

Тайповец, казалось, отмахнулся от продолжившего что-то бубнить уже себе под нос старика, но в самом дел очень внимательно вслушивался в его слова. Вот такие характеристики, данные людьми для большинства служащих в конторе посторонними, но примелькавшимися, незамечаемыми, как не замечается мебель или цветы в горшках, были, на взгляд тайповца, самыми ценными, наполненными информацией. Надо только ни в коем случае не показывать своей заинтересованности, вот тогда, стараясь привлечь к себе внимание, старичок выскажет всё, даже то, о чем он, казалось бы, давно забыл…

А плановика тем временем при входе на второй этаж, в самом начале недлинного, узкого коридорчика бывшей когда-то общей квартиры, переделанной из добротных купеческих апартаментов, встретила длинноногая, впрочем, скрывающая до поры до времени свои главные достопримечательности за высокой стойкой бюро из лакированного, светлого дерева девушка, секретарша агентства, обычно очень обижающаяся на это обозначение и всем старательно внушающая мысль, что она служит здесь личным помощником директора.

— Здравствуй, Оксаночка, — поприветствовал её Воронец с привычной улыбкой.

Ему приятно было смотреть на красивую, фигуристую девчушку лет на двадцать себя моложе, пусть и не очень-то разумную, по-современному увлеченную модными женскими тряпками, деньгами мужчин, сомнительными иной раз развлечениями и частенько спиртным.

— Ой, Егорий Алексеевич! — взмахнула челкой и распахнутыми настежь глазами Оксана. — Доброе утро! У нас тут такое, такое… вы уже знаете?.. с утра, я придти не успела, а они — тут… вот сейчас сижу, думаю — может, позвонить тем, кому на сегодня назначено? Тут же все на ушах стоят, какая уж работа?.. хотя, сказали, чтоб всё было, как всегда… а они сами — ходят везде, то ли обыскивают, то ли так смотрят, не поймешь, а глаза у всех, ну, чисто лед. Да не такой — тепленький, что из коктейля в баре, а как зимой, на улице, в мороз…

— В мою-то комнату еще не входили? — небрежно поинтересовался плановик, привычно расписываясь в лежащей на стойке толстой амбарной книге, призванной фиксировать всех приходящих на работу сотрудников и сотрудниц — очередной, никому не нужный каприз начальства, не более того.

— Не знаю, не знаю, — понизив голос и приподняв повыше над стойкой шикарную тяжелую грудь, протараторила девушка. — Вот только ищут они чего-то такое, ну, совсем на оружие и наркотики не похожее… я две недели назад, в клубе, в настоящий досмотр попала, случайно, ты ж понимаешь, я ж ни-ни с такой гадостью… так там все не так было, совсем по-другому… а эти…

— Да ладно уж, — махнул рукой Воронец, еще разок с удовольствием оглядывая уже откинувшуюся на спинку стула Оксану. — Пусть себе ищут, чего им надо, лишь бы работать не мешали… Петровна-то пришла уже?

— Вот и я так подумала, что звонить никому не надо, — кивнула секретарша и тут же, будто спохватившись, ответила на вопрос: — Она недавно, минут десять, как тут…

Подавив в себе искреннее мужское желание потрепать девушку по тугой, слегка подкрашенной румянами щечке, Егор, усмехнувшись, прошел по коридору к самой дальней, самой маленькой комнатке из всех, арендованных в этом доме хозяином скромного, но довольно-таки преуспевающего агентства по набору актеров второго плана и массовок.

С Оксаной плановик успел сдружиться еще в первые полгода её пребывания за стойкой бюро, когда девушка, неизвестно почему, выбрала его едва ли не своим духовником и иной раз рассказывала такие интимные подробности из своей жизни, спрашивая совета или просто плачась в жилетку, каких она не смогла бы рассказать и кое-кому из своих лучших подруг, не говоря уж о родителях или сестрах, оставшихся, правда, далеко за пределами большого города, носившего гордый статус «древней столицы». Впрочем, внушать доверие, располагать к себе людей Егор умел от природы и то, чему в разведшколах и прочих не менее специализированных заведениях учили годами, казалось, было дано ему свыше.

Наверное, тайпо, при желании, могла узнать не только об этом, но и про то, что за малым исключением, все сотрудницы агентства очень лояльно относились к своему плановику, без неразумной, иррациональной влюбленности, чаще всего свойственной женщинам, но с невероятно большим доверием и уважением, чего в женском коллективе добиться совсем не просто. Хотя, конечно же, обывательские слухи и сплетни о всемогуществе тайной полиции, как и везде в мире, были сильно преувеличены, да и не было и никогда не будет у таких служб необходимости следить за каждый плевком и вздохом, достаточно всего лишь контролировать ключевые места и людей, вот только тут и проявлялась высокое искусство — найти тех, кто в тот или иной момент окажется именно ключевым.

Добравшись до служебного кабинета, с трудом разместившего внутри себя вешалку-стойку, канцелярский старенький стол с новомодным вычислительным центром и потертым, исцарапанным телефонным аппаратом на нем и пару новеньких стульев, смотрящихся на фоне застиранных занавесок и пропыленных окон экзотическими яркими цветками среди пожухлой травы, Воронец выбросил на столешницу, рядом со свеженькой бежевой клавиатурой, пачку папирос и массивную металлическую зажигалку, повесил на крючок длиннополый плащ и присел за стол, автоматически нашаривая правой рукой возле тумбочки выключатель своего электронного чуда. Впрочем, такими же, пока еще не ставшими привычными чудесами была оснащена и бухгалтерия и наймовый отдел, по привычке называемый актерским или балаганным.