Наталия Мазова - Янтарное имя

* * *

Трибунала никакого не было. "Сначала надо доказать вину, а потом уже карать!" - неистовствовал Растар весь минувший вечер. Поэтому и встретили Хено-менестреля в малом зале заседаний олайского приюта Ордена святого Квентина лишь трое. Сам Растар, Эллери, напряженно и недобро всматривающийся в лицо одержимого, да брат Теверин, секретарь Растара, склонившийся в углу над своей конторкой с бумагами.

- Ведомо ли тебе, Хено Игнас, что делишь ты свое тело с иной душой, предположительно принадлежащей нелюдю из рода киари? - Эллери аж подался вперед, глаза горят, тонкие губы стиснуты - пытается прочитать истину по лицу вопрошаемого. А Растар, напротив, откинулся в тень и, по своему обыкновению, следит за красавцем-менестрелем из-под опущенного капюшона.

- Несколько лет назад что-то в этом роде говорила мне одна мудрая женщина из далеких земель. Но она имела в виду тело, а не душу. Если же и есть эта иная душа, то до сей поры никак себя не проявляла.

Гинтабар долго колебался, прежде чем избрать тактику ответов. С одной стороны, видеть ауру - это вам не освященным крестом махать, с такими способностями вполне можно уметь отличать правду от лжи. А с другой стороны, наличие в сем славном месте пыточного зала говорит об обратном - о неумении добыть правду без боли и страха. Посомневавшись, менестрель решил держаться линии поведения, которую Доннкад когда-то издевательски обозвал "честность - лучшая политика".

- Есть ли у тебя предположения, где и когда могло случиться с тобой такое? - вступил Растар, не обращая никакого внимания на возмущение, исказившее лицо Эллери.

- Да. Более десяти лет назад мне случалось быть в неком разрушенном замке, который, по слухам, принадлежал чародейкенелюдю. Я провел там ночь, и может быть, во сне...

- И за эти десять лет никто не заметил у тебя второй ауры? - Эллери чуть не подскочил в своем кресле.

- Я же говорил вам, что большую часть жизни провел в странствиях. А на востоке, как вам известно, Святая Инквизиция не властна. Поэтому думаю, что если кто и замечал, что с моей аурой что-то не так, то не умел понять и объяснить, что же именно, - на всякий случай Гинтабар подкрепил улыбкой эти более чем сомнительные слова.

- А спутница твоя, именующая себя Льюланной из Санталена? - не унимался Эллери.

- О, Льюланна - простая женщина. У нее нет никакого особого дара, и исцеляет она лишь знанием силы трав и верой в Господа, - ему пришлось приложить немалые усилия, чтоб лицо его не дрогнуло при этих словах. Это Лиула-то верит в Господа? Да если Гинтабар - честный еретик, то Лиула, похоже, вообще ни в кого не верит и в вере не нуждается. Даже в свою силлекскую Великую Мать сущего. - К тому же и познакомился я с ней много времени спустя после ночи в замке чародейки.

...Что сейчас творится с Лиула? Вечером, уходя к Дине, он оставил ее уткнувшейся носом в подушку. А сейчас она, наверное, уже проснулась и, не обнаружив его подле себя, начала метаться среди предположений - одно страшнее другого. А может быть... Да нет, сержант серо-красных клятвенно заверил его, что им был отдан приказ привести только менестреля...

Ему задавали еще какие-то вопросы, Гинтабар отвечал, почти не пропуская ответы сквозь сознание. Оба инквизитора были вполне понятны для него. Столичный Эллери - убежденный фанатик, так сказать, мракобес по велению души, борец за идею. А этот Растар, похоже, действует, исходя из принципа "ты уйдешь, а мне тут жить" - но и должностью своей ох как дорожит...

- Итак, Хено Игнас, согласен ли ты подвергнуться стандартному экзорцизму в доказательство того, что твоя вторая аура не принадлежит демонической силе? - наконец вопросил торжественно Растар.

Вот тут-то по его спине и пробежал холодок - он осознал, что надвигается нечто, чего не умолить и не отвратить. Слишком давно никто не вспоминал о его одержимости - ведь за эти годы он сумел стать почти прежним...

- Не только согласен, но и пойду на это с превеликой охотой, - ответил он. Ибо любой другой ответ означал прямой оговор себя.

Разочарованное лицо Эллери послужило ему слабым утешением.

В ожидании экзорцизма, назначенного на полдень, Гинтабара отвели в пустующую келью - и там он все-таки провалился в сон на свои два часа.

Ему приснилась темноволосая женщина под вуалью, которая положила ему руки на плечи, заглянула в глаза и тихо сказала: "Не надо бояться! Я сказала, что в ночь тебя заставе не догнать - значит, так и будет!"

"Это ты, Дина?" - спросил он ее. "Как ты нашла меня здесь?" В ответ женщина откинула вуаль, и он увидел смутно знакомое, но ни в коем случае не Динино лицо - светлая кожа, бледно-зеленые глаза... Он попытался вспомнить, где и когда мог видеть эту женщину - и проснулся.

* * *

Пока менестрель отсыпался в келье, господа инквизиторы окончательно переругались. Сказать по правде, душевное состояние Растара сейчас менее всего подходило для свершения столь благого и праведного деяния, как экзорцизм - так он разозлился, видя, как Эллери выполняет его прямые обязанности, словно сам он, Растар, не в состоянии этого сделать!

Тем более, что в данном случае классический канон изгнания беса был явно неприменим. Охотное согласие Хено сбило с толку не только Эллери, но и Растара. Впрочем, законник Эллери быстро нашел прецедент, вспомнив, как святой Гервасий изгонял из монахини Миндоры "доброго дьявола", то есть, судя по описанию в житии, одного из духов стихий.

- "Добрый дьявол, католик, легкий, один из демонов воздуха", - процитировал Эллери строку жития, откровенно гордясь своими богословскими познаниями.

- Цвет ауры скорей уж указывает на воду, - не согласился Растар.

- Все равно легкая стихия, - гнул свое Эллери. - А значит, уместно будет использовать канон "Сильфорум".

Тут же выяснилось, что целиком этого канона не помнят ни Растар, ни сам Эллери. Еще через некоторое время выяснилось, что в библиотеке олайского приюта Ордена святого Квентина данного канона тоже не имеется. Далее последовал обмен обвинениями в некомпетентности и другими нелицеприятными высказываниями... Назначение экзорцизма на сегодняшний полдень все сильнее начинало казаться скоропалительным.

Наконец, Эллери, кажется, осознал, что еще немного, и он уподобится Растару, скатившись в откровенное богохульство. После чего покаялся в преступной переоценке собственной мудрости и взялся за полтора часа, оставшиеся до обряда, создать некий синтез "Сильфорума" и классического канона, пригодный для данной ситуации. "Но вы же понимаете, брат Растар, что в таком случае я просто не имею права перелагать на вас ответственность за употребление неканонического заклинания! Так что руководить экзорцизмом буду я, вы же поддерживайте меня силой своей веры и своих молитв..."