Тэд Уильямс - Река голубого пламени

— Вас кто-то вызывает, — напомнила Аннелиза, когда он собирал бумаги с пола.

Ох уж эти машины, чтобы мы без них делали? Если бы все реальные люди исчезли, то сколько прошло бы времени, прежде чем кто-то из нас это заметил? Или, что более вероятно, но менее приятно, представим себе, что бывшая ассистентка умерла, а он об этом не знает. Ее голос и тогда будет будить его, правда теперь уже в сущности из могилы.

— Ответить на вызов, — резко ответил он, собрав бумаги — раздраженный на самого себя, но и полный мрачных предчувствий, словно так до конца и не вышел из недавнего сна.

— Все в порядке, я могу с тобой говорить, — произнес голос таксиста безо всякой преамбулы. — Но не думай, что ты чего-то добился, потому что это не так.

— Бизли, с кем ты только что разговаривал?

— С Орландо, — невозмутимо ответил агент.

— Но он же в коме!

Быстро, но с оттенком гордости в словах Бизли рассказал о своих полуночных вторжениях и тайных разговорах с хозяином.

— Но этот фокус срабатывает только на определенных стадиях сна, — пояснил он. — Когда возникает нечто вроде несущей волны, понимаешь?

Тут Рэмси понял, что на него свалилась первая серьезная этическая диллема. Если это правда, то все следует рассказать родителям Орландо. Скрыть от них возможность общения с их коматозным ребенком — не только непрофессионально, но и нечеловечески жестоко. Но даже если он поверит набору программных кодов, а не врачам, то решение все равно будет непростым. После рассказа Ольги Пирофски Рэмси последние несколько дней разведывал кое-какие тропки, и то, на что он там наткнулся, начало его пугать. Если его подозрения верны, то любой, кто развеет убежденность в том, что Орландо Гардинер и Саломея Фредерикс находятся вне пределов досягаемости, подвергнет и их самих, и их семьи реальной и смертельной опасности.

Он взвесил проблему и решил, что середина ночи, особенно если позади всего два-три часа сна, — не лучшее время для принятия решений.

— Ладно, я тебе верю, — сказал он и немного истерично рассмеялся.

А ведь я разговариваю с воображаемым мультяшным существом. И оно мой единственный контакт со свидетелем происходящего сейчас преступления, напоминающего геноцид. Да, и еще этот свидетель юридически мертв.

— Я-то верю. Но миллионы других людей не поверят. Так что давай говорить.

И где-то в темноте, которая не была местом, и в часы, когда большая часть людей бродит по самым дальним коридорам снов, они стали говорить.

Дульси запустила цикличную программу, оставив сим спать (точнее, имитировать сон) и готовясь к перемещению. Подергивания и прерывистое дыхание опустевшего сима отражали состояние самой Дульси, словно инструмент частично впитал чувства владельца.

Владельцев, — напомнила она себе, — во множественном числе. В конце концов, у этого сима два хозяина и повелителя.

Ради, как она себе сказала, духа хорошей организации (но также, что она тайно понимала, ради поддержания определенной дистанции между ней и довольно настырным нанимателем), Дульсинея Энвин соорудила виртуальный офис для «проекта Иноземье» — или «проекта Дред», «ужасного проекта», как она его мысленно называла, намеренно воспользовавшись игрой слов. То были кое-как собранные программные блоки, стандартное рабочее помещение с венецианскими окнами, за которыми открывался вид на выбранную Дредом сцену — холодную и угловатую версию ночного Сиднея, наводившую на Дульси сильную тоску. Она могла бы предложить и другой вид, к тому же никто не мешал заменять его любым другим во время одиночных дежурств, но в последнее время она поймала себя на том, что безропотно уступает прихотям нанимателя.

Дульси мысленно перебрала свои наблюдения и заметки (те, которыми могла без опаски поделиться) и проговорила их вслух, пополняя файл дневника. Сегодня ей пришлось говорить дольше обычного: их сим-марионетка, как и остальные члены маленькой компании путешественников, находился в трудной ситуации. Местное племя было взбудоражено похищением, а их группа незнакомцев автоматически попала в подозреваемые.

Она ненадолго задумалась о том, не мог ли кто-либо из числа ее виртуальных спутников действительно иметь отношение к исчезновению девушки, но такое показалось маловероятным. Да, они были странной и любящей секреты группой, но представить любого из них в роли похитителя и насильника… Более того, Дульсинея даже незаметно для себя начала испытывать к ним теплые чувства, как к товарищам по путешествию. Нет, если кто и способен на нечто мерзкое, то это ее босс, — но это невозможно. У Дреда имелись несокрушимые причины для того, чтобы не привлекать внимания к их виртуальной персоне или компании, с которой она путешествует.

Дульси уставилась на окно-дисплей — виртуальный город, распростертый внизу наподобие старинной печатной платы. Миллионы точек вспыхивали на ней, посылая свои индивидуальные сообщения, и каждая из них не представляла себе общей картины. Несмотря на всю свою усталость, Дульси никак не могла отделаться от тревожной мысли, что Дред все же может иметь какое-то отношение к их текущей виртуальной проблеме, хотя она также была уверена в том, что попросту легкоранима. Да, он наорал на нее, угрожал ей, но ведь это не делает из него идиота, верно? Разумеется, он способен убивать, и станет убивать — во время рейда коммандос на остров Атаско она видела десяток или больше убитых и сама застрелила кое-кого по приказу Дреда — но то были вооруженные солдаты и закоренелые преступники, и шла война. Ну, война определенного рода.

Что же касается его слов… просто некоторым мужчинам нравится угрожать женщинам. Она уже сталкивалась с такими — ей даже пришлось с помощью хрустальной пепельницы слегка перекроить лицо одному из них, пьяному агрессивному русскому наемнику. Но Дред не станет гадить там, где ест, как любил поговаривать ее отец. Для этого он слишком умен.

Но в этом-то и проблема, не так ли? Как раз из-за этого она и не могла размышлять здраво и логично. Ей еще не доводилось встречать настолько умных людей, каким казался Дред. Или, во всяком случае, не встречала таких, кто обладал еще и присущей Дреду странно-зловещей животной харизмой. Ее первоначальное представление о нем как о самодовольном грубияне, фанате смерти и разрушений, которых она навидалась более чем достаточно, теперь казалось поверхностным: за этим странным темнокожим лицом скрывалось нечто большее, чем нормальная жестокость наемника, и Дульси не могла не признать, что Дред начинает ее интересовать.

Ну нет! Хватит уже того, что ты сама решила работать с подобными людьми. Ты ведь не хочешь снова закрутить с таким роман? Ну сколько раз можно повторять одну и ту же ошибку?