Василий Головачев - Гарантирую жизнь. Ведич

Парни сели в джип, и тот направился к месту своего назначения.

Худенький Терминатор проводил его глазами, достал из кармана мобильник:

– Старый? Я в Гришиной Слободе. Всё хорошо, я прицепил им «жучка».

– Не найдут? – осведомился Тарасов.

– Обижаешь, – осклабился Имтук Анылгин.

Сев за руль «Нивы», он развернул малый СЭР, и на экранчике прибора на фоне карты местности зажёгся алый огонёк, указывающий местоположение джипа «Порше Кайенн».

Субботнее утро тридцатого сентября выдалось дождливым. Температура воздуха упала ниже десяти градусов. Прохожих на улицах малых сёл Жуковского района стало совсем мало. Деревни словно вымерли, как и дороги, асфальтированные и грунтовые.

Поэтому никто не стал свидетелем автокатастрофы, случившейся на трассе Жуковка – Жиздра в это дождливое утро.

Следовавший по дороге чёрный джип «Порше Кайенн» вынужден был притормозить, а потом и вовсе остановился на мостике через речку Березну, так как проезд перекрыл колёсный трактор «Беларусь» с прицепом, пытавшийся развернуться в узкой теснине моста.

В этот момент сзади появился самосвал, мчавшийся так, будто за ним гнались тигры. Водитель самосвала, увидев щель между перилами моста и трактором, решил проскочить, практически не снижая скорости. Но туда же свернул и джип, водитель которого не сомневался, что его пропустят.

Дальнейшие события развернулись в течение четырёх-пяти секунд.

«Порше» свернул влево.

Трактор, наоборот, двинулся назад, словно перекрывая ему дорогу.

Самосвал завизжал тормозами, но было уже поздно.

Он врезался в бок джипа и буквально впрессовал его в борт прицепа, нагруженного щебнем.

Раздался гулкий удар, скрежет раздираемого металла, и двигатель сплющенного джипа взорвался. Во все стороны полетели клочья огня и дыма, детали, обломки машины, щебень и горящие доски прицепа.

Водитель трактора выскочил из кабины, пригнулся, разглядывая костёр оценивающе и выжидательно, потом метнулся под мост и скрылся.

Загорелась и кабина самосвала. Но из неё никто не выскочил. Точнее, водитель самосвала успел катапультироваться из кабины за мгновение до столкновения и не пострадал.

Со стороны Фошни подъехала старенькая «Калина», из которой выглянул полный мужчина в летах.

Со стороны Гришиной Слободы показалась «Газель», из которой выскочил молодой парень.

– Что тут случилось?!

– А хрен его знает! – ответили ему. – Звони в милицию и в «Скорую», у меня нет телефона.

Парень схватился за мобильник.

Дождь усилился, сбивая пламя с прицепа и джипа.

Дрогнула задняя дверь «Порше», из неё вывалился на дорогу человек в дымящейся одежде.

Водитель «Калины» бросился к нему, помог отойти от костра.

– Есть там кто ещё?

– Щеглов… капитан… звони…

– Мы уже позвонили в ГАИ.

– Звони… в ФСБ… я майор Косогло… запоминай номер…

Водитель «Калины» беспомощно оглянулся на молодого шофера «Газели»…

В этот же момент в ста метрах от места автокатастрофы встретились щупленький мужчина с раскосыми глазами и водитель трактора, смуглолицый, быстроглазый, возникающий как тень и мгновенно пропадающий. Эскимос достал сотовый телефон:

– Старый? Цель нейтрализована… к сожалению, один «груз двести»… виноват, не рассчитал… понял, буду… со мной… приедем вместе.

Терминатор спрятал телефон, и оба направились к Фошне, обходя место катастрофы порядочным крюком.

Глава 18

ПРОСТРАНСТВО КОНТРОЛЯ

Брянская губерния

Первого октября Глеб Евдокимович собрал свою команду в Латышах, где Онуфрий подыскал ему домик недалеко от авторемонтной мастерской. Машины приезжали сюда часто, и это обстоятельство позволяло группе собираться без особого риска.

Численность группы возросла до семи человек. Не приехал на совещание только Алексей Свистунов, помощник Хмеля, следивший в Брянске за передвижениями Евгения Ощипкова. Наблюдение за Вараввой Елиным решили пока снять, ожидая прибытия снабженцев Катарсиса со спецаппаратурой.

– Пока что мы опережаем конунгов на полшага, – начал встречу Тарасов. – Но вряд ли они смирятся с таким положением дел. Поэтому наша задача – перехватывать их посланцев не в Жуковке или Фошне, а на дальних подступах к Школе – в Брянске, Дятькове, Рославле, чтобы не создавалось впечатления избранности данного района.

– Всё равно конунги догадаются, что именно в этих краях расположен особо важный объект, – пробурчал Хмель. – Мы нейтрализовали здесь уже три их команды. Надо ждать массированной атаки.

– Синклит не уверен, что Серебряный мальчик учится в фошнянской Школе, потому и засылает разведчиков, а не оперов. По данным из других мест, глядуны замечены и в Воронежской губернии, и в Ярославской, в Нижегородской, и даже в Хабаровском крае.

– Мужики на мотоцикле были киллерами, а не разведчиками.

– Думаю, это самодеятельность Ощипкова, поверившего своему приёмному сынку, что Серёжа Валов и есть Серебряный мальчик. Но не суть. Четырнадцатого октября, на Покров, мы должны быть с Сергием на могиле Спасительницы. Дима, разработал маршрут?

– Надо выезжать десятого, чтобы спокойно добраться до Кенозера. Есть два варианта: на машине и на поезде.

– От станции до Кенозера всё равно будет нужна машина.

– Я всё учёл.

– Хорошо, обсудим это отдельно. Теперь по местным делам. Ощипков начинает активно вмешиваться в процесс охраны Светлого, надо пресечь его деятельность самым решительным образом. Никифор, есть соображения?

– План такой… – встрепенулся Хмель, пригладив голый блестящий череп.

Домой Глеб Евдокимович приехал к обеду.

Софья уже хозяйничала на кухне, готовилась кормить мужа.

– Представляешь, пришлось дать взятку, – призналась она, заметив отрешённый взгляд мужа.

– Кому? – вышел Тарасов из транса, рождённого размышлениями о будущей операции.

– Почтовому чиновнику. Почтальонша приходит – нас никого дома нет, она и уносит газеты и журналы обратно. Я поговорила с начальником, оставила у него книгу с конвертиком, зато договорилась, чтобы нам почту приносили вечером.

Тарасов осуждающе покачал головой:

– Это не дело.

– Да сама понимаю, – виновато шмыгнула носом Софья. – Нельзя их поощрять, потом не отобьёшься. Только ведь иначе ничего не получается.

– Сколько ты ему оставила?

– Пятьсот рублей. – Она перестала раскладывать ножи и вилки. – Что, много?

Тарасов улыбнулся: