Ничьи котята - Евгений Валерьевич Лотош
Что там может так полыхать? – мелькнуло у Сураша в голове, пока он, хватая ртом мгновенно раскалившийся воздух, полз к выходу. Там же нет никаких горючих материалов! Плазма, горячая плазма – но откуда?? В полубессознательном состоянии, с головой, идущей кругом от жара и дыма, он выкарабкался из смотровой и бессильно распластался на бетонном полу. По коридору бежали солдаты с огнетушителями, двое споро разматывали пожарный рукав. Мигнув, погасло освещение, и тут же вспыхнула красноватая аварийная подсветка: дежурный на пульте, следуя инструкции, обесточил сектор, чтобы не допустить коротких замыканий в плавящейся проводке. Наверное, где-то там, в помещении лаборатории, сейчас исходила бессильным шипением газовая система, тщетно пытаясь утихомирить стихию, но, похоже, оставалось только одно: ждать, пока внутри не выгорит все, что только может давать пищу огню.
– Господин вайс-полковник! – затормошили его за плечо. – Господин вайс-полковник! Очнись! Вот кислород!
Тролль с трудом оторвал раскалывающуюся голову от пола. Над ним склонился медик, протягивая маску со шлангом, идущим к небольшому металлическому баллону. Заместитель директора прижал раструб ко рту и несколько раз с силой вдохнул. Стало легче. Он с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как со всех сторон его подхватывают руки, помогая устоять, и огляделся.
Бессознательного директора быстро уносили на носилках. Солдаты с огнетушителями прижались к стенам, но нужды в них уже не осталось. Странно – рев пламени быстро стихал и меньше чем через минуту стих совсем. Пожарная система все-таки справилась? Шатаясь и держась за стену, тролль заглянул в обугленный дверной проем. Из смотровой тянуло дымом и гарью, но внутри стояла кромешная темнота.
– Свет! – хрипло прорычал заместитель директора. – Передайте на пульт, путь дадут свет. И фонари сюда, живо, внутри наверняка все лампы полопались!
Для того чтобы проникнуть внутрь, дверь лаборатории пришлось вырезать автогеном. Сураш, однако, не стал дожидаться окончания процесса. Взяв в руки мощный аккумуляторный фонарь, он осторожно вошел в смотровую, скрипя сугробиками стеклянной пыли, и заглянул в оконный проем. Он направил вглубь помещения луч света – и окаменел.
В двух саженях перед ним на полу билось нагое тело доктора Касатаны Хамаяры. Наверное, человек-мужчина даже сейчас не удержался бы от восхищенного прицокивания языком при виде идеальных форм женщины. Однако взгляд тролля приковало совсем другое. Одежда сгорела дотла, но на нежной женской коже не виднелось ни ожога, ни царапинки. Перепачканные золой рыжие волосы словно и не купались только что в море огня, и лишь покрывавший ее толстый слой пепла напоминал о недавнем буйстве пламени. Тело подергивалось и извивалось, изо рта женщины вырывались нечленораздельные звуки, и пепел рядом ней то и дело взвивался в воздух, словно бичуемый невидимыми хлыстами.
– Она жива? – потрясенно пробормотал кто-то рядом с ним. – Что за мистика здесь творится?
Сураш перемахнул через оконный проем и осторожно приблизился. Вернее, попытался приблизиться – воздух перед лицом со свистом рассекло что-то быстрое и невидимое, и он поспешно отшатнулся назад. Что-то остро кольнуло его в шею, и он дернулся, изворачиваясь, словно от внезапного удара ножом. Но боль прошла так же мгновенно, как и возникла.
– Не входить в помещение! – гаркнул заместитель директора. – Опасно! Пожарной команде и охране немедленно вернуться в свои помещения! Спецвзвод сюда, живо! И чтобы замдиректора по науке явился сюда максимум через пять минут!
Он перепрыгнул через проем в обратную сторону и почти вышвырнул из смотровой нескольких человек с фонарями, потрясенно наблюдавших за разгромом в помещении. Надо срочно связаться с руководством Департамента, мелькнула у него мысль. Срочно!
Его мозг уже работал, быстро перебирая варианты действий, но на сердце становилось все тяжелее. Исследовательское помещение разгромлено. Чудовищно дорогие экспериментальные установки уничтожены практически полностью. Доктор Касатана невменяема и неприкосновенна в прямом смысле слова. Директор без сознания, и хорошо если он не слишком сильно приложился головой, когда падал. И материалы – сохранились ли материалы экспериментов? Достаточно ли в отчетах деталей, чтобы восстановить сделанное?
Но главное – почему женщина осталась целой и невредимой в огненном шквале, оплавившем даже металлические части установок и оставившем лишь кучки пепла от киборгов-помощников?
Кто она такая… нет, не так. Что она такое – доктор Касатана Хамаяра?
10.05.843, златодень
– Как дела на работе?
Цукка слегка дернула плечом. Отвечать на дежурный вопрос настроения не было совершенно. К тому же мачеха наверняка и не ожидала ответа. Ну какие дела у продавщицы в универсальном магазине? Прилавок – витрины – покупатели – гудящие под конец дня ноги и усталые от постоянно приклеенной улыбки губы…
Она поковырялась в жареном рисе, вытащила из него креветку и сунула ее в рот. Как же все-таки им сказать? Отец по-настоящему беспокоится о ней, да и мачехе, в общем, она не безразлична. Конечно, у Танны голова куда больше болит о своих детях, но и о падчерице она пытается заботиться – насколько вообще можно заботиться о чужом, к тому же совершеннолетнем ребенке… Забавно. Похоже, самое сложное все-таки не принять решение, а сказать о нем родителям.
Кончай терзаться, мысленно одернула она себя. Не руби кошке хвост по частям. Все равно сказать придется, и придется именно сегодня. Ты ведь твердо решила, что не хочешь более оставаться обузой? Вот и славненько. Ты уже взрослая девочка, так что и веди себя соответственно.
– Папа, мама! – она подняла голову от тарелки и со стуком отложила вилку. – Я хочу вам сказать, что… – Она осеклась. Горло перехватило. Еще одна фраза – и пути назад уже нет.
– Да, милая? – Отец оторвался от газеты и посмотрел на нее поверх очков. Ринрин и Тарс перестали пихаться локтями и тоже выжидающе уставились на сестру. Танна не прореагировала – она продолжала сосредоточенно жевать рис. Похоже, мачеха за день устала не меньше Цукки. Девушку кольнуло легкое чувство вины. В конце концов, та тащит на себе целый дом.
– Я… в общем, я решила, что мне пора жить самостоятельно. Я уже взрослая, сама зарабатываю на жизнь. Вчера заведующий секцией сообщил, что мне немного увеличили жалование… ну, и я посчитала, что теперь вполне могу снимать комнату.
– Не говори глупостей, милая! – отец осуждающе покачал головой. – У тебя уже есть своя комната в нашей квартире. Зачем тратить деньги впустую?
Он отложил газету.
– Я уже говорил, Цу, что ты для нас не обуза. Да, ты уже взрослая девушка – куда только ушло время! Но это не значит, что теперь ты должна бросить нас или мы должны вышвырнуть тебя. Я понимаю, что ты все еще переживаешь неудачу с университетом,
