Орда встречного ветра - Ален Дамасио
39
собственноручно задушенных соколов. И ему казалось, что он несет ответственность за смерть Дарбона.
Пятый день начинался хорошо. Шист поймал двух зайчат, и мы зажарили их на завтрак. Туман рассеялся раньше обычного. Спустя час пути Стреб обнаружил в одном из кратеров хронокса дыру в подземный ход. Тот уходил в направлении скалы на восток, углубляясь в плато под весьма интересным углом и можно было предположить, что выход окажется прямо на склоне скалы. Мы очень обрадовались. Проход выглядел вполне надежным. Он был достаточно высоким и уходил вниз примерно под 30° градусов, словно проложенная в скале труба. Меня беспокоило только одно:
— Мне кажется или тут воздушная тяга?
— Да, слегка. Судя по звуку, чуток засасывает.
— Ветер, наверное, втягивает в галерею. Это подтверждает, что с другой стороны идет забор воздуха.
— Да, только в таком случае ветер должен идти на нас, учитывая направление, а не втягиваться…
— Может там внутри повороты, или грот. Нужно спуститься посмотреть.
И мы, не задерживаясь, спустились. Первым пошел Стреб с факелом в руках. За ним Кориолис. Я замыкал ряд. Метров через двести мы дошли до вертикального колодца, глубиной в тридцать метров, связывающего проход с гротом внизу, освещенным с востока дневным светом.
— Отлично! Значит, он все-таки выходит на склон скалы!
Тридцать метров. Это было ровно на пять метров больше, чем позволяла наша веревка. Значит последние пять метров нужно будет спускаться по стенке. Но ястребник у нас был ловкий на это дело и колебаться не стал. Птица, сидевшая у него на плече, издала несколько напутанных «йек!», когда он начал спускаться. Мы с Кориолис
38
держали веревку. Внизу проем расширялся конусом. В стволе колодца время от времени завывали ветровые шквалы. И все слышался этот звук всасывающегося воздуха, но никак не было понятно, откуда он идет.
— Все в порядке, Стреб? Что-то видно?
— Тут пол весь в дырах. Как будто решетку в скале проделали.
— Может быть хронокс сначала здесь взорвался, а потом наверх поднялся…
— Не знаю… Не знаю…
Нужно было его сразу оттуда вытащить. Я по тембру голоса почувствовал. Ровно в это мгновение он вдруг ушел в испуг. Я на слух понял.
— Что-то не так? Что-то случилось? Стреб! — тут же отреагировала и Кориолис. Ястреб взлетел. Я нагнулся ниже над колодцем. Стреб был почти в самом низу. Конец веревки свободно болтался у него над головой. Он упирался в стенки колодца руками и ногами. Ветер вдруг заревел, охватив полость, и от внезапной втягивающей волны я чуть было не загремел вниз.
— Эй, Стреб!
Освещение в гроте вдруг стало очень яркое и я смог рассмотреть решетку, о которой он мне говорил. Сквозь отверстия видно было какое-то свечение, что-то яркое, непонятно, что именно. На решетке, словно приклеенный, виднелся четкий контур ястреба с распростертыми крыльями. Он издавал короткие звуки. Он бился не в силах оторваться от присасывающего его к решетке потока. Я перекинул веревку через сталактит и спустился на десять метров. Рев ветра принимал пугающие масштабы. Мощный поток засасывал меня вниз. Перепуганный видом свой птицы ястребник все же держался и трель за трелью звал Шиста к себе. Но тот лишь вздрагивал в ответ.
37
— Поднимайся! Оставь его!
— Я не могу его бросить! Он же умрет!
— Поднимайся! Тебя засосет вниз! Поднимайся ко мне! Хватай меня за ногу! Давай!
— Он умрет!
— Ты сам сейчас умрешь! Поднимайся!!!
Соскользнул он или намеренно упал? С двух метров он рухнул на решетку. Прямо слева от Шиста.
— Дарбон! — подскочил он с ледяным криком. — Дарбон!! Оставь его!
С минуту он простоял на коленях, пытаясь оторвать птицу от решетки, но взявшийся из ниоткуда вертикальный ветер, всасывал воздух с такой силой, что Стреб сам еле держался под этим потоком. Его неоднократно присасывало к решетке, но каждый раз он поднимался с видимым нарастающим усилием. Затем сила притяжения стала невыносимой. Веревка врезалась мне в спину от напряжения. Я боялся, что она вот-вот порвется. Там, внизу, ястребник снова упал ничком на решетку. Прямо на свою птицу. Больше он не поднимался. Я продолжал звать его сквозь завывающий ветер.
^ Лети, лети, Шист, полетай еще для меня, моя птица… Лети сквозь усталость, прорвись через прутья моих ребер, разверни в граните скал свои крылья и умчись стремглав через толщу неба, а потом возвращайся ко мне рассказать, что увидишь по ту сторону синевы, на той стороне старого ветра, в который я превратился…
Хлопай крыльями еще и еще, бей, маши для меня ˙˙˙ Я не стану тебя душить, я лишь прилег на тебя, чтоб свить из
36
своих рук гнездо, защитить тебя от балобанов — тех, что разучились летать и лишь могут подняться в небо, чтобы камнем-сорваться-вниз взмывают вверх чинами и рангами, чтобы рухнуть с высот хищники иерархии сверх уверовавшие v v v Ты всегда будешь мчаться вдоль земли, мой верный проворный парусник, ‘ мой новобранец низкого полета, всегда будешь мчать параллельно нашим шагам — потому что ты сумел сохранить пламя горизонтального полета — потому что ты лучше знаешь ветер, ‘ Шист, ˆ лучше других знаешь, что ветер это стена продырявленная шквалами ` ` твоя единственная добыча разумом, твоя находка к нам ˆ ` проход, через который лежит мой путь `, где я создаю и воспитываю твою расу ˙˙˙
Лети лети, ’ ˆ мой ястреб, ’ лети сквозь мои руки ˆ сквозь мою веру —, ’ соколы короли, ’ но принцы летают в ногу сквозь поросль и беспорядок нашего поиска себя ˙ ˙ ˙
π Не знаю, сколько времени я так провисел на веревке посреди колодца. Я смотрел на ястребника. Вскоре тот перестал двигаться. Но продолжал дышать, в этом я был уверен. Долго. Когда поток ветра остановился, я развернул веревку в одну длину и спустился. Кориолис умоляла меня этого не делать. Но что с того. Я взял Стреба за правое плечо и повернул его. Всю одежду с него сорвало ветром. Он лежал совершенно обнаженный. И по-прежнему держал в руках
