Павел Тимофеев - Кто ты такой

-Что, тоже хочешь?

Я словно проснулся. Я всё ещё пытался переварить цветовую теорию:

-Нет, - и судорожно придумав, как отшутиться, добавил, - Ты, случаем, не читала Библию?

-Новый или Ветхий Завет? -по её серьёзному лицу я понял, что она не знает, о чём я говорю.

-Ветхий.

-Нет, там что то было про то, что кто-то кого-то родил, и я не смогла понять, зачем всё это было написано.

-Жаль, а то вначале там написано, что яблоки есть вредно, после этого из рая выгоняют.

-А разве мы в раю? - Холи начала улыбаться, это значило, что шутка до неё дошла.

-А разве нет? - сказал я, подошёл к ней, взял её на руки и вынес из кухни.

До спальни мы не дошли, но это не имело значения.

Несколько дней после этого шёл не прекращающийся дождь. Холи объяснила, что это вполне обыкновенное явление для местного климата, но это не слишком мне помогло. Я нашёл библиотеку, в которой было несколько десятков томов на русском языке (Холи читала по-русски, когда учила язык), и целыми днями просиживал там. В библиотеке не было окон, и моя депрессия несколько ослаблялась, когда я читал. Когда мне надоедало читать, я находил Холи и вёл с ней длинные, лишённые какого либо смысла беседы, в которых я пытался выведать то, что, по моему мнению, от меня скрывалось. Но так как я не знал, что хочу узнать, то большую часть времени мы говорили ни о чём, пытаясь заслонить звуками слов шелест дождя за окном.

Когда же мне было не найти Холи, а читать не хотелось, я продолжал свои эксперименты. Неизвестно почему, но мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь застал меня за поджиганием второй спички справа, в ряду спичек, висевших в метре от потолка. Мои отношения с монахами воспринимались мной как противостояние, поэтому я считал уместным скрывать от них проявившиеся возможности. Я чувствовал, что мои силы постоянно растут, и если раньше мне стоило нечеловеческих усилий продержать спичку хотя бы минуту, то теперь, я мог выстраивать в воздухе фигуры из тридцати спичек и жонглировать ими по часу, а то и больше. Мне хотелось оценить свои силы, но я боялся, что если я начну делать это во дворце, то это приведёт к тому, что монахи узнают о моём умении, и я потеряю единственный козырь.

Наконец, примерно через неделю после "Свадьбы", я проснулся и увидел, что на улице снова хорошая погода. Холи рядом не было, но по положению солнца я понял, что это не она встала раньше обычного, а я проспал. Я почистил зубы и по чёрной лестнице спустился во двор. Я прошёл по полю, оглянулся, чтобы убедиться, что за моими передвижениями никто не наблюдает, и, убедившись, скрылся в деревьях.

Я прошёл через полосу леса, вышел на дорогу, которая при дневном свете не светилась, прошёл по ней около ста метров и углубился в лес по другую её сторону. Меня не покидало странное чувство, словно я знаю, куда иду, хотя шёл я не по тропинке, и иногда мне приходилось буквально продираться сквозь колючий кустарник, теша себя надеждой, что он не ядовит. Наконец лес впереди стал светлеть, а потом и вовсе расступился. Я оказался на берегу небольшой речки. У самого берега я заметил плоский овальный камень. Я подошёл к нему и потрогал чёрную шероховатую поверхность. Она оказалась тёплой и я, сложив куртку и положив её на камень, уселся сверху. Некоторое время я просто сидел и смотрел на текущую мимо меня воду, но со временем мне стало казаться, что я наполняюсь силой от этого места, и тогда я вспомнил цель своего прихода.

У другого дерева в воде лежал ствол сломанного грозой дерева. Одним концом он ещё был прикреплён к пню, а другой конец медленно покачивался из стороны в сторону, борясь с течением. Я сконцентрировался на стволе и попытался немного приподнять его. Наученный горьким опытом я знал, что пытаясь сделать что-либо, на что в данный момент не хватает энергии, я мог запросто потерять сознание, а терять сознание, сидя на камне, нависшем над водой, мне совершенно не хотелось, так как это могло привести к падению в воду, что было чревато преждевременной смертью от попадания в лёгкие этой самой воды.

Как только я попробовал приподнять ствол, тот взлетел из воды и замер под углом тридцать градусов к земле. От удивления я выпустил его. Стол упал в реку и, с оглушительным треском отломившись от своего пня, медленно поплыл по течению. Меня окатило волной брызг. Я снова сконцентрировал внимание на стволе, остановил его, поднял из воды и приставил к пню. Внезапно мне захотелось, чтобы это дерево снова ожило. Я собрал все свои силы, закрыл глаза и представил, как ствол прирастает к пню. Мне показалось, что я стал сдуваться как проколотый воздушный шар. Я с трудом сполз с камня назад, на берег, и открыл глаза. С деревом происходило что-то странное. Место соединения ствола и пня расплылось и стало похоже на небольшой вихрь. Я чувствовал, что у меня остаётся всё меньше и меньше сил, и пытался остановить потерю энергии. Наконец мне это удалось. Несколько секунд я лежал на спине, даже не имея сил открыть глаза, но потом почувствовал, что силы восстанавливаются.

Когда я ощутил, что практически все последствия, вызванные этой попыткой приживления, прошли, я встал и вернулся на камень. Дерево стало целым, лишь только в метре от земли был небольшой кольцевой нарост неровной формы, обозначавший место, где был разлом. Я стал анализировать своё состояние. Меня приятно поразило не только количество энергии, но и то, что она так быстро восстановилась. Я подумал, что если так будет продолжаться и дальше, то не понадобится восстанавливать Рапмана Ну для того, чтобы выиграть битву. Единственное, что мне не нравилось, так это то, что я не сразу смог остановить поток энергии. Это означало, что большие объемы энергии имеют инерционность, и можно запросто погибнуть, пытаясь сделать что-то, что требует полной выкладки. Внезапно за моей спиной послышался хруст сломанной ветки. Я обернулся - около ближайшего ко мне дерева, стоял Шан и держался за нижнюю ветку рукой. Я встал и подошёл к нему. На нём был надет толстый шерстяной свитер, несмотря на то, что на улице было больше двадцати. Это напомнило мне, что Шан не являлся человеком в привычном смысле этого слова, что привело к тому, что я машинально вытер о штанину руку, после того, как с ним поздоровался.

Шан не заметил, а может сделал вид, что не заметил, этого моего жеста, он вообще был в прекрасном настроении. Мы разговорились о причинах исчезновения его цивилизации. Мне запомнился кусок разговора, так как смысл сказанного как-то не вязался с улыбкой на его смуглом лице. Я спросил у него, что такое Зло, которое по легенде должен победить Рапман Ну, и не является ли это зло какой-либо живой субстанцией, которая с определённой периодичностью пересекается с земной орбитой. Он перевёл тему, ему явно не хотелось обсуждать тему Зла, но перед этим сказал: