Филип Дик - В ожидании прошлого

Арома перенес жену в спальню и бережно положил на кровать.

— Ах, — сказала она и закрыла глаза. — О Эрик, — она вздохнула.

И снова, в который раз, Эрик спасовал. Жалкий, нерешительный, сел он на краешек кровати.

— Я должен уехать, понимаешь? — он погладил ее по голове. — Пойми, это очень важно.

Кэт шевельнулась:

— Ты лжешь.

— Но почему? — он механически продолжал гладить ее по волосам.

— Если бы тебя призывал долг, ты бы поторопился воспользоваться последними мгновениями счастья и занялся бы сейчас со мной любовью. Но именно этого ты избегаешь.

Она стала расстегивать халат, произнося слова уверенно-монотонным голосом. «Снова этот неодолимый барьер между нами». И Эрик опять оттягивая время, гладит Кэт, дожидаясь спасительного вертолета. А она знает: что бы с ней ни случилось, это останется на его совести. Хуже не придумаешь.

И главное — Эрик так и не выполнил ее последнее желание. Он просто не мог заниматься с ней.... тем, что она называла любовью.

— Обед готов, — встал он, услышав звонок микроволновки.

Кэт села в постели.

— Эрик, я отомщу тебе за то, что ты бросил меня, так и знай, — она привела одежду в порядок. — Ты понял?

— Да, — ответил он и пошел на кухню.

— Я посвящу этому жизнь, — крикнула она вдогонку.

«Теперь у меня есть цель в жизни, — слышал Эрик голос из спальни. — Что может быть прекраснее мести! Это даже лучше, чем любовь, — несостоявшаяся любовь. О Боже, как я отомщу за убитые на тебя годы! Как это прекрасно, все равно что родиться заново!»

— Удачи тебе, — откликнулся он.

— Удачи? — расхохоталась она. — Я не нуждаюсь в удаче: у меня есть способности и опыт. Я очень многое узнала во время галлюцинаций — этого не передать словами. Я попробовала наркотик невероятной силы, Эрик, он полностью меняет восприятие вселенной — и особенно людей. Ты видишь их совершенно другими! Тебе надо попробовать, он может помочь даже такому, как ты.

— Мне уже ничего не поможет, — ответил Эрик.

Его слова прозвучали как эпитафия.

Эрик почти закончил укладывать вещи, когда, наконец, раздался звонок. Это был Отто Дорф, и Эрик поспешил открыть.

Оглядевшись по сторонам, гость заметил:

— Вы уже попрощались с женой, доктор?

— Да, — и поспешно добавил: — Она вышла. Я один.

Закрыв второй чемодан, он перенес его вместе с первым в прихожую.

— Я готов.

Дорф подхватил один из чемоданов, и они отправились к лифту.

— Жена не одобрила, — заметил Эрик Дорфу, пока они спускались.

— Я не женат, доктор, — ответил Дорф. — Мне все равно не понять.

Он был холодно учтив.

В вертолете, что приземлился на стоянке перед домом, ждал еще один человек. Он протянул руки навстречу взбирающемуся по трапу Эрику.

— Рад видеть вас, доктор.

Еще невидимый снизу, человек представился:

— Я Гарри Тигарден, возглавляю медицинскую службу Генерального Секретаря. Приятно видеть нового члена в наших рядах. Секретарь, правда, не проинформировал меня заранее, но это не умаляет радости от нашей встречи. Просто он всегда принимает решения с ходу, ни с кем не советуясь.

Эрик ответил на рукопожатие, еще не в силах освободиться от мыслей о Кэт.

— Арома, — представился он.

— Как самочувствие секретаря?

— Выглядит усталым.

— Он умирает, — сказал Тигарден, как о чем-то обыденном и неизбежном.

Метнув в него взор, Эрик спросил:

— Отчего? В наше время трансплант-хирургия способна...

— Делать чудеса. Знаю, — сухо перебил Тигарден. — Но вы же видели: он фаталист. Он хочет возмездия за то, что вовлек человечество в тотальный конфликт между мирами.

Тигарден помолчал, пока вертолет поднимался в ночное небо, и, когда они набрали высоту, продолжил:

— Вам не кажется, что Молинари спланировал наше поражение в войне? Что он ищет поражения? Я с вами так откровенен потому, что в настоящий момент Молинари находится в тяжелейшем состоянии. Со времени пребывания на Марсе его преследуют приступы острого гастрита, или называйте это как хотите.

— Внутренние кровотечения?

— Пока нет. Во всяком случае, он нам ничего не говорит. Он никому не доверяет.

— Думаете, это не злокачественная опухоль?

— Сколько тут можно думать? Он даже не дает провести анализы: слишком занят. Подписывает бумаги, готовит речи, — Тигарден посмотрел на Эрика. — О чем вы говорили на Вашинге?

Эрик вспомнил: «Враги повсюду. Агенты Звездной Лилии».

— Да ничего особенного.

Узнав, о чем они говорили, Тигарден мог бы взять его под арест и даже просто застрелить на месте по законам военного времени.

— А я знаю, почему вас взяли к нам, — заметил Тигарден, поняв, что ему не удовлетворить любопытства.

— В самом деле?

— Молинари одержим идеей вливания свежей крови в ряды медперсонала. Да и то сказать — мы все уже выдохлись. Вы, наверное, в курсе, что у Секретаря огромная семья, размерами превосходящая мафиозный клан; больше клана Аккерманов.

— Вообще-то я слышал, что у него три дяди, шесть кузенов и кузин, одна тетка и старший брат, который...

— И все проживают в его шайеннской резиденции безвылазно. Постоянно выпрашивают льготы, пайки, квартиры, прислугу... И еще, должен добавить, у него есть любовница.

Эрик не знал.

— Об этом не писалось даже в оппозиционной прессе. Ее зовут Мария Райнеке. Молинари встречался с ней еще до смерти жены. Формально Мария считается его личным секретарем. Она много сделала для него, без нее он, возможно, и не протянул бы столько. Лильцы ее терпеть не могут.

— Сколько ей? — Эрик представил женщину-опекуншу в возрасте самого Секретаря или даже старше. Если Молинари на вид лет пятьдесят...

— Малолетка, — захихикал Тигарден. — Лолита. Бывшая машинистка-наборщица. Относила ему какой-то документ, так они и познакомились.

— С ней можно обсуждать его состояние?

— Безусловно. Только она и способна заставить его принять фенобарбитал и, когда мы вконец изматываемся, пафабамат. От первого он, видите ли, становится сонным, а второй сушит во рту, что мешает его выступлениям... Мария, как и он, итальянка, несмотря на немецкую фамилию. Обращается с Молинари совершенно в итальянском духе: кричит на него как мать, сестра или тетка, словно знает его с детства. Ее охраняют люди из «Сикрет Сервис»: боятся провокации лильцев. Молинари особенно...

— Чего?

— Что они с ней что-нибудь сделают: убьют или искалечат. Или повредят сознание — они умеют. Чик — и ты уже овощ. Быстро, как лоботомия. Они давно на этом специализируются. Вы еще не знаете, что у нас за союзнички, — усмехнулся Тигарден. — Это жестокая война. Так что если с нами выделывают подобное союзники, представьте, что сделают риги, когда прорвутся за линию обороны.