Тэд Уильямс - Гора из черного стекла

Чудовищное существо, сжимавшее его, отступило — только так можно было назвать внезапную и мощную реакцию. Эффект был настолько сильным, что чуть не уничтожил ту хрупкую пленку, что удерживала Дреда в живых. Где-то тело Дреда корчилось и задыхалось — он почти видел, как Дульси Энвин стоит над кроватью, издающей сигналы тревоги, на лице его напарницы смесь страха и надежды. Он расширил свое придушенное сознание, заполняя освободившееся пространство, возвратившееся к нему. Он снова включил свой дар, атакующее существо отскочило, отступая по всем направлениям, рассеиваясь по системе, как облачко пара в ярких лучах солнца. Оно отступало, освобождая Дреда, который был еле жив, такое случилось с ним впервые за всю его жизнь в мире смертных.

Еще долго Дред просто приходил в себя, как листок, плывущий в пруду, как капелька, висящая на кончике травинки. Снова он увидел монотонно серую платформу системы, он плыл в ней, она ожидала его приказаний. Он снова собрал силу и волю, словно надел доспехи странствующего рыцаря, прикрепляя их части к своим конечностям, обожженным дыханием дракона.

«Я все-таки победил, — подумал он. — Я сделал это, только я. Герой. Одинокий волк. Тот, кто распознает ложь. Тот, кого нельзя победить, — Он снова включил Бетховена, четвертую часть, в голове вспыхнула мощная энергичная музыка. — Герой»,

Он снова добрался до управления системой Иноземья. В этом мире было много странного даже для его обостренного, но неискушенного восприятия. Он экспериментировал, он обнаружил, что предохранители были на удивление неточными инструментами. Даже такая сложная система на поверку оказалась просто машиной, а поэтому подчинялась командам — стоп, запуск, включить, выключить. Он включил одну из них и почувствовал то существо, что чуть не убило его, почувствовал, хотя оно было далеко от Дреда с его огненным даром. Ему показалось, что по системе прошла волна дрожи.

После длительных размышлений Дред пришел к заключению, что Братство контролирует свою систему с помощью боли. А именно боль Дред знал лучше всего, именно этот язык был ему близок…

В голове звучала последняя часть Девятой, хор гремел как ангелы-воители, летящие в атаку, Дреда пронизали повелительные звуки «Оды к радости».

Радость, пламя неземное,

Райский дух, слетевший к нам.

Опьяненные тобою,

Мы вошли в твой светлый храм.

[33]

Та штука, что хотела убить его, система безопасности, испугалась и убежала, а теперь пряталась где-то на задворках бескрайней матрицы. Но Дред отныне знал, как сделать ей больно. Оно боялось Дреда. Чем бы оно ни было, искусственным существом или сложной нейронной сетью… оно удрало от Дреда.

Все может подождать. Старик, сучка Сулавейо, все.

Опьяненные тобою.

Опьяненные тобою. Как бог…

Дред рассмеялся в такт музыке, он кричал от радости победы, оттого, что силы возвращались.

Пора на охоту.

ГЛАВА 32

ТРОЯНСКИЙ КОНЬ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Может ли химия делать граждан законопослушными?

(изображение: виртуальный объект для испытаний)

ГОЛОС: Несмотря на протест многочисленных групп правозащитников, сенат Соединенных Штатов принял закон о финансировании исследований в области принудительного химического уравновешивания личности тех граждан, которые, кок называют это юристы, «склонны к противоправным действиям». Жалобы со стороны Наблюдательного совета по правам человека и различных правозащитных организаций не помешали сенату большинством голосов принять закон Маргулиса-Уети.

(изображение: пресс-конференция Гожиро Симонса, члена Наблюдательного совета по правам человека)

СИМОНС: «Это отвратительная, незаконная, антиконституционная комбинация превентивного лишения свободы невиновных и идей доктора Франкенштейна. Чрезвычайно страшная перспектива. Что еще они придумают? Контроль над мыслями? Поведенческие импланты, какие используют в России, но в применении к законопослушным гражданам, только на случай, как бы они чего не сделали?..»

В первое мгновение все выглядело нормально.

Сэм Фредерикс провела почти бессонную ночь, она боролась со своими мыслями, которые были недостаточно четкими, чтобы их можно было уместить в слова типа «долг» и «преданность», и даже когда она наконец уснула под утро, решение еще не созрело. Девушка проснулась от шума битвы, криков и проклятий, ударов клинков о доспехи. Шум был так близко, словно доносился из соседней комнаты Фредерикс была в ужасе, но не от того, что слышала, а от того, что ей придется сделать.

Орландо еще не просыпался, он уже давно так крепко и мирно не спал. Его не разбудил даже стук в дверь — это мирмидонцы умоляли царя выйти на бой и повести их на троянцев, чтобы не допустить разорения своего лагеря.

Фредерикс склонилась над Орландо. Его лицо или, скорее, лицо Ахилла, в чьем образе существовал сейчас Гардинер, было прекрасно, как статуя из музея. Ее вдруг охватило отчаяние от мысли, что все древние статуи представляют людей, которые давным-давно умерли. Она дотронулась до его лица, провела пальцами по лбу и погрузила их во взъерошенные золотые волосы.

«Интересно, влюбилась бы я в него, если бы он так выглядел на самом деле? — спросила она себя. — Большим, высоким и прекрасным?»

Ей было тяжело смотреть на него. В ее чувствах было так много личного, столько всего, чему нет имени. Сэм поднялась.

Надеть доспехи было нелегко, но ей часто помогали это делать рабы, а она пыталась запомнить. Ей, конечно, следовало позвать кого-нибудь — ведь от того, как она оденется, зависела ее жизнь, — но она не могла выдать тайну, к тому же ей не хотелось, чтобы ее внутреннюю связь со спящим другом прервал кто-то посторонний.

Доспехи Ахилла были тяжелее ее собственных, которые тоже не отличались легкостью, она была благодарна системе, что вместе с внешностью крупного мужчины она получила и соответствующую мускулатуру. Когда Сэм наконец приладила все масти бронзовых доспехов, она подошла к Орландо. Саломея постояла в нерешительности, потом наклонилась и поцеловала его в щеку.

За стеной солдаты метались взад-вперед, одетые для битвы, но царь запретил им что-либо предпринимать. Фредерикс остановилась в дверях, затягивая ремешок шлема Орландо под подбородком. Один солдат увидел ее и замер от изумления. Он опустился на одно колено в знак верности вассала своему господину, Фредерикс вспыхнула от смущения и тайного удовольствия.

Остальные тоже ее увидели, и раздался дружный клич. Некоторые подбежали к ней с вопросами, на которые она не отвечала, другие же бросились сообщать остальным, что их царь собрался воевать. Она поманила ближайшего возничего, который тотчас встрепенулся, словно от электрического разряда, и заорал, сзывая своих товарищей. Тут же возничие принялись запрягать коней, и люди, и кони дрожали от нетерпения.