Алёна Левич - Не конец…
Можно подумать: не детство, а праздник… Аттракционы, сахарная вата, все пляшут под мою дудку, а я валяю дурака, наслаждаясь жизнью… нет, все – совсем не так. У меня было очень мало времени на развлечения… иначе бы я все вокруг себя разнесла. После инцидента в детском саду как раз и спустился курок стартового пистолета моего развития, четко обозначив маршрут марафона и темп… Я плохо спала, стала есть еще меньше, при этом не чувствовала усталости, мой рост не замедлялся, а мозг жадно хватал любую пищу для размышления. Умозаключения я вырисовывала из всего, что видела и чувствовала.
Мне – три. Мы с мамой едем в метро. Поезд остановился. Все качнулись вперед. Я – громко и четко:
– Поезд остановился, и люди качнулись вперед. Мамочка, как это называется?
Мама – наблюдая за ходом моих рассуждений:
– Инерция.
Вдумчиво дублирую:
– Инерция, – и утвердительно делаю вывод: Поезд поехал вперед, а люди качнулись назад – инерция!
В том возрасте я не понимала, почему весь вагон смотрит на меня с немым удивлением. А сейчас думаю, наверное, и, вправду, удивительно: трехлетний карапуз, рассуждает о физическом явлении, строит логические выводы, а как бегло лопочет без тени картавости…
Помнится, какой-то человек спросил у мамы:
– Сколько вашему ребенку лет?
Мама ответила:
– Три года.
Мужчина ушел в себя… А когда мы выходили из вагона, он так и остался с окаменелым лицом. Впечатлительный.
Уже тогда, изучив буквы, мой мозг столкнулся с откровением: буквы буквами, но существуют еще и звуки! У каждой буквы есть свой звук. (Ремарка: к тому моменту я ни разу в жизни не видела Букваря или Азбуки). Об открытии тут же доложилась своему главному другу – маме. Меня всегда распирало от собственной гениальности. Необходимо было делиться. Нужно было говорить обо всем, что осознавалось, иначе голова болела, виски сводило – неимоверно мучительно.
Мама, что-то для себя поняв, начала полностью занимать мое время: акробатика, прыжки в воду, плавание, английский и остального по мелочи. Главное, не останавливаться, чтобы не думать, не искать ответ на свой, наверное, главный вопрос… Все время расписано. Выматываться, чтобы падать замертво.
* * *Ну, что ж… мне практически это удалось… Миссия выполнена… Вся жизнь в темпе prestissimo[2] под 208 по Мальтеру,[3] и вот, я «упала замертво»… Снова ирония… как все символично получилось, не жизнь, а «кольцевая композиция». С чего начали, к тому и пришли… Может, это – судьба? Истлеть под палящим солнцем на закате собственных мыслей… Бессмысленно как-то… А в чем вообще есть смысл?
«Бонд. Джеймс Бонд». Глава № 2
Может смысл – это вовсе не смысл… а просто фрагмент времени, мыслей и чувств относительно разумности понимания в данной плоскости под углом восприятия мозга, сердца и души определенного на этот момент существа… Как смысл может быть объективен? Ведь его субъективность очевидна. Где константа фактов существования этого смысла? Инертен ли смысл? О, да! Может он быть «постоянной»?[4] В срезе выше указанных условий – да, и никак иначе. В запуске продолжения временного пространства – думаю, нет…
Боль отступает… Я ухожу… проваливаюсь в мягкую теплую трясину забвения… нет-нет-нет… плохая идея… мозг, мы так с тобой не договоримся… Надо снова почувствовать боль… Если я чувствую, значит, живу. Давай, детка… давай… напряги вегетативную нервную систему… давай… еще один поворот «ключа»… пожалуйста… ЕСТЬ… Ребра сжало… песок вновь «защекотал» раны… дааа… спасибо…
Боль может приносить радость.
Так и на чем мы с тобой остановились, мозг?
* * *Моя жизнь насыщена событиями до такой степени, что несется с катастрофической скоростью. Мне только удается разглядеть блеск ее розовых пяток. В эти секунды коротких наблюдений я научилась думать и мечтать на ходу, читая, во время занятий, делая тот или иной прыжок, разговаривая с людьми. Я думала все время, ждала того момента, когда можно будет помечтать в тишине, чтобы ни одна живая душа не могла отвлечь от возведения моего внутреннего мира.
