Ярослав Васильев - Дорога славы

Кап-кап-кап. Вода из пробитой трубы медленно сочится на пол, капли, словно песчинки часов, отсчитывают секунды. Мгновения жизни. Я посмотрел на товарищей, укрывшихся среди обломков и мусора, щедро устилавших пол «ангара» — всего четверо. А боеприпасов осталось на одну, может быть, две атаки. Только вот те, кто пытается ворваться вглубь бывших складов, ещё не знают — мы победили: в баллоны за спиной уже попал воздух, внутри пошёл необратимый процесс распада. Газ в толстых трубах из жёлтого пластика и серой металлоброни никогда не превратится в смертельный яд, готовый отравить тысячи людей. И если ценой станет наша жизнь — что же, мы всегда знали, что выбранная стезя может забрать её в любую минуту. Amen[8].

Гай на мгновение прикрыл глаза рукой, пытаясь отогнать внезапно нахлынувшие воспоминания прошедшей войны. Не к месту… но уж очень космопорт Илезы был похож на другой, точно такой же, откуда тогда ещё лейтенант Гальба уезжал, чтобы всего через несколько месяцев макнуться в кровавую грязь прорывавшего оборону десанта. И так же, как и тогда, сегодня в пассажирском терминале царила неразбериха: кто-то спешил к автобусам на посадку, кто-то толпился у информационных табло, выискивая нужный рейс. Встречающие и провожающие с грудами сумок и чемоданов, дети, взрослые, работники вокзала — вместе они напоминали шипучий разноцветный коктейль, который выплеснули в большую миску, накрытую гигантской стеклянной тарелкой.

Полковник Гальба путешествовал налегке, потому досмотр прошёл одним из первых. И сейчас, глядя на людскую кашу пассажирского зала, отогнал непрошеное видение и принялся мысленно ругать таможню. Илеза — одна из старейших и богатейших имперских колоний, входит в центральный сектор, и проверка вещей обязательна для любого въезжающего и отъезжающего. Но как её провели неряшливо и поверхностно! Особенно когда таможенник увидел капитанские погоны и то, что стоящий перед ним военный — полный кавалер Звезд Славы.

«Как освоюсь — начну наводить порядок. А то чёрт-те что, совсем разленились. Ладно, в отличие от многих и документы, и награды у меня настоящие. А не липовые, из тех, что так любит наша доблестная Служба. И не менее доблестные агенты соседей, чтоб им пусто было. Но ведь здешние балбесы даже не потрудились удостоверение проверить, как положено. Засунь я в сумку хоть пушку — и её не увидели бы, они же после звёзд так рты разинули, что вообще про всё забыли…» — резкий толчок в спину вырвал его из раздумий.

Обернувшись, полковник увидел молоденького лейтенанта, летевшего в соседней каюте. Тащит, кроме своей сумки, оба чемодана девушки, с которой познакомился в дороге. Катить объёмистые баулы в толпе не получается, вот и приходится бедняге отдуваться за свою даму, толкая углами всех, кто не успел увернуться. Увидев, кого он задел на этот раз, парень налился краской смущения, попытался было вытянуться по стойке смирно, произнести слова извинений — но Гай только махнул рукой: мол, не глупи, вон там родители твоей пассии ждут, так что поторопись.

Проводив юношу взглядом, полковник улыбнулся: всё-таки не зря он удержал этих двоих от глупостей на борту. Они будут замечательной парой — но пусть их жизнь свяжут любовь и время, а не последствия случайного увлечения. Вон как мальчик краснеет, знакомясь с родителями своей будущей наречённой. Ничего, привыкнет. Но где же всё-таки его встречающие? Согласно правилам Имперской Службы Безопасности к старшему по званию, переведённому на новое место, прикрепляют двух стажёров: это поможет ему освоиться, а служба обогатится молодыми офицерами, которые будут мыслить чуть иначе, чем окружение — что тоже пойдёт на пользу делу. И ждать ребята должны были прямо у входа в терминал. Наверняка постарались приехать заранее — ведь от первого впечатления зависит отношение будущего начальства. Или… может, ему достались какие-то разгильдяи? Гай машинально потрогал сплетённую из нитей паутинника ленточку-талисман на левом запястье. Неужели наконец-то удача ему изменила?

Фортуна… тонкая материя, капризная дама. Сколько людей молят её о встрече, просят побыть рядом хоть минутку? И завидуют чёрной завистью тем, у кого богиня удачи всегда стоит за плечом. Гаю таких глупцов было жалко, а своё прозвище «счастливчик» он ненавидел. Полковник Службы в тридцать два, а ведь для большинства это венец карьеры перед пенсией. Пусть не красавец, но вполне симпатичен, черная грива и атлетическая фигура — наследие предков-бретонцев с самой Старой Земли. Словно из прошлого вернулся суровый воин, отражающий набеги викингов. Полный кавалер Звезд Славы и Мужества — а перед такими склонялись и отдавали честь даже генералы… только вот обычно посмертно. Да ко всему прочему один из немногих, кого армейская и флотская братия принимала как своего, хотя «крысоловов» традиционно терпела только по необходимости. Его постоянно спрашивали, как ему удаётся — но он только отшучивался, показывая талисман на запястье. Мол, мама в детстве к знахарке сводила — вот та и заговорила на всю жизнь.

Отшучивался, потому что удача имела другую, горькую сторону. За которую он отдал бы и карьеру, и жизнь. Случай увел его — в нудную рутинную проверку по дальним гарнизонам отправили, естественно, самого младшего. Увёл перед самой пограничной войной, в которой сгорели и семья, и друзья, и коллеги. Бретонсель оказалась первой из планет, на которую посыпались бомбы. И вернулся лейтенант к развалинам родного дома только вместе с десантом, который «выбивал» войска Соединённых Миров. Гай искал смерти. Не лез, конечно, грудью на выстрел, отец слишком твёрдо вдолбил, что выброшенная самоубийством жизнь — это предательство по отношению к тем, кто остался. Зато стремился в самое пекло: разведка, рейды по тылам, диверсии. Судьба почему-то хранила его, хотя он похоронил немало сражавшихся рядом.

А когда встал вопрос о воссоздании отделения Службы в разорённом секторе — кроме капитана Гальбы, других кандидатов даже не рассматривали. И так единственный оставшийся местный, который сумеет разобраться не только в армейских, но и в гражданских делах. А ещё новоиспечённому майору долго придётся бок о бок работать с военными, и хорошая репутация да налаженные отношения с соседями намного перевесят некоторый недостаток опыта. Молодой начальник сектора принял и это, поселившись на работе: она стала для него домом и семьёй, смыслом жизни. Потому, наверное, и не задержался майор в захолустье, а двинулся вверх по карьерной лестнице… Гай тряхнул головой, прогоняя опять не к месту вернувшиеся воспоминания. И решив больше не рисковать оглохнуть в людской толчее, направился в кафе при вокзале. Тем более что завтракал он часа четыре назад, и в животе призывно заурчало.