Тэд Уильямс - Река голубого пламени

Пока Рени говорила, !Ксаббу внимательно за ней наблюдал и теперь заговорил на своем самом аккуратном английском:

— Меня зовут Генри Уонде. Я студент у мисс Отепи. Как мы сможем отыскать наших друзей?

Каллен обернулся и несколько секунд разглядывал бабуина, пока приближающаяся путаница ветвей снова не отвлекла его внимание:

— А в чем проблема? Вы что, собираетесь оставаться в онлайне? Вернуться в тот мир Атаско? Или как?

Рени набрала в грудь побольше воздуха:

— Кажется, наши системы неисправны. Мы не можем выйти в офлайн.

Каллен свистнул, впечатленный услышанным:

— Хреново.

— Мы вам все исправим, когда вернемся в Улей, — уверенно заявила Ленора. — Все станет как новенькое, даже еще лучше.

Рени в этом, мягко говоря, сомневалась, но промолчала. Стрекоза мчалась сквозь сгустившиеся сумерки.

Перед пробуждением Орландо увидел еще один сон — точнее, тусклый и размытый фрагмент сна, в котором какой-то безликий ребенок сидел в холодной и темной комнате, умоляя его остаться и поиграть с ним. Тут был замешан какой-то секрет, нечто такое, что нужно держать в тайне от взрослых, однако все подробности улетели подобно унесенному ветром дыму, едва Орландо проснулся. И все же, несмотря на то что события нескольких следующих минут быстро заставили его позабыть о сне, навеянное им предчувствие беды ослабело гораздо позднее.

В первые и не слишком отчетливые секунды после того, как Орландо открыл глаза, он едва не решил, что парализован. Ног будто не было, и он не ощущал почти ничего ниже своего широкого тугого пояса.

— Орландо?

Голос был более знакомым, чем ощущение возвращения в мир. Орландо прищурился и повернул голову к говорившему.

— Ты очнулся! — Лицо Фредерикса находилось совсем рядом. Через секунду до Орландо дошло, что его талию охватывает не пояс, а рука товарища, другой же Фредерикс держится за край листа. Они плавали по грудь в теплой речной воде.

— Что ж, привет и добро пожаловать на вечеринку, солнышко. — В двух-трех метрах от него за край листа цеплялся Сладкий Уильям, весьма смахивающий на мокрого черного какаду. — Означает ли это пробуждение, что ты теперь можешь плавать и нам уже не нужно каждые две минуты затаскивать твое тело обратно на лист?

— Оставь его в покое! — рявкнул Фредерикс. — Он очень болен.

— Фредерикс прав, — произнес женский голос. — А препираться — только зря терять время.

Орландо повернул голову — собственная шея показалась лишенной костей, как язык льстеца, — и уставился на лица за спиной у Фредерикса. Три женских сима — Клан Ли, Флоримель и Мартина — забрались на выступающую из воды часть листа и держались за его выпуклый бок. Флоримель (это говорила она) внимательно всмотрелась в Орландо:

— Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и похуже. — Орландо покачал головой. — Но бывало и получше.

Лист завибрировал. Орландо ухватился за Фредерикса, а другой рукой дотянулся до края листа. Сердце у него внезапно заколотилось. Через секунду вибрация прекратилась.

— Думаю, мы царапнули какой-то корень, — сказала Флоримель. — Берег уже достаточно близко, и остаток пути нам следует преодолеть вплавь.

— Вряд ли я смогу. — Орландо очень не хотелось признаваться в своей слабости, но он мало что мог скрыть от спутников, неизвестное количество времени наблюдавших за тем, как он то проваливается в забытье, то приходит в себя.

— Не напрягай свою прелестную головку, — ответил Уильям.— Мы просто отнесем тебя на руках до самого Изумрудного города, или Мордора, или куда мы там направляемся. Разве не так это делается в тех сказочках? Друзья до гроба, верно?

— Да заткнись ты, — предложил Фредерикс.

Орландо закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы держать голову над водой. Несколько минут спустя лист снова вздрогнул и остановился, покачиваясь от слабого течения. — Мы не знаем, насколько долго лист здесь застрял, — отметила Флоримель. — Так что давайте выбираться на берег — он уже совсем близко.

— Каждому хочется покомандовать. — Сладкий Уильям театрально вздохнул. — Что ж, раньше сядешь — раньше выйдешь. Тогда поплыли.

Он выпустил лист, плюхнулся в воду и подплыл к Фредериксу. Орландо удивился было, что это Уильям задумал, но туг его шею обхватила рука, оторвала от листа и утянула в воду. Он забился, пытаясь освободиться.

— Да не дергайся ты, болван, — прошипел Уильям. — Или поплывешь сам.

Когда до Орландо дошло, что Уильям хочет помочь ему добраться до берега, он расслабился. Уильям поплыл, на удивление сильно загребая свободной рукой. Орландо лежал на спине, уперевшись подбородком в обхватывающую его шею согнутую руку Уильяма, глядел в синее тропическое небо, шире которого он ничего в жизни не видел, и гадал, будет ли этот сон тянуться вечно.

«Как все поразительно сходится, — подумал он. — Вот я здесь, в месте, где моту быть таким, как все, даже лучше многих других, а я опять болен».

Однако его мускулы не столь слабы, какими были поначалу, а это уже интересно. Ради эксперимента Орландо пару раз лягнул воду и был вознагражден рыком Сладкого Уильяма:

— Ты сбиваешь меня с ритма. Не знаю, что ты там делаешь… немедленно прекрати.

Орландо расслабился, с легким удовольствием прислушиваясь к тому, как виртуальная плоть постепенно наливается силой.

Через минуту Уильям вытащил Орландо на гладкую береговую гальку и встал рядом. К его голове и плечам прилипли мокрые перья.

— Полежи пока здесь, герой. Подумай о возвышенном. А мне надо сплавать обратно и вытащить на берег слепую леди.

Орландо более чем устроила возможность полежать на теплом солнышке и прийти в себя. Сперва он сгибал и разгибал пальцы на руках и ногах, а через несколько минут окреп настолько, что смог согнуть руки и ноги. Легкие у него все еще болели, если он делал вдох чуть поглубже, а мускулы ныли, зато почти пропала навязчивая сонливость, одолевавшая его с тех пор, как он захватил королевский корабль Атаско. Но оставшийся клочок внутренней темноты и сейчас не давал ему покоя — тень, которой он так и не смог дать имя или ясно увидеть.

«Что-то произошло. Я видел… сон? И в нем был Бизли? И какой-то мальчик?» Это тревожило Орландо, потому что казалось бессмысленным, но в то же время в глубине его сознания нечто нашептывало, что на самом деле это имеет очень большой смысл. «Мне надо было что-то сделать? Кому-то помочь?» И еще одна мысль, медленно оформившаяся, но еще более леденящая: «Я был почти мертв? Я погрузился в темноту. Так я что, умирал?»

Орландо открыл глаза и увидел, как остальные его спутники выбираются на берёг. Сладкий Уильям вынес на руках Mapтину и с удивительной нежностью положил ее рядом с Орландо. И лишь когда остальные собрались вокруг них в тесный кружок, Орландо внезапно понял — случилось еще что-то.