Детям часто задают вопрос «кем ты хочешь стать?», меня тоже стороной не обошло. Пытливые взрослые заставили задуматься на «тему». Сначала я хотела стать аквалангистом. И непременно, чтобы акваланг был красного цвета. Но быстро передумала, решив стать космонавтом. Участь космонавта также быстро перестала меня привлекать. Потом хотела быть политиком – странное желание для пятилетнего ребенка…
В любом случае… ни один из видов деятельности особо не занимал в отдельности… Мне хотелось жить здесь и сейчас, проживать каждую минуту, наслаждаться, переваривая увиденное, услышанное, изученное без малейшей остановки на маршруте, ткать свои полотна из выводов, мыслей. Мне было интересно все вместе, в совокупности деталей и мелочей.
Как я могу ответить на вопрос «Кем я хочу стать?», если я не знаю, кто – я.
С детства казалось, что невозможно ответить на этот вопрос… Вот так, просто, взять и ответить. Для того, чтобы дать более менее четкий ответ, мне кажется, нужно промыслить как минимум десятка два лет, если не больше. А я всего лишь относительно недавно рожденный кто-то.
Что самое интересное: для каждого человека другой в определенную минуту времени в определенной ситуации абсолютно понятен. Люди складывают мнения друг о друге. А затем расстраиваются или радуются, когда появляется возможность сменить свое мнение. Так зачем его создавать, это мнение? Если оно так же инертно, как и смысл. Зачем разочаровываться, ведь не всегда перемена мнения приносит радость, чаще это бывает боль. К чему этот самообман по ложным дедуктивным методам?
Я никого не обвиняю, просто странно и непонятно. Возможно, потому что мне достаточно беглого взгляда на человека, чтобы увидеть его суть. Нет, я не читаю мысли. Только вижу суть. Но даже если бы я ее не видела… Абстрагируясь от собственных ощущений человека, я могу заметить, что глупо составлять мнение о существе, которое может выдавать желаемое за действительное, окружая свою фигуру «мифическими» фактами вопросов и головоломок. Ничего нет надежней реально существующего, такого, как например, дождь и снег, солнце и земля, вода и огонь, та же самая инерция поезда. На человека надо смотреть широко открытыми глазами, отстраненно и без каких-либо мыслей, составляющих его в своей голове. Надо быть непредвзятым наблюдателем. Смотреть, запоминая не уже нарисованную собой целую картину, а бешеное количество деталей и мелочей, и каждую в своей плоскости, не соединяя их в какой-то общий тандем.
Мне – четыре. Лето. Первый полет на самолете, причем очень длительный (Москва-Ленск, да еще и на перекладных). Радости – полный вагон. Ведь мы с мамой не полетать ради собственного удовольствия собрались. МЫ ЛЕТИМ К ПАПЕ!!!
В моей жизни целых два огромных события.
Все ново и интересно. Первый полет… Божественно! Самолет набирает скорость. Отрыв от земли. Шасси убраны. Москва становится все меньше. Облака – большие белые медведи, опаленные солнцем. Яркое чистое небо. Кабина пилота. Ну разве мне откажешь? Сколько разных кнопочек! Я в восторге! Тут же решила, что, наверное, всю жизнь этому посвятить не собираюсь, но летать определенно научусь. Первая самолетная еда. Давали куриные грудки и рис. Я только подумала о том, как же хочется именно ножку… ммм… и пилот предложил поделиться со мной своей порцией, в которой была она – вожделенная куриная ножка. Я – не специально…
Братск. Аэродром. Пересадка затянулась. Как существу, интересующемуся всем, что можно увидеть, потрогать и попробовать, мне стало любопытно. Созрела мысль прошвырнуться по взлетному полю. Удивил запах колосьев, растущих между взлетной полосой и забором. Ну и, сначала пришло в голову лизнуть, а потом разжевать. Кто же знал, что волосок, который идет от колоска, окажется такой приставучий, не захочет проглатываться, да еще и токсичный. В общем, меня долго искали (а найти не могли, поскольку никто не мог понять, каким образом и в каком направлении я исчезла), затем откачивали. У меня есть еще одна замечательная особенность: лезть, куда не нужно, и нарываться по собственной инициативе.
* * *Мда… если бы не эта замечательная особенность… я бы здесь сейчас не лежала, без какой-либо возможности пошевелиться, хватая пересохшим ртом раскаленный воздух, прожаренный полуденным солнцем… Но если я это делаю, значит я все еще живу… И, Боже, какое счастье ощущать, что ты просто еще живешь… Хотя бы в таком качестве…
* * *Снова – аэропорт. Уже где-то на севере. Остался последний перелет. И мы будем у своей цели. У папы.
Неожиданно охватывает страх. Очень страшно. Что-то сжимается в желудке. Папа все время являлся недосягаемой мечтой. Лишь несколько дней воспоминаний о нем, о тех мелочах, из которых он состоял, и устойчивые мнения моих друзей, говорили о том, какой – он. Мне просто по-человечески страшно разочароваться, увидеть то, что не хочу.