Кристофер Мур - Приктическое демоноводство

– Не правда, и ты сам это знаешь.

– Я одно знаю – через год после того, как женщина вступает в ваш шабаш, она разводится с мужем. Я с самого начала был против того, чтобы Дженни таскалась на ваши мумбы-юмбы. Я говорил, что вы промоете ей мозги, и вы их промыли.

Рэчел откинулась на табурете и зашипела, как кошка:

– Ты веришь в то, во что хочешь верить, Роберт. Я являю женщинам ту Богиню, которая скрыта в них. Я даю им в руки их собственную силу, а как они ею распоряжаются, – их дело. Мы не против мужчин. Просто мужчины терпеть не могут, когда женщина открывает самое себя. Если бы ты поддерживал духовный рост Дженни, а не критиковал ее, она, может, и осталась бы с тобой.

Роберт отвернулся и поймал в зеркале над баром свое отражение. Волна ненависти к себе захлестнула его. Рэчел права. Он закрыл лицо руками и уронил голову на стойку.

– Послушай, я пришла сюда не для того, чтобы ссориться, – продолжала Рэчел. – Увидела на улице твой грузовик и подумала, что тебе, наверное, не помешают деньги. У меня для тебя есть работа. Да и развеешься немножко.

– Что за работа? – не поднимая головы, спросил Роберт.

– В этом году мы финансируем ежегодный конкурс скульптур из соевого творога. Нужно сделать снимки для плаката и пресс-релиза. Я знаю, что ты на бобах, Роберт.

– Нет, – ответил он, по-прежнему не поднимая головы.

– Прекрасно. Как тебе угодно. – Рэчел соскользнула с табурета и двинулась к выходу.

Мэвис поставила перед Робертом еще одно пиво и сосчитала его деньги на стойке.

– Отлично ты ее отшил, – сказала она. – У тебя на счету осталось четыре доллара.

Роберт поднял голову. Рэчел дошла почти до самой двери.

– Рэчел!

Та обернулась и замерла, элегантно уперев руку в бедро.

– Я пока живу в трейлере у Сквозняка. – Он дал ей номер телефона. – Позвоните мне, ладно?

Рэчел улыбнулась:

– Ладно, Роберт. Позвоню. – И она взялась за ручку двери.

Роберт снова окликнул ее:

– А Сквозняка вы случайно не видали?

Рэчел скривилась:

– Роберт, когда я оказываюсь с ним в одной комнате, мне тотчас хочется принять ванну с хлоркой.

– Да ладно вам – зато с ним весело.

– Весело, как с плесенью, – так будет точнее.

– Так видели или нет?

– Нет.

– Спасибо. И позвоните мне.

– Позвоню. – Рэчел вышла из бара.

Когда она открыла дверь, ворвавшийся в салун уличный свет ослепил Роберта. Немного погодя зрение вернулось к нему – рядом сидел маленький человечек в красной вязаной шапочке. Роберт не заметил, как тот вошел.

– Не мог бы я обеспокоить вас, испросив небольшое количество соли? – обратился человечек к Мэвис.

– Может, лучше маргариту с двойной солью, красавчик? – захлопала мохнатыми пауками Мэвис.

– Это действительно будет вдвойне приятственно. Премного вам благодарен.

Роберт оглядел человечка и, задумавшись о собственной судьбе, отвернулся к бильярдным столам. Может, работа на Рэчел и станет для него выходом? Хотя странно – все пока не так уж плохо. А от мысли, что Рэчел – замаскированная фея-крестная, он и вовсе улыбнулся. Нет, падение на самое дно, к спасению, пока проходит довольно успешно. Сквозняк пропал. Пора платить за квартиру. Он завел себе врага – полоумного латиноса, торгующего наркотой. К тому же, он вот-вот чокнется, гадая, где же видел незнакомого парня за бильярдным столом.

А там битва не утихала. Ловкач гонял шары с точностью автомата. Когда же он промахивался, незнакомец очищал стол серией невозможных, блуждающих, кривых ударов. Толпа пялилась на него, раскрыв рты. Ловкач покрывался нервной испариной.

Ловкач МакКолл был бесспорным королем бильярда в “Пене дна” – еще с тех пор, как салун назывался совсем по-другому. Пятьдесят лет заведение было известно всем как бар “Морской волк” – пока Мэвис не устала от протестов пьяных защитников окружающей среды, утверждавших, что морские волки занесены в Красную книгу, и название бара санкционирует их полное истребление. Наступил день, когда Мэвис сняла со стены волчью голову и отнесла ее в Армию Спасения, а затем наняла одного местного художника, который изготовил из пенистого стекловолокна огромное изображение донного червя. Потом сменила вывеску и стала дожидаться, когда к ней прибежит с протестом какой-нибудь недоумок из Общества охраны донных отложений. Этого так и не произошло. И в бизнесе, и в политике публика не обращает внимания на тех, кто тихо лежит на дне.

Много лет назад Мэвис и Ловкач заключили взаимовыгодную сделку. Мэвис разрешила Ловкачу кормиться с ее бильярдных столов, а Ловкач взамен отчислял ей двадцать процентов своих выигрышей и уклонялся от участия в ежегодном турнире по карамболю. Роберт ходил в салун уже семь лет и ни разу не видел, чтобы игра выводила Ловкача из себя. Теперь же Ловкач был явно не в себе.

Время от времени в “Пену” заглядывал случайный турист, выигравший бильярдный турнир где-нибудь в Бараньем Хрене, штат Канзас, – заваливал, раздувшись, как эдакое всемогущее божество зеленого сукна. Ловкач быстро стаскивал божество на землю, выпуская из него пар легкими тычками заказного кия с инкрустацией из слоновой кости. Но такие парни играли, по крайней мере, в соответствии с известными законами физики. Смуглый незнакомец же играл так, точно Ньютона при рождении уронили головой.

К своей чести, Ловкач методично разыгрывал обычную партию, но Роберт понимал – Ловкач боится. Когда незнакомец загнал в лузу восьмерку, на которую ставили сотню, страх Ловкача перерос в ярость, и он швырнул своим кием через весь бар, точно взбесившийся зулус.

– Черт бы тебя побрал, парень, я не знаю, как ты это делаешь, но так гонять шары не может никто! – Ловкач орал это прямо в лицо смуглому незнакомцу, тряся перед ним побелевшими кулаками.

– Отойди, – велел незнакомец. С лица его схлынуло все мальчишество. Теперь он выглядел на всю тысячу лет – настоящее каменное изваяние. Он смотрел прямо в глаза Ловкачу. – Игра окончена. – С таким же успехом парень мог бы заявить, например, что вода мокрая. Это была правда. Он говорил смертельно серьезно.

Ловкач полез в карман джинсов, выудил горсть мятых двадцаток и швырнул их на стол.

Незнакомец собрал деньги и вышел из бара.

Ловкач нашел кий и принялся его развинчивать. Дневные завсегдатаи молчали: пусть Ловкач успокоится и обретет былое достоинство.

– Это просто дурной сон, мать его ети, – сказал он зрителям.

Замечание шарахнуло Роберта, будто носком с дробью. Он неожиданно вспомнил, где видел незнакомца: сон о пустыне вернулся к нему с хрустальной ясностью. Ошеломленный, он повернулся к кружке с пивом.

– А ты как насчет “маргариты”? – спросила Мэвис. В руках она держала бейсбольную биту, которую хранила под стойкой на случай, если дискуссия у бильярдных столов пойдет чересчур оживленно.