Владимир Васильев (Ташкент) - Гостиница

«Итак, — констатировал он, — меня куда-то поднимают, не спросив на то моего согласия… Правда, никто и не толкал меня в это кресло. Сам плюхнулся… Но единственное, что мне было нужно — это телефон. Кажется, я говорил об этом вслух… Неужели для того, чтобы выполнить такое элементарное желание, надо возносить меня черт знает куда?.. Неужели не нашлось телефона поближе?.. Ерунда какая-то!.. Наверняка соответствующие органы уже занимаются происшествием… Но я исчез!.. Город остался без Мэра!.. Не этого ли добивались враги?.. Наверняка этого… Но не могли же они знать заранее, что я попаду в Гостиницу!.. И что она сработает как ловушка… Они, очевидно, рассчитывали на то, что я „сыграю в ящик“. Это более надежная ловушка, чем Гостиница…

Надо подать признаки жизни до того, как они захватят власть!.. А это нетрудно будет сделать на сегодняшнем заседании Муниципального Совета. Не нужны будут ни самосвалы, ни танки… Страху нагнано достаточно. Дальше должны сыграть свою незавидную роль демократические процедуры… Надо позвонить до заседания!.. Черт меня дернул зайти в эту Гостиницу!.. Если здесь нет телефона, надо возвращаться!.. Но как?.. Пешком я буду спускаться до второго пришествия, а это чертово кресло тащит и тащит меня наверх!..»

И вдруг Мэр ощутил, что движение прекратилось. Он открыл глаза. Кресло стояло перед клубящейся внутренней стеной. Мэр оглянулся. Внешняя стена по-прежнему была прозрачна, за ней сияло чистое голубое небо и проплывали белые облака, похожие на внутреннюю стену. Он некоторое время понаблюдал за ее клубящимися трансформациями. Они завораживали и успокаивали.

Мэр поднялся с кресла. К его великому изумлению это телодвижение не сопровождалось нестерпимой болью, как еще совсем недавно. Неприятные ощущения сохранились, но было вполне терпимо. Шаг к стене. Ничего. Еще шаг. Мэр протянул руку и удивился своей решительности. Обычно все его прикосновения к неизвестным объектам были исключительно мысленными. Но здесь он, похоже, слишком расслабился.

«Облако» стены оказалось удивительно приятным на ощупь. Оно напоминало белую блузку тончайшего шелка, которую он мысленно снимал сегодня утром с обольстительных плеч своей прекрасной секретарши. Казалось, она еще хранит теплую негу ее чистой и упругой кожи…

Мэр сделал несколько гладящих движений по «облаку», еле касаясь его, и вдруг даже вздрогнул от неожиданного ощущения — какая к черту кофточка! Самая, что ни на есть, живая женская кожа!.. Сердце екнуло и заработало с удвоенным усердием.

Однако «рацио» привычно и деловито охладило его пыл: «Что за чушь! Откуда женской коже взяться внутри стены?.. Бред сивой кобылы, то есть старого мэрина.»

Мэр с содроганием вспомнил все, что с ним случилось на пути в эту треклятую Гостиницу, чертыхнулся и попытался прогнать наваждение усилием воли… Да не тут-то было. «Наваждение» не желало исчезать, с каждым мгновением становясь все обольстительней…

И тут зазвонил телефон!

О, эта божественная спасительная трель, которая уже не раз выручала его на крутом жизненном пути к вершинам власти!.. О, эти фанфары судьбы, наполняющие тело энергией, а душу — трепетом восторга и жажды деятельности!..

Мэр, моментально забыв обо всех прочих вожделениях, не раздумывая, ринулся на звук. Мелькнул только где-то на самом краешке сознания дурацкий припев: «Первым делом, первым делом — делай дело…», и Мэр нырнул в толщу стены, ибо трезвон раздался именно оттуда.

Осознание важности немедленно позвонить и взять бразды правления в свои руки вновь всей тяжестью навалилось на израненные плечи политика. Пусть звонит неизвестно кто неизвестно кому — важен сам факт существования здесь средства связи, сама возможность вступить с кем-то в контакт!..

Мэр почти бегом продвигался в густом бело-молочном тумане, не видя кончика собственного носа, а трезвон становился все громче, подтверждая правильность выбранного направления. Единственное страшило сейчас Мэра — это что телефон замолчит прежде, чем он разыщет его!

Но вот за туманом начала проступать какая-то темнота…

«Кабинет!» — догадался Мэр и прибавил шагу, сам себе удивляясь — откуда такая прыть в искалеченных членах?

«Туман» кончился внезапно, словно резким движением сорвали полог, закрывавший обзор. То, что увидел Мэр, заставило его в первое мгновение зажмуриться. Это было слишком невероятно и великолепно, чтобы он мог поверить собственным глазам!.. Он спешил в кабинет, а попал…

В тот момент, когда он зажмурил глаза, до его слуха донесся характерный звук захлопнувшейся где-то за спиной двери. Он резко обернулся и открыл глаза, но перед ним клубилась все та же стена странного тумана.

Тогда он уже медленно, внутренне подготовившись к любым неожиданностям, стал поворачиваться лицом к тому, что его так ошеломило…

Оно было на месте! Звездное великолепие чистого ночного неба, какого Мэру еще ни разу в жизни видеть не доводилось. Что за небо над Городом — жалкий лоскуток, изъеденный смогом и обесцвеченный наглым блеском рекламы, субтильная аллергическая немочь!.. Может быть, именно потому, что Мэр, как уже упоминалось, любил свой Город, ему и в голову не приходило, какой Красоты лишает этот самый город своих жителей. А может ли быть полноценным человек, лишенный красоты?!..

Звезды пылали ярко и крупно, усеивая, казалось, каждый миллиметр черной бездонности ночи. Но странное дело — чудилось, что он смотрит на них со дна бесконечно глубокой пропасти, сужающейся далеко впереди — небо было треугольное!.. Звезды уставились на ошеломленного Мэра мириадами слепящих, немигающих зрачков и, похоже, начали медленно вращаться. Или это у Мэра закружилась голова?.. Он прикрыл глаза и, действительно, почувствовал некоторую неустойчивость — его ощутимо клонило вбок.

«Черт побери! — возмутился он. — Я же нахожусь внутри Гостиницы!.. Только что я видел за ее стеной дневное небо и Город — внизу… Откуда здесь могло взяться ночное небо со звездами?! Чушь какая-то!.. Или фантоматические сюрпризы гостиничной администрации?.. Но ведь во всем мире запрещено применение фантоматической техники из-за непредсказуемости ее влияния на психику!.. Похоже, за это заведение надо будет взяться самым серьезным образом… Взяться?.. О, черт!.. Где же телефон? Неужели упустил?»

И тут Мэр осознал, что все время слышит прямо-таки оглушительный трезвон. Только какой-то странный — из него начисто исчезли металлически-электронные обертоны, столь ласкавшие его бюрократический слух.

Мэр открыл глаза. Звезды были на месте. И трезвон, казалось, заполнял все пространство от земли до звезд.