Дмитрий Емец - Гроб На Колесиках

3.

В маленькой комнатке, где мы оказались, была темнота кромешная. Если в колодце, когда захлопнулся люк, можно было различить хоть что-то, хотя бы очертания предметов, то здесь не было видно совершенно ничего. Желая убедиться в этом, я поднес к самым глазам ладонь и лишь тогда смутно различил белое пятно, выплывшее из мрака. Чья-то теплая рука, вынырнув из темноты, провела мне по лицу, набрела на нос и уцепилась за него. Я невольно вскрикнул. Послышалось хихиканье и подвыванье. Пробурчав, чтобы Настя кончала свои шутки, я стал ощупывать стены. Комната звенела тишиной. Лишь с того места, где, как я считал, стояла моя спутница, доносился какой-то шорох. "Судя по тому, что на нас никто не бросается, нам наконец попалась комната без монстров. Не может ли так случиться, что палец лежит где-то здесь, неподалеку?" - размышлял я, не слишком веря в нашу удачу. Неожиданно из темноты послышался звук удара и возмущенный голос: "Ай! Больно! Расставят всякую дрянь!" - Что случилось? - Я обо что-то треснулась! Между прочим, больно, - пожаловалась Настя. - Опиши это "что-то"! - потребовал я. - Хм... Как я тебе опишу, когда я ничего не вижу? - возмутилась она. - Ощупай! - Угу. Ощупала уже. - Какое оно? - Деревянное. - Гроб? - предположил я. - Спорим, что не гроб! - по привычке отреагировала Настя. Однако спорить с ней я не стал. - Виселица? Дыба? - Спорим, что не виселица? - произнесла она не очень уверенно. - Тогда что? - Откуда я знаю? Теперь твоя очередь ощупывать! Последовав ее совету, я нашел, что загадочный предмет не имеет ничего общего с деревом. Только девчонка с ее ветром в голове могла принять его за деревяшку. Он был теплый, довольно длинный и раздраженно вздрагивающий. Я поделился своими наблюдениями с Настей. - Представления не имею, что это может быть. Может, гигантский палец? Или какой-нибудь вертикальный червяк? - Да, что ты говоришь! - фыркнула она. - Если это все, что ты можешь сказать, тогда оставь в покое мою ногу! - ЧТО! Так это твоя нога? - Надо быть остолопом, чтобы пять минут ее ощупывать и этого не понять! - Но почему ты сразу не сказала, что это твоя нога? - Мне было интересно проверить, насколько ты тупой. Вертикальный червяк! Тьфу! - кажется, Настя была не на шутку обижена такой характеристикой своей ноги. Я все равно был озадачен. Почему она не убрала ногу с самого начала, а ждала пять минут? Нет, я решительно отказываюсь понимать этих девчонок! Даже в Потусторонний Мир они приносят с собой хаос. Будто тут и без них хаоса мало. После недолгих поисков я отыскал тот деревянный предмет, с которым Настя столкнулась с самого начала. На мой взгляд, это была табуретка или, во всяком случае, что-то, имевшее наощупь четыре градких ножки и плоское сидение. Обшарив сидение, я наткнулся на коробок и, недолго думая, чиркнул спичкой. Вспыхнувшая спичка осветила низкий стульчик с кривыми ножками и без спинки. На стульчике лежали оплывшая оранжевая свеча и жестяной будильник. На первый взгляд в этих предметах не было ничего зловещего, и поэтому я преспокойно поднес спичку к фитильку свечи. Каждый из нас знает, что порой самый пустяковый и незначительный поступок может привести к большим неприятностям. Это, как известно, одно из следствий вселенского закона подлости, протянувшего свои щупальца не только в человеческий мир, но даже и в потусторонний. Едва встретившись с огоньком спички, пламя свечи взметнулось вверх и превратилось в Огневика. Это был высокий костистый старик с длинными руками, сотканный из пламени. Глаза у него были из красных углей, волосы из дыма, а борода из искр. Огневик замер на табуретке, не шевелясь и неподвижно глядя перед собой. Ослепительные языки пламени освещали всю комнату. В первое мгновение мы шарахнулись, но, видя, что Огневик нас не трогает, осмелев, подошли ближе. Настя взяла будильник. - Я не говорила, что мой прадед был часовщиком? - Нет. - К старости у него стали появляться странности и, ложась в постель, он заводил себя ключиком, чтобы не остановиться во сне... Спорим, что эти часы ходят? Я их сейчас заведу! Едва Настя повернула пружину на один оборот, как секундная стрелка пришла в движение. Будильник громко затикал, и глухой голос из будильника сказал: "ГОТОВЬТЕСЬ К СМЕРТИ! КОГДА ВСЕ ТРИ СТРЕЛКИ ВСТРЕТЯТСЯ НА ДВЕНАДЦАТИ, ОГНЕВИК ОЖИВЕТ И СОЖЖЕТ ВАС!" От испуга девочка уронила будильник. Он упал на пол и от злости затикал еще громче: "РОВНО В ДВЕНАДЦАТЬ ОГНЕВИК ПРОСНЕТСЯ И ПОГОНИТСЯ ЗА ВАМИ! ОН НАЙДЕТ ВАС, ГДЕ БЫ ВЫ НЕ ПРЯТАЛИСЬ, И ПРЕВРАТИТ В ГОЛОВЕШКИ!" Взглянув на часы, я увидел, что на часах уже без одной минуты двенадцать. - Бежим! - хотел крикнуть я, но кричать уже было некому, потому что Настя и без того мчалась к дверям. - Спорим, что не надо было заводить эти часы? - передразнил я, нагоняя ее. Чурилова досадливо отмахнулась. Я давно заметил, что спорить любит только она сама. Когда спорят с ней, ее это только раздражает. Едва мы выскочили в коридор, как в комнате оглушительно задребезжал будильник: "ПРОСЫПАЙСЯ, ОГНЕВИК! ОНИ УБЕГАЮТ!" Огневик закипел, зашипел, загудел как адское пламя в топке. Что-то ослепительно полыхнуло, и дверь начала плавиться. Мы знали, что этого шипящего разъяренного пенсионера не остановят ни стены, ни двери. Он отыщет нас везде, в какую бы щель колодца мы не забились. Мы в растерянности замерли, наблюдая, как краснеет, белеет и пузирится метал двери. - У тебя случайно нет огнетушителя? Этого парня надо слегка остудить, пробормотал я. "Интересно, тянет ли эта шутка на предсмертную?" - насмешливо поинтересовался у меня внутренний голос. Девочка круто повернулась ко мне. Глаза у нее были совсем дикие. - Комната с болотом! С Жижевиком! - крикнула она.

4.

Когда мы вновь оказались в комнате с трясиной, за нашими спинами уже слышалось яростное гудение. Уничтожив сдерживающую его преграду, Огневик уже протягивал к нам свои руки - языки пламени. Заскочив в спасительную комнату, мы замерли возле шевелящейся, бурлящей трясины. Ее обитатель, которого Настя назвала Жижевиком, видимо, собирался выползать наружу. Сообразив, что стоять возле дверей теперь опасно вдвойне, я решительно, не давая ей испугаться, подтолкнул Настю вперед, и мы с ней совершили ни не скажу, чтобы головокружительный, но, поверьте, весьма запоминающийся прыжок над трясиной. Настя потом утверждала, что, пока летела, перед ее мысленным взором пронеслась вся ее жизнь. Если так, то я ей завидую, потому что перед моим мысленным взором ровным счетом ничего такого не пронеслось. Я только успел подумать: "Щас ка-ак булькнемся!!!" Вот, собственно, и всё. Однако мы не булькнулись, а вполне благополучно приземлились на небольшой сухой площадке на другой стороне комнаты. Жижевик поднялся на ноги. Его огромная, облепленная тиной фигура медленно возвысилась над болотом. Едва ли его пригласили бы участвовать в конкурсе красоты, разумеется, если бы этот конкурс не проводился среди монстров. Здесь он вполне мог бы претендовать на первое место. Жиживик был похож на склизского белого крокодила. Голова у этого была человеческая, совершенно лысая, без ушей и носа. И, разумеется, все это - и кожа, и лицо, и хвост - было покрыто толстым слоем жирной грязи. Взгляд чудовища скользнул по стенам и остановился на нас. Отвратительный рот растянулся в ухмылке, которая напомнила мне ухмылку одного моего приятеля-обжоры, который ухмылялся точно так же, когда на тарелке в школьной столовой ему попадалась одинокая несчастненькая сосисочка. Укрываясь от взгляда чудовища, Настя нырнула за мою спину. - Спорим, он сожрет тебя первым? - пискнула она. Тяга спорить по пустякам не оставила ее и в эту последнюю минуту. Это подтвердило мою версию, что человек и перед смертью остается таким же, каким был всю жизнь. - Спорим, что ты будешь первым? - нетерпеливо повторила она. - Мне же лучше, Чурилова. Меньше мучаться, - сказал я. - И представь, тебе придется смотреть, как меня пожирают. Не самое приятное зрелище. - Я сниму очки и ничего не увижу. И потом, возможно, Жижевик наестся тобой, а меня не тронет, - заявила Настя. Мне оставалось только хмыкнуть. Ну она и экземплярчик! Всё уже продумала! - Спасибо тебе, мама, что ты не родила меня девчонкой! - пробормотал я. - Это точно. Девчонка из тебя была бы никудышняя, - мгновенно парировала Настя. Я завистливо вздохнул. В любой словесной пикировке Чурилова положительно меня забивала. Топила как щенка. Жижевик неторопливо выползал из болотца. Кажется, он нарочито смаковал момент, когда вцепится в нас. - Прости меня! - шепнула мне Настя. - Я была не права, когда предложила тебе забежать к Жижевику. Лучше бы нас сжег Огневик. Это было бы быстрее. Я великодушно промычал, что прощаю. Приятно, когда человек умеет сознавать свои ошибки. В комнату осторожно просунулся вначале язык пламени, посланный на разведку, а затем с глухим шипением ввалился Огненный Дед. Борода его так пылала, что на него было больно смотреть. Глаза сразу начинали слезиться. - А вот и он! Легок на помине! - проворчал я. Ощутив позади себя ненавистный жар, Жижевик стал недоумевающе поворачивать лысую голову. - На твоем месте я был бы пошустрее. У тебя появился конкурент! - заметил я, ощущая сам себя шутящей сосиской. Эдакой колбасой, остроумно шкворчащей на сковородке. - ОНИ МОИ! МОЯ ДОБЫЧА! ОТДАЙ ИХ МНЕ, МОКРЫЙ СЛИЗНЯК! - прошипел Огневик. - Не отдам! Уходи к себе! Остынь! - угрожающе заклокотал Жижевик. Сравнение с мокрым слизняком ему определенно не польстило. - НЕ СВЯЗЫВАЙСЯ СО МНОЙ, ГУСЕНИЦА! Я ТЕБЯ СОЖГУ! Жиживик не ответил. Вернее ответил, но по-своему: он плеснул хвостом, окатив Огневика грязью. Грязь зашипела. - АХ ТАК! НУ БЕРЕГИСЬ! Огневик бросился на Жижевика, окутав его своей огненной бородой и обняв языками пламени. Зарычав, Жижевик в свою очередь захватил огненного деда громадным хвостом и, сбив его с ног, утянул в трясину. Трясина заходила ходуном, заклокотала, бешено забурлила. Комната окуталась влажным паром. На поверхности показывались то языки пламени, то зубцы склизкого хвоста. - Прыгай! Бежим отсюда! - крикнул я Насте. - Я не могу через пар и огонь! Спорим, мы упадем в кипяток и сваримся! - Спорим! Закрой рот одеждой! Скорее! Я вцепился девочке в руку, дернул и - ей ничего не оставалось, как прыгнуть следом за мной. На мгновение нас обдало жаром. Мне почудилось даже, что он опалил мне брови и ресницы. Выскочив в коридор, мы захлопнули за собой дверь. При этом моя взбаломошная спутница по своей рассеянности едва не отхлопнула мне палец. Ну это пустяки, мелочи жизни, так сказать. Я посмотрел на Настю. Ее балахон дымился, так же, как и мой свитер. Коридор после прошедшего здесь Огневика был весь в копоти. - Чурилова, ты жива? - спросил я. - Спорю, что нет... то есть, что да, - ошалело ответила она, озираясь. Нашего друга в шляпе не видно. Хотя нет, видно... Вот он стоит. Похоже, у него магия закончилась. Не рискуя слишком приближаться к нему, мы прошли мимо слегка закопченного толстяка в шляпе. - Вот уж по кому я не успел соскучиться! - проворчал я